Увлекшись рассуждениями, Прохоров не заметил, как рядом с его столиком остановился лохматый парнишка с подносом.
– Разрешите присесть?
Александр Михайлович поморщился и, мельком глянув на него – типичный «ботаник»-второкурсник, – отмахнулся:
– Занято, молодой человек!
– Извините, но мест вокруг больше нет, так что я все-таки сяду, – нагло заявил студент и шлепнул поднос на столик.
Прохоров от неожиданности едва не поперхнулся кофе.
– Да ты что себе позволяешь, щенок… – в ярости зашипел он и осекся, наткнувшись на знакомый насмешливый взгляд. – Стас?!
– Добрый день, Александр Михайлович. Прошу прощения, задержался: пробки.
– Ты действительно мастер перевоплощения, Стас! – невольно рассмеялся Прохоров. – Тебе бы в ГРУ служить или в ФСБ.
– Спасибо, не хочется, – вежливо отказался волхв и пригубил апельсиновый фрэш из высокого стакана на подносе.
– Считай, я тебе ничего не говорил, – кивнул Александр Михайлович. – Так что случилось? Чем вызвана наша внеплановая встреча?
– Ситуация обострилась. Эти… ребята из Группы перспективных исследований оказались очень шустрыми и настырными. Несмотря на ваши заверения они предприняли еще один налет. Вчера!
– Действительно, борзота!..
– Правда, я все же предпринял некоторые шаги по усилению безопасности нашего центра. И на сей раз эти «шустрики» получили по полной.
– Надеюсь, обошлось без жертв?
– С нашей стороны – да.
– А с их?.. – Прохоров напрягся, но виду не показал. «Вот, наверное, где собака зарыта! – подумал про себя. – Облажались твои голубчики, Алексей Михайлович, по самое „не балуйся“, ты и бесишься!..»
– Один ушел, семерых взяли, один «трехсотый», – почти по-военному доложил Белогор.
– Раненый?.. Черт, это плохо!.. Ладно, разрулим. Что дальше?
– Мы вычислили «крота». Работал на ГПИ, во время допроса у парня сработала программа самоликвидации… – волхв помедлил. – По-моему, вот это – действительно очень серьезно, Александр Михайлович!
– Психологическое зомбирование… – досадливо крякнул Прохоров. – Заигрались, мальчики!
– Мы вышли на оператора, обработавшего «крота», – ровным голосом продолжил Белогор, внимательно наблюдая за куратором. – Во время допроса он тоже… ушел. Тогда мы забрали винчестер из его компа и уже в центре, в спокойной обстановке, выпотрошили.
– Ага. – Прохоров сделал заинтересованное лицо. – С этого места поподробнее, Стас. Нашли что-нибудь?
– Более чем достаточно. Группа перспективных исследований занимается киднеппингом, Александр Михайлович! Только не заверяйте меня, что вы не в курсе!
– Что ты мелешь, Стас? Конечно, я ни сном ни духом!.. ГПИ вне моей компетенции. Ее курирует департамент по науке Администрации Президента… – Прохоров осекся, поняв, что сболтнул лишнее, бросил быстрый взгляд на Белогора.
Волхв, казалось, не обратил внимания на оговорку. Он медленно цедил кофе, холодно глядя на куратора и ожидая дальнейших разъяснений.
– Конечно, ваша информация – это сильный козырь против Группы, – продолжил Александр Михайлович, стараясь говорить веско и значительно. – Я должен немедленно ознакомиться с содержимым винчестера. Доставь мне его прямо завтра. Встретимся… в переходе с «Охотного Ряда» на «Театральную» в десять часов утра.
– Понял. Что делать с пленными?
– Отпускайте, конечно!
– Чтобы они снова к нам пожаловали?
Прохоров насупился, почувствовав в словах волхва скрытую иронию.
– Ладно. Подержите их еще… пару суток, пока я разберусь с компроматом. Кстати, надеюсь, вы там ничего не копировали?
– Я распорядился сделать резервные копии…
– А вот это зря! Копии надо немедленно уничтожить!
– Почему? А вдруг с винчестером что-то случится? – Белогор уже почти не скрывал своего недоверия к куратору, и тот понял.
– Вот что, Стас, – жестко, со скрытой угрозой заговорил Прохоров. – Если ты еще не понял, здесь попахивает государственным преступлением! И я ничего не смогу сделать, если не буду уверен, что добытая вами опасная информация больше никуда не просочится. Сотри все копии, а диск – мне. Свободен!
Белогор несколько секунд повертел в пальцах пустую чашку, уставившись взглядом в стол, потом резко встал и, не прощаясь, пошел к выходу. Александр Михайлович шумно выдохнул и промокнул платком внезапно вспотевший лоб. «Черт бы вас всех побрал! – в сердцах подумал он. – Один пальцы гнет, другой норов показывает… Но, похоже, братец, все-таки ты лоханулся! Если Бородин сказал правду, тебе – хана!..»
– Вот эта контора, командир, – кивнул Влад на неприметную, обшитую деревянной рейкой дверь. На желтой бронзовой табличке значилось: «Бюро специальных услуг „Лорелея“».
Сытин критически осмотрел дверь и табличку, хмыкнул и нажал кнопку домофона.
– «Лорелея», слушаю вас, – раздался из динамика приятный женский голос.
– Нам бы специальные услуги получить, – деловито бросил начальник опергруппы, покосившись на бойцов, чинно стоявших по бокам.
– Поднимайтесь на второй этаж.
