Говоров вспылил:
– Трофимов, помолчать ты можешь, ну хоть пару минут, а?!
– Да пожалуйста. Попросил бы нормально, чего орать-то, – Жека обиделся, отвернулся, поковылял по «южному» коридору дальше. Разведбот поскрипывал шарнирами перед ним.
Говоров остался один. Направив фонарик на панно, он изучал его мельчайшие детали, пытаясь понять атмосферу, ухватить те сигналы, которые могли бы подсказать, что именно происходит на нем. Этот паук – это аллегория? Или это не паук, а какое-то другое существо…
Из раздумий вывел рассеянный и расстроенный голос Трофимова:
– Сань… Ч-черт…
– Что там у тебя?
Софья Викторовна Аганесян знала, что за глаза ее зовут Андромедой. Так же знала, что прозвище приклеилось к ней из-за ее заместителя, Александра Говорова, парня амбициозного, грезящего об открытиях мирового масштаба и будущем космоархеологии.
Ей нравилась его горячность. Именно такие ученые и сворачивают горы. Именно таким и должны быть открыты дороги.
Ерофеев стоял рядом с ней и капитаном на мостике – на развертывающейся карте сектора они наблюдали, как от местного светила оторвалось гигантское полотно корональной массы. Закручиваясь по спирали, протонный вихрь направился к планетам системы.
– У нас около десяти часов, чтобы убраться из зоны поражения, – сообщил капитан. – Нужно сворачивать все работы, если не хотим остаться без части чувствительного оборудования и системы навигации.
– У нас два человека на поверхности, – Ерофеев вспотел, вытер с виска капельку пота.
Андромеда покосилась на него:
– Сколько времени по прогнозу будет продолжаться буря?
– Порядка восьми часов…
Капитан покачал головой:
– Если мы будем ждать окончания бури на планете, то не успеем убраться из квадрата и уйти в тень, – он указал соседний газовый гигант. – Как ваш Говоров пробрался на поверхность? Вот таким же методом надо их забрать оттуда… Или им придется ждать спада солнечной бури.
– Вы с ума сошли? У них ни питания, ни медикаментов с собой нет… Эта ваша буря может и неделю продолжаться, как я понимаю.
Капитан развел руки:
– Значит, решено, их надо оттуда забирать.
– Что там у тебя?
Говоров сделал еще несколько снимков и направился на голос товарища. Десяток метров, поворот направо, к замершему у парапета Жеке и… Дыхание сбилось.
– Черт…
– По ходу, это не аэропорт…
Фонарик, вывернутый на максимальную мощность, слабо освещал огромное помещение. Говоров и Трофимов оказались на верхнем балконе. Прямо под ними начинались бесконечные ряды дымчато-серых коконов: аккуратно, абсолютно симметрично подвешенных. Они тянулись вверх и вниз на несколько уровней. Луч, касаясь ближайших из них, терялся в глубине.
– Господи, их здесь тысячи…
Говоров направил вниз разведбота:
– Я хочу спуститься и посмотреть ближе. Может быть, взять пробы, – сообщил, делая несколько панорамных снимков. – Слушай, оставайся здесь. У тебя нога.
Жека хмыкнул, закрепляя трос:
– У меня если ты не заметил, их даже две. И еще отличная трость.
Соорудив крепление, он ловко перешагнул через бортик и спрыгнул вниз. Движок плавно спустил его как раз в тот момент, когда ботинки Говорова коснулись гладкой поверхности плит.
Сфотографировав коконы вблизи, Говоров подошел ближе, склонился к ним:
– Они не монолитные.
Жека достал из кармана пластинку с джойстиком управления, подсадил свой разведбот на поверхность кокона:
– Сейчас глянем, что там да из чего… – он дождался первых данных, хмыкнул: – Слушай, а он ведь органический… Белок, глицин, аланин и серин. Химик-археолог, конечно, скажет тебе точнее, и разрушенные белковые связи наверняка установит. – Трофимов посмотрел на друга: – Сань, это, похоже, паутина…
Говоров поморщился:
– Реально?
– Ну, биохим состав об этом прямо говорит, – Жека пожал плечами, вернулся к диагностике.
Александр дотронутся обтянутой перчаткой рукой до кокона, слегка постучал по нему костяшкой пальца. Жека усмехнулся:
– Думаешь, кто-то ответит? Этому кокону тысячи лет, может и больше. Лаборатория заброшенная, все в пыли. Следов прежних обитателей нет ни одного… Это практически каменюка…
Говоров постучал сильнее. Кокон сорвался с крепления, рухнул вниз, расколовшись при падении надвое.
– Я же тебе говорил, – Жека пожал плечами, пересадил разведбот на соседний кокон и углубился в диагностику.
Говоров смотрел и не верил своим глазам:
– Жека, там внутри… человек…
Трофимов развернулся:
– Не человек, а мумифицированные останки гуманоида. Тебе не надо это зафиксировать?
Говоров потянулся к фотоаппарату и сканеру, но замер – луч фонарика, закрепленного наверху, на балконе, будто качнулся.
– Ты это видел?
– Что? – Трофимов даже не оглянулся, продолжая вбивать команды боту. – А эта особь, представь, была женская… Тоже мумифицированные останки.
Говоров отошел от рядов с коконами, запрокинул голову вверх, наблюдая за закрепленным фонариком – он больше не двигался.
– Что, пойдем дальше или возвращаемся, может, буря уже пошла на «нет», так мы сможем вернуться, – Жека складывал оборудование, упаковывал отключенного разведбота. Заметив напряжение товарища, подошел ближе: – Сань, ты чего?
– Здесь кто-то есть.
– Мы?
– Нет… Кто-то еще.
– Ну, – Трофимов огляделся: – может тысяч сто мумий. Да что ты так переполошился?!
– Я чувствую движение… Где-то рядом.
– Ты параноик, Сань. Никто тут, кроме нас с тобой, передвигаться не может. Ну, или еще ребятам надоело ждать и они отправились за нами по нашим координатам.
– Они бы дали о себе знать, а не крались… – Говоров медленно оглядывался. Луч фонарика подрагивал в его руке.
Он отошел еще чуть в сторону, к соседнему ряду с коконами. Пригнувшись, поднырнул под креплениями.
– Здесь точно кто-то есть…
Он смотрел на развороченный кокон с остатками мутно-оранжевой жидкости, которая стекла на каменные плиты и застыла лужицей под коконом, смешавшись с кровью находившегося внутри тела. Говоров почувствовал рвотный рефлекс, отступил на полшага назад и налетел на подошедшего Трофимова.
– Его что, сожрали?! – у Жеки сорвался голос.
Но его предположение казалось единственно верным – под коконом валялась сильно поврежденная, со следами зубов на мягких тканях, голова несчастного. Чуть поодаль – истерзанное, разорванное на части и обглоданное тело.
Трофимов заговорил первым:
– Кровь запеклась недавно. Этому трупу от силы сутки, Сань… Давай-ка убираться отсюда, а?
Они шагнули к оставленному подвешенным к парапету балкона тросу. Первым Саня подсадил раненного Жеку, дождался, когда тот поднимется, схватился за свой тросик и включил движок.
– Справа, со стороны северного коридора, вижу движение… – отозвался Женька, едва взобравшись на балкон. – Сюда кто-то сильно торопится, Сань!
Жека дернул тросик вверх. И вовремя – ближайшие ряды качнулись, а в следующее мгновение на освещенное фонариком пространство выскочил гигантский паук. Жирное черное брюшко, длинные ядовито-красные хелицеры и огромные волосатые лапы.
– Офигеть! – выдохнул Жека, утягивая Говорова за собой. – Надеюсь, он здесь один.
Они мчались, отчетливо чувствуя погоню. Лапки паука постукивали по плитам и казалось, будто кто-то огромный стремительно набирает текст на древней печатной машинке.
– Черт, – выдохнул Жека, поджимая ногу. – У тебя, ты говорил, пистолет есть… Самое время его применить…
Они были уже у отвесной шахты. Чечетка паучих лап – совсем рядом. Говоров подсадил Жеку, направил движок тросика вверх, на поверхность.
Сам развернулся к пауку.
Тот теперь не торопился, приближался медленно. В его движениях чувствовалось удивление. Встав в проходе, он застыл, наблюдая за Говоровым.
– Не ожидал? – Саня включил громкую связь, направил на паука пистолет.
Тот не двигался.
– Зачем вы нас создавали? – Говоров указал на панно за спиной монстра.
«Пойдем со мной» – прошелестело в голове.
Александр присел от удивления, тряхнул головой:
– Чтобы ты сожрал меня, как того несчастного?
«Он – корм, – снова прошелестело. – Ты нет… Хочешь ответов, пойдем. Нет – убирайся!»
Арахнопод развернулся и неторопливо поплелся по северному коридору.
– Саня, ты где?! – Это Трофимов ворвался в эфир.
Говоров отстегнул тросик:
– Жека, иди к катеру, предупреди Андромеду.
– Ты чего задумал?! Эй!
Говоров отключил связь и шагнул за гигантским пауком. Сердце билось так громко, что казалось, его слышат даже мумифицированные в коконах гуманоиды.
– Кто ты?
«Большая миссия, – снова прошелестело в его голове. – Много работы. Сотни фраггов».
– Фрагги? Это кто или что?
«Я фрагг. Мои братья – фрагги. Ты – кварг».
– Вы нас создавали?
Паук прошел в северное крыло. Там оказалась еще одна шахта – она выходила как раз на хранилище коконов. Через прозрачные стенки подъемника Говоров видел «южный» вход в хранилище, до сих пор освещенное забытым ъ в спешке фонариком Жеки. Говоров понял – фонарик качнулся из-за порыва ветра, когда паук поднялся на этот уровень и открыл проход, привлеченный светом.
Археолог замер – ему предстояло войти в небольшое помещение вместе с гигантским пауком, который, очевидно, вчера съел точно такого же гуманоида, которого назвал кормом.
«Не бойся, я сыт», – голос фрагга снова прошелестел в голове.
– Я должен тебе поверить на слово?
«Ты уже поверил, ты пошел за мной».
Говоров ступил на платформу. Та медленно поехала вниз, оставив позади хранилище кваргов, потом еще одно и еще. Несколько этажей.
– Господи, сколько же их здесь?»
«Пригодных – на сто сорок трапез. Непригодных больше».
У Александра встали волосы дыбом на затылке.
– А трапезы каждый день?
«Реже. Я экономил».