кладывать новый. Двигались по ночам, вроде обошлось. В убежище успели вовремя. Самое что ни есть осадное положение застали. Власть в Дальневосточной Республике сменилась. Нашим выдвинули ультиматум. Обеспечить доступ в убежище, другими словами сдать. Иначе грозились подорвать все выходы и замуровать. Виталий Семенович к нашему прибытию был уже в курсе ситуации. Поступил приказ решать мирным путем. Была мысль захватить верхушку и разъяснить им что к чему. В первое посещение в анклаве было больше пяти тысяч человек, сейчас почти вдвое меньше. Провели переговоры. Мне показалось, что они не в себе. От всех предложений отказались. С группой делегатов устроил им экскурсию в убежище. Своими глазами убедились, что запасы в убежище истощены, уровни в большинстве своем заражены, люди ждут эвакуации. После этого поостыли. Как бы то ни было, убежище пришлось сдать, в обмен на возможность вывести людей, всех, кто пожелает. Виталий Семенович так распорядился. Понятно, что из персонала никто не захотел оставаться. Часть убежища с оружием и генератором поля законсервировали. Доступ туда закрыт. Чтобы не возникало желания проникнуть туда, предупредил о возможности ядерного взрыва при несанкционированном доступе. Передал координаты последнего хранилища с запасами. На момент отъезда там оставалось около пятисот человек. Остальные ушли с нами. Вывели почти три тысячи человек, полторы тысячи присоединилось по пути и продолжают идти в Сибирск. Можно считать, что убежища нет. Сомневаюсь, что смогут поддерживать его в рабочем состоянии, но запасов из хранилища должно хватить надолго. Дезактивацию перед уходом провели, стало получше, но все равно фонит.
Картина была удручающая. Одно убежище потеряли полностью, другое почти потеряли. Все бы ничего, но это были крайние, стратегически важные точки. Одна по близости к Европе, другая к Америке и Китаю. Я не сомневался, что рано или поздно появятся выжившие из этих частей света.
– Про соседей ничего не слышно? Китай? Америка?
– Тишина. В эфире никого, беженцев нет, про военных уже все давно забыли. Новый Глава что-то говорил про Китай, но думаю это пустой треп, надежда на то, что заграница нам поможет. Сомневаюсь, что у них положение лучше.
Я не сомневался, а знал. По выводам Водолея им сейчас было не до нас. Обстановка там была еще хуже. Попыток выхода на связь с каждым днем становилось все меньше, сейчас это были уже единичные случаи. В завершение разговора рассказал Варягу об итогах нашего рейда, не забыв упомянуть о том, как чуть было это не закончилось катастрофой. По его лицу видел, что отлегло. Предусмотреть все невозможно. Я понимал мотивы решения Виталия Семеновича по поводу убежища. Если есть шанс спасти даже десять человек, если конечно они не законченные негодяи, то этот шанс надо использовать. Ни что, кроме крайней нужды, не могло толкнуть людей на противостояние с убежищем. Теперь у них есть шанс. Как они им воспользуются, я проверю. Всему свое время.
Сейчас я сидел в кабинете командора и готовился к очередной ложке дегтя, предчувствие редко меня подводило.
– Константин, нам с тобой нужно серьезно обо всем поговорить. В ближайшее время мы планируем убыть в колонию. Я не думаю, что когда-нибудь мы сможем увидеться. Не скрою, я бы предпочел, чтобы ты с семьей присоединился к нам, что скажешь?
– Это невозможно, мое место здесь, – этот вопрос был давно уже решен.
– На другой ответ я и не рассчитывал, но спросить был обязан. В интересах проекта твое место действительно здесь, не спорю. Равнозначную замену тебе мы подготовить не сможем, даже если бы позволяло время. Но я хочу, чтобы ты знал, пока еще не поздно поменять свое решение.
– Мы с Аленой уже все обсудили и решили остаться здесь. Да и космическое путешествие детям противопоказано…
– Допустим, что я смогу обеспечить безопасность путешествия, как ты выразился. Вопрос не в этом. Там, – он показал пальцем в потолок, – необходим специалист ее уровня. Ни один человек и даже отдел не сможет ее заменить. Среди колонистов не нашлось ни одного человека, который соответствовал бы требованиям. Речь идет о выживании колонии.
Я не верил своим ушам. Настолько нереально и дико это для меня прозвучало. Неужели проект сможет разлучить нас навсегда. Кровь ударила в голову, в висках застучало.
– Нет, это исключено. Специалисты найдутся, мое место здесь, ее и сына – рядом со мной.
– Ты хочешь, чтобы они тоже погрузились в капсулы?
Вопрос заставил меня задуматься. Эмоции постепенно отпускали.
– Какие варианты?