Замок пискнул, и дверь приоткрылась.
– Дилетанты! – не сдержавшись, фыркнул один из бойцов и шагнул вперед. – Разрешите, командир?
– Валяй, Петруха! – кивнул тот, пропуская парня.
Следом за Петром проскользнул второй боец, а Сытин с Владом, не торопясь, вошли за ними. Пока они поднимались по винтовой лестнице в офис, сверху до них долетели несколько неразборчивых фраз, сдавленный вопль, потом глухой удар, и все стихло.
Войдя в приемную, обставленную а-ля салон мадам Жоли, Сытин снова ухмыльнулся. Картина и впрямь выглядела забавной. В правом углу, за низкой офисной стойкой сидела девица с роскошными формами, вызывающе выпиравшими из-под делового костюма. Ее огромные кукольные глаза испуганно таращились на вошедших, перескакивая с одного на другого, а полные, чувственные губы дрожали пунцовыми лепестками, словно сдерживая рвущийся крик. В левом же углу стояли бежевые пуфики, перед ними расположился низкий журнальный столик с кипой глянцевой прессы и большим альбомом в тисненом кожаном переплете. А разбавляли этот гламурный натюрморт мужские ноги в дорогих штиблетах, торчавшие между столиком и пуфиками.
– Все в порядке, командир, – пробасил Петр, поправляя галстук и одергивая пиджак.
– Живой? – кивнул на ноги Сытин.
– Отдыхает.
– Отлично. – Начальник опергруппы повернулся к девице. – Итак, лапа, мне нужен твой хозяин.
– Ва-ва-ва… – пробормотала секретарша и попыталась вжаться в стену, при этом груди ее, не стесненные бюстгальтером, окончательно вылезли из жакета, прикрытые лишь полупрозрачной тканью блузки.
– Где он? – раздельно повторил Сытин, опершись на стойку и нависая над девицей.
Секретаршу начала бить крупная дрожь, груди призывно заколыхались. Говорить она явно не могла, только скосила на мгновение взгляд. Сытин проследил за ним и увидел еще одну дверь, полуприкрытую пышной драпировкой, украшавшей стены.
– Спасибо, лапа. Влад, посмотри!..
Эспер подошел к двери, провел по ней ладонью.
– След свежий, командир.
Сытин молча распахнул дверь. За ней обнаружился коридор с еще несколькими обыкновенными дверями без табличек. Влад двинулся вперед, расставив руки и ведя ладонями вдоль стен, остановился возле третьей по счету двери.
– Здесь!
Петр обогнал командира и сходу, одним мощным ударом выбил замок. Внутри раздался женский визг, отборная матерщина, следом звонкие шлепки – и то, и другое разом оборвалось. Войдя, Сытин разглядел в скудном свете двух ночников гигантскую трехспальную кровать, в просторечии именуемую сексодромом, поперек которой ничком лежал голый мужчина, а его подруга – совсем молоденькая девчонка – забилась между подушками, сжавшись в комок и пытаясь прикрыть руками наготу.
Начальник опергруппы кивком указал на мужчину, и Петр рывком за плечи поставил того на ноги.
– Ты кто? – сурово спросил Сытин.
– М-менед-джер, – выговорил тот, клацая зубами и держась за распухающую на глазах щеку.
– Ага. А это – твоя основная работа, – оскалился Сытин, ткнув подбородком в сторону кровати.
– Н-нет… прост-то об-беденный п-перерыв…
– Юморист!.. Короче, мне нужна одна из ваших телок, которая работала позавчера на 13-й Парковой.
Менеджер затравленно покосился на стоявшего за его спиной Петра.
– Д-да вот же она, – мотнул головой на всхлипывающую подружку. – В-вероника С-семенова…
– Вопросов больше не имею, – Сытин покровительственно потрепал мужчину по плечу и махнул рукой: – Свободен!
Петр тут же сгреб менеджера за загривок и выволок из комнаты. Начальник опергруппы присел на край кровати и улыбнулся девчонке.
– Не бойся, Ника, никто тебя не тронет. Меня зовут Семен Денисович. Я провожу расследование преступления и хочу лишь, чтобы ты подробно рассказала мне, что видела позавчера на той квартире?
Он протянул девушке скомканное покрывало, она схватила его и мгновенно завернулась по самую макушку. Теперь на Сытина смотрел некий маленький испуганный зверек из своей норки.
– Говори, Ника, не бойся, – повторил начальник опергруппы и снова, теперь уже невольно, улыбнулся.
– Я почти ничего не видела, – раздался дрожащий голосок. – К этому господину пришла не первый раз… он часто меня вызывал… платил щедро. – Девушка всхлипнула. – Позавчера тоже пригласил… мы только легли, как вдруг Алик подхватился, шепнул, чтобы я не высовывалась, и выскочил из комнаты… – Вероника помолчала, шмыгнула носом и выпростала из-под покрывала тонкую руку: – Можно мне сигарету?.. – Сытин с готовностью протянул ей раскрытую пачку, чиркнул зажигалкой. Девушка сделала глубокую затяжку и продолжила: – Дверь осталась чуть приоткрытой, поэтому я слышала всё…
– Что именно? – тут же уточнил начальник опергруппы, пресекая возможные «лирические отступления», к которым склонны большинство женщин.
– Шум… кажется, выстрел был. У Алика я как-то пистолет видела… по-моему, была драка… обе вазы китайские, которые у Алика в прихожей стояли, разбились…