– Таким макаром ты его долго подле себя не удержишь. Он ведь не собака, на цепь не посадишь. Хочешь, чтобы он, как братья, от тебя убег?
– А ты что мне предлагаешь? По головке его гладить, что ли, и в десны целовать?! – вспылил Зубр. – Тоже мне прынц нашелся. Это ему не так да то не эдак. Он мой сын и обязан меня слушаться. Как я людьми командовать буду, если родной отпрыск меня ни во что не ставит?
– Начнем с того, что Кузьма тебе не родной, – флегматично заметил Знахарь. Зубр сердито покосился на него. – А ты не зыркай. Разве я неправду говорю? Хочешь, чтобы парень исполнял приказы, дай ему дело по душе. Карта Чирья у нас на руках. По-любому надо экспедицию в Чепецк посылать, вот и отправь его в составе отряда.
Комендант запыхтел. Он не хотел отпускать Кузьму, опасаясь за его здоровье. А ну как приступ во время похода случится. Узнают про недуг Кузьмы – скандала не избежать. В убежище и без того с медикаментами беда, чтобы их на неизлечимо больных тратить. Ладно он, взрослый мужик, как-нибудь с народным недовольством справится, на крайний случай в отставку уйдет. А Кузьма? Затравят ведь парня, изведут ни за грош.
Знахарь знал о проблемах со здоровьем комендантского пасынка. Он верно расценил сомнения друга, положил руку на его плечо и успокаивающе сказал:
– Ты не кипятись раньше времени и накручивать себя брось. Парень твой на поверхности уже был, делом доказал, что не слабак. Я тоже в экспедицию пойду, присмотрю за Кузьмой, чтоб никто лишнего не узнал.
– Как пойдешь? – Зубр опешил от такой новости. Левый глаз непроизвольно задергался. – Я не могу тебя отпустить. Хочешь убежище без врача оставить?
– С чего ты взял? – лицо Знахаря расплылось в довольной улыбке. – Я, можно сказать, преемника себе воспитал. Сын Катерины Шулеповой третий год возле меня трется, премудрости врачебные усваивает. Вот он и заменит меня на время экспедиции.
Комендант задумчиво пожевал губами: «Знахарь дело говорит: долго держать Кузьму подле себя невозможно. Того и гляди уйдет, как братья. Только те по-честному предупредили, а он по-тихому, как Чирей, сбежит. Не дай бог судьбу старика повторит. Лучше сыграть на опережение, да и Знахарь рядом будет. В случае чего поможет словом или делом, а может, и тем и другим».
– Ладно, так и быть, уговорил. Пойди, сообщи Кузьме, пусть к завтрему собирается. Поутру с Репсом на его машине поедете.
– Нет уж, – помотал головой Знахарь. – Ты ему вечером сам об этом скажи. Так лучше и для него, и для тебя будет.
Комендант не стал ждать до вечера. Вместе со Знахарем покинул кабинет, запер дверь и по коридору дошел до ведущей на нижние ярусы лестницы. Спустившись на этаж ниже, Зубр застал Кузьму в их жилом отсеке. Тот сидел на табуретке. Руки ладонями вниз на коленях, голова опущена, плечи поникли. Перед ним на полу, словно шкура гигантской жабы, лежал пустой рюкзак. Кузьма так задумался, что не слышал, как скрипнула дверь и отчим вошел в комнатушку. Он вздрогнул, когда тяжелая рука легла на плечо, поднял голову и посмотрел в лучащиеся добротой и отеческой лаской глаза Зубра.
– Собирайся. Завтра утром отправляешься в экспедицию.
У Кузьмы перехватило дыхание от счастья. Мгновение спустя он испугался, подумав, что отчим пошутил, но в глазах коменданта не было и тени насмешки. Во рту пересохло. Кузьма шумно сглотнул и сиплым голосом тихо сказал:
– Спасибо… отец. Я не подведу.
– Верю. А теперь убери рюкзак на место и дуй к Знахарю.
Глава 21То ли сон, то ли явь
После разговора с Кузьмой комендант заглянул к гостям. Он решил, будет лучше, если те узнают важную новость от него, а не от посыльного. Так он им вроде как уважение окажет, а заодно и по глазам поймет, можно положиться на них в столь серьезном деле или лучше обойтись своими силами.
– Ну хоть какая-то цель появилась, – сказал Репс, крепко пожимая руку Зубра. – Я снова почувствовал себя нужным, как тогда, много лет назад. Ты ведь не знаешь, кто я, и никто из вас не знает. А ведь я, можно сказать, легенда. Правда, изрядно побитая молью и пылью десятилетий, но все-таки легенда.
Репс горько усмехнулся. На лице глубже прорезались морщины, проявилась печать усталости.
Матюха притих. Еще недавно он ерзал от нетерпения, сидя в углу на табуретке, а теперь, словно почуяв тоску наставника, застыл, как кролик перед удавом.
Зубр терпеливо молчал, справедливо полагая, что иной раз тишина важнее слов. Расчет оказался верным. Внезапно в глазах Репса появился задорный блеск, на губах заиграла победная улыбка. Он подбоченился, гордо вскинул голову и, словно ведущий боев без правил, заговорил, растягивая окончания и меняя интонацию голоса:
– Встречайте действующего, никем не побежденного чемпиона Советского Союза в гонках на грузовиках: великого и могучего Репса-а-а-а! Та-та-та-там! Столько лет прошло, а я как сейчас помню победное лето девяностого. Тот золотой финиш в Сочи, толпу журналистов и зевак, окруживших мой «КамАЗ», улыбки и поцелуи женщин. Видел бы ты, как они совали мне в руки бумажки с адресами и телефонами. Я был тогда всем нужен, и ты не представляешь, как это здорово – снова испытать подобное чувство незаменимости. Спасибо тебе, Зубр.