– Как я уже сказал, ты можешь изменить решение, но в этом случае ты никогда не сможешь вернуться на Землю. Больше скажу, с большой долей вероятности, мы потеряем связь и сообщение и никогда уже не сможем изменить это…
Дальнейший разговор продолжался долго. Периодически к нему подключался Водолей. Из разговора следовало, что мне необходимо остаться на Земле, дождаться завершения второго этапа программы «Омега» после чего погрузиться в капсулу на длительный срок. Как только появится возможность, на Землю будут доставлены мобильные установки дезактивации. Мне необходимо будет обеспечить безопасность работы групп. Параллельно с этим необходимо будет контролировать процессы, происходящие в закрытых анклавах, не обнаруживая своего присутствия. Такая же задача стоит и перед Варягом. Каждый из нас может самостоятельно набрать себе команду. Таким образом, Варяг должен будет возглавить подразделение, а я занять место руководителя проекта на Земле. Другими словами на меня возлагалась ответственность за судьбу людей, остающихся на Земле, а Алена нужна для налаживания жизни колонии на Марсе. Тот день, когда мне предстоит выбирать между проектом и семьей наступил. Я надеялся, что этого никогда не случится. На одной чаше весов была жизнь многих людей, на другой – моя семья.
– Мне нужно время подумать – я не знал, что в итоге перевесит.
– Хорошо, время пока есть. Хочу сказать только одно. От наших решений сейчас зависит очень многое. Надеюсь, что ты это уже понял. Малейшая ошибка может привести к необратимым последствиям. Я хотел бы убедиться, что загрузка информации прошла успешно.
– Каким образом?
– Мы будем разговаривать до тех пор, пока я не удостоверюсь в том, что ты полностью владеешь ситуацией.
Разговор продолжался несколько часов. Это напомнило мне, пройденный в прошлой жизни, экзамен. Только теперь я не пытался произвести впечатление своей осведомленностью или доказать знание предмета. Я излагал свое мнение. Четко и аргументировано, на основе той информации, которая была у меня в голове. Со стороны могло показаться, что два человека ведут оживленную беседу или даже спор по широкому спектру вопросов. На самом деле руководитель проекта хотел убедиться, в том, что оставляет часть проекта в надежных руках, что я не начну предпринимать необдуманных действий и эмоциональных решений. В качестве контролирующего органа должен будет выступать Совет. Беседа закончилась спором по поводу будущего проекта. Я настаивал на том, что на Земле сохранится цивилизация и рано или поздно восстановится, со всеми ее атрибутами. Командор утверждал обратное, что колыбелью цивилизации станет Марс, а Земля превратится в одну из колоний. Рассудить нас не смог даже Водолей, слишком велика была степень неопределенности. В любом случае, я не оспаривал главенство в проекте, я был заместителем, а не наоборот. О том кто из нас окажется прав рассудить могло только время. У меня в запасе его было больше. Объективно это так и терять его впустую я был не намерен. Для себя я уже все решил, о чем и сообщил командору. Оставался только один вопрос: «Какое решение примет Алена?»
Выходя из кабинета, я лицом к лицу столкнулся с ней, но едва только взял за руку, на пороге появился Виталий Семенович, всем своим видом показывая, что сейчас это неуместно. Алена зашла в кабинет. Генерал оставался верен своим принципам. Все было продумано до мелочей. Он не позволил бы нам поговорить, пресекая возможную попытку с моей стороны повлиять на решение Алены. Для него по-прежнему проект оставался на первом месте, а семейные отношения лишь временами осложняли ситуацию. Для меня это не было открытием. Пока продолжался разговор, я находился в комнате напротив. Передо мной были всего две карточки, которые я раз за разом переворачивал, задавая один и тот же вопрос. За прошедшие два часа не смог ни разу ошибиться. Решение было верным, но почему-то меня оно не радовало. Когда в комнату зашла Алена с заплаканными глазами, у меня все похолодело внутри. О чем шла речь в кабинете генерала, я не знал, зато уже знал, что она решила.
– Милый, что же мы наделали? – она прислонилась лицом к моей груди. Тепла я не почувствовал, мы оба были в скафандрах.
– Ты о чем? Не плачь, все будет хорошо.
– Ты знал о сообщении Галактики? – она посмотрела мне в глаза.
– Знал, какое это имеет значение?
– Это все меняет, абсолютно все. Мы виноваты в том, что произошло, не меньше других, если не больше.
– Вот ты о чем, – я начинал терять контроль. Внушать чувство вины, чтобы добиться нужного тебе решения, не самый лучший способ убеждения, я был зол на генерала. – Ты в самом деле считаешь, что стань эти капсулы достоянием международного сообщества что-нибудь изменилось бы?
– Конечно. Был бы шанс.
– Ошибаешься, мы лишились бы последнего шанса, и проекта никогда не было бы. Много ты видела выживших из обычных убежищ? А сколько пришло из убежищ проекта? В лