Глава XXVI
Причины крушения коммунистического глобального проекта. Возникновение и эволюция независимой Украины. Разложение социалистических сословий. Формирование олигархическо-плутократической системы власти. Тотальная украинизация как попытка ассимиляции неукраинцев. Место Украины в победившем американском глобальном проекте
Однако трансформация элит протекала на фоне бурных процессов внутри украинского общества.
Более четырех десятилетий после окончания Второй мировой войны прошло в жестком противоборстве двух глобальных проектов, создавших две индустриальные цивилизации: первичную рыночную и вторичную социалистическую. Хотя прямого военного столкновения между центрами этих цивилизаций: США и СССР не происходило, локальные войны и военные столкновения то и дело вспыхивали в различных частях мира. Очень часто за спиной воюющих сторон стояли именно лидеры двух цивилизаций.
Но пока сосуществовали две индустриальные цивилизации, процесс глобализации не мог быть завершен. Один из двух центров борющихся цивилизаций в конечном счете должен был потерпеть поражение в «холодной войне» и быть поглощен победившим проектом, который действительно становился единственным, а значит, действительно глобальным.
Решающий перелом в «холодной войне» пришелся на 80-е гг. Его главной причиной было то, что США, а затем основные страны Западной Европы и Япония начали переход из индустриального в постиндустриальное состояние. Следовательно, глобальный рыночный проект под главенством США совершил технологический прорыв, оказавшийся невозможным для СССР и всего коммунистического проекта.
На рубеже 70–80-х гг. в США стремительно начала развиваться группа постиндустриальных отраслей: микроэлектроника (прежде всего производство персональных компьютеров), биотехнология и генная инженерия, робототехника. Директивная централизованная экономика, абсолютно преобладавшая в СССР, оказалась совершенно неспособна к переходу в новое состояние. Она так и оставалась индустриальной, причем было немало секторов, где даже в 80-е гг. преобладало ручное доиндустриальное производство. Особенно в земледелии и на второстепенных и подсобных производствах.
Другими словами, именно технологическая отсталость, неспособность завершить индустриализацию и была главной причиной крушения коммунистического глобального проекта. Фатальной для него стала попытка лидеров СССР путем реформ поднять эффективность сверхцентрализованной и крайне милитаризированной экономики. Причем это в полной мере относилось и к Украине, особенно к ее восточному региону. В Харькове, Днепропетровске, Донецке и других крупнейших индустриальных центрах были сконцентрированы огромные мощности по производству наземных и ракетных вооружений. Оказалось, что децентрализация и перевод даже на полурыночные принципы развития были смертельно опасны для такой предельно централизованной и милитаризированной экономики.
Однако и развиваться в прежнем виде она не могла. Были исчерпаны дешевые и доступные источники сырья, широкая эксплуатация которых позволяла десятилетиями поддерживать высокие экономические темпы развития.
Таким образом, СССР и вся коммунистическая цивилизация проиграли прежде всего экономическое соревнование рыночному глобальному проекту, который теперь должен был их поглотить.
Неудивительно, что распад СССР, произошедший во второй половине 1991 г., и образование независимого государства Украина отнюдь не были результатом какой-то национально-освободительной борьбы украинского народа. Еще в марте 1991 г. на референдуме этот народ в своем большинстве голосовал за сохранение СССР. Независимость Украины стала следствием процесса децентрализации политической власти и экономического управления в СССР на протяжении нескольких лет политики «перестройки». Причем наиболее остро протекала борьба как раз в Москве между руководством Российской Федерации во главе с Ельциным и союзным руководством во главе с Горбачевым. Именно в ходе этой борьбы, особенно в дни путча ГКЧП с 19 по 21 августа 1991 г., и решилась судьба украинской независимости.
По большому счету, именно Ельцин, подавив выступление ГКЧП, тем самым подорвал остаток влияния общесоюзных органов власти. В том числе и их репрессивного аппарата. Именно события в Москве, а не «свободолюбивая борьба» в Киеве открыли Украине путь к независимости.
Следовательно, если после смерти Сталина русская партэлита была временно оттеснена от власти выходцами с Украины во главе с Хрущевым, то на рубеже 80–90 гг. союзное руководство Горбачева было свергнуто именно российской номенклатурой во главе с Ельциным. И не случайно. За 40 лет, прошедших после смерти Сталина, изменилось управление экономикой, переместившееся в республиканские органы власти. Поэтому политические процессы лишь отразили падение экономического значения союзного правительства, а значит, и руководства центральных органов КПСС.
В результате, в отличие от стран Восточной Европы, которые несколько раньше и путем свержения власти коммунистических элит стремительно входили в структуру глобального рыночного проекта, Украина начала медленную трансформацию, частью не завершенную до сих пор. Сложившееся здесь сословное общество на протяжении 90-х гг. медленно разлагалось вместе с распадом украинской индустрии. Хотя начало этому процессу было положено еще в 1989 г. забастовками шахтеров в Донбассе.
Но уже в том же 1989 г. в Польше, Чехословакии, Румынии, ГДР произошло решительное свержение коммунистической диктатуры. В Украине же даже на демократических выборах в декабре 1991 г. снова у власти оказался Леонид Кравчук, экс-лидер КПУ. В то же время представители антикоммунистических сил, которые подобно Леху Валенсе в Польше или Вацлаву Гавелу в Чехословакии должны бы были сменить коммунистическую элиту, оказались не способны это сделать.
Причем не только из-за отсутствия у Вячеслава Черновила или Левка Лукьяненко, противостоявших Кравчуку на выборах, реалистичного плана трансформации Украины, прежде всего ее экономики. Их откровенный национализм в условиях резкого падения уровня жизни, негативно воспринимался не только на русскоязычном юго-востоке, но и в центральном регионе Украины. Все дело в том, что Украина оказалась не готова к стремительной экономической и социальной трансформации. А это повлекло за собой сохранение власти за старой политической элитой.
Неудивительно поэтому, что в реформировании всех общественных отношений Украина отстала не только от стран Восточной Европы (Польши, Чехии, Венгрии и др.), но даже от России. В последней более быстрыми темпами происходило разгосударствление экономики путем приватизации. Россия, благодаря наличию огромных сырьевых ресурсов, более органично включалась в мировое рыночное хозяйство, а значит, в структуры глобального американского проекта. В 1993 г. здесь была уничтожена власть Советов, что означало ослабление механизма нерыночного перераспределения вещественных богатств, уменьшение власти чиновничьего аппарата, более активную работу рыночного механизма в экономике, развитие рынка капиталов (фондового рынка).
Таким образом, уже в начале 90-х гг. отчетливо проявилось отставание Украины в темпах интеграции в глобальные структуры американского проекта не только от восточноевропейских стран, но и от ряда государств, возникших на пространстве бывшего СССР. Медленные темпы реформ, усугубленные разрывом экономических связей на постсоветском пространстве, привели к глубокому экономическому и социально-политическому кризису, в результате которого Кравчук вынужден был согласиться на досрочные президентские выборы.
О сложности положения говорит тот факт, что в 1993–1994 гг. инфляция на Украине побила все мыслимые и немыслимые показатели. Это свидетельствовало о полной дезорганизации народного хозяйства, что выразилось в стремительном падении уровня жизни населения. Были остановлены тысячи предприятий, приходили в упадок целые отрасли (станкостроение, электроника, легкая промышленность), невероятных размеров достигла коррупция. Рушилась сама модель государственного финансирования как индустрии, так и сельского хозяйства.
Однако было бы наивно видеть главные причины столь неудачной и медленной интеграции в глобальные структуры получившей независимость Украины в инертности и консерватизме ее элиты. Как старой, так и пытавшейся ее сменить новой, антикоммунистической.
Все обстояло куда серьезнее. Экономическую и социальную структура Украины оказывалось невозможно быстро и эффективно реформировать. Более того, значительные ее сегменты просто не подлежали реформированию, а погибали при попытке их реформировать. Особенно это касается обширного сектора отраслей военно-промышленного комплекса. Такие же губительные процессы происходили в сельском хозяйстве, производство которого уже в первые годы независимости сократилось в 2 раза! Стремительно распадались сословия рабочих, колхозников, интеллигенции, не говоря уже о партноменклатуре и военном сословиях. Появилась массовая безработица, сотни тысяч жителей Украины двинулись на заработки в сопредельные страны. Причем, в основном, из остававшихся аграрными западных регионов.
Крушение социалистических производственных структур наблюдалось и в странах Восточной Европы: в Польше, ГДР, Чехии, Венгрии. Но им на смену развивались новые сектора экономики или преобразовывались прежние. Например, сельское хозяйство в этих странах стремительно приобретало фермерское лицо. Быстро развивалось мелкое производство и сфера услуг. В результате Польша, например, почти не испытала падения объемов ВВП. В то время как на Украине к концу 90-х гг. оно упало более чем в 2 раза!
Если в Восточной Европе происходил переход к социальному рыночному хозяйству с большим удельным весом мелкого и среднего бизнеса, то на Украине за 10 лет президентства Кучмы сформировался иной тип рыночного хозяйства: олигархическо-плутократический. Причем сам Кучма оказался типичным примером высшего плутократа. Неудивительно, что его правление приобрело яркие черты авторитарности.