– Ну, если кого здесь и надо благодарить, так это тебя. Без твоего колесного монстра вряд ли бы эта экспедиция состоялась. Как у тебя с горючкой? У нас в закромах есть соляра, правда, осталось не так много, и мы бережем ее на черный день, но для такого дела сотней литров поделимся. Считай это оплатой за твои услуги.
Репс помотал головой. Зубр расценил это как несогласие со столь низкой ценой.
– Двести литров, – сказал он. – Больше нам не потянуть.
– Ты не понял. Я работаю без предоплаты. Топлива больше половины бака есть, на дорогу с лихвой хватит. Вот вернемся с ходки, тогда со мной и рассчитаешься. Сколько сгорит соляры, столько и возьму, мне лишнее ни к чему. Лучше дай нам с Матюхой пропуск на поверхность.
В глазах Зубра промелькнула тревога.
– Да ты не боись, не убежим, – усмехнулся Репс. – Машина, она как женщина: любит ласку и заботу. Надо подготовиться к поездке. Тут хоть и недалеко, лишний раз проверить технику не повредит.
– Дело говоришь, – уважительно покивал комендант. – Но я пропуск писать не буду. Лично вас до шлюза провожу. Считайте это знаком уважения с моей стороны.
Зубр проводил Репса с Матюхой к раздевалке, где для них, по его распоряжению, были приготовлены шкафчики с защитной одеждой. Подождал, когда они облачатся в комбинезоны, и повел к выходу на поверхность.
Стуча подошвами башмаков и чавкая резиновыми бахилами, троица приближалась к шлюзу. Упираясь руками в колени, дед Андрей попытался встать.
– Сиди, – махнул рукой комендант. – Сам открою.
Зубр снял с вешалки черный, отливающий глянцем плащ. Пока Александр Семенович одевался, Репс с Матюхой вытащили из подсумков противогазы, закрыли лица пахнущими резиной и тальком масками и стали похожи на лысых лемуров с хоботами. Стоя чуть в стороне от деда Андрея, они сквозь круглые стекла очков наблюдали за комендантом. К тому времени тот тоже надел на голову фильтрующее воздух устройство и теперь поворачивал штурвал, выводя ригели из пазов.
Створки внутренней гермодвери разошлись в стороны. Комендант махнул затянутой в трехпалую рукавицу рукой и первым скрылся в коридоре шлюза. Репс и Матюха проследовали за ним.
Когда они приблизились к Зубру, тот повернул привод запорного устройства и, прежде чем открыть выход в отравленный радиацией мир, глухо пробубнил:
– Как закончите, трижды постучите арматурой по двери.
Репс показал большой палец. Комендант кивнул в ответ и открыл наружную гермодверь.
Тем временем Кузьма вовсю готовился к предстоящей экспедиции. Собирая со Знахарем провизию и медикаменты, он не задавал вопросов, рассовывая по мешкам припасы. Предполагалось, что позднее из этих тюков участники экспедиции заполнят свои рюкзаки всем необходимым в дороге. Видимо, по его глазам и слегка удивленному лицу Знахарь понял, что у парня возникли сомнения в целесообразности такого количества снеди, бинтов и лекарств, раз он решил дать пояснения:
– Запас карман не тянет. Как думаешь, надолго мы из убежища уходим?
– Не знаю, – пожал плечами Кузьма. – На день, наверное.
– Верно мыслишь. До Чепецка пятьдесят кэмэ в одну сторону. На транспорте раз плюнуть туда-обратно смотаться, но это в идеальных условиях. А ты уверен, что все пройдет как по маслу? Что, если машина Репса сломается или непредвиденные сложности возникнут? С тех пор как мы обосновались в убежище, никто из наших дальше городских окраин не бывал. Не думаю, что в Чепецке дела обстоят хуже, чем у нас в городе, но надо быть готовым ко всему. Будь моя воля, я взял бы запасов на пять, а лучше на десять дней, но Зубр сказал, чтобы я не сеял панику на пустом месте, и велел затариться из расчета на трое суток.
Кузьма невольно потупился. Экспедиция рисовалась в его воображении легкой прогулкой. Он и впрямь считал, что ничего экстраординарного их не ожидает, ведь они поедут в соседний город, а не пешком пойдут. Ему даже не пришло в голову, что их могут поджидать такие трудности и неприятные ситуации, с какими до них ни одному сталкеру убежища не доводилось столкнуться.
– То-то, – Знахарь потрепал Кузьму по волосам. – Всегда надо быть готовым к худшему варианту развития событий. Тогда никто и ничто не застанет тебя врасплох и ты добьешься поставленной цели. Ну или хотя бы приблизишься к ней на расстояние вытянутой руки.
Отнеся мешки с провиантом и лекарствами в отсек Знахаря, Кузьма отправился к Репсу и Матюхе. Он хотел обсудить с ними предстоящую экспедицию, но ни того, ни другого на месте не оказалось.
Кузьма направился было к Пашке Шульгину, но на полпути передумал. Паштет наверняка попросит взять его с собой, а Зубр вряд ли на это согласится. Еще и его оставит в убежище, чтобы впредь хвастаться неповадно было.
– Лучше в зале позанимаюсь, – решил Кузьма и потопал к Юргену. Тот знал, как нагрузить мышцы работой с максимальной пользой для тела и ума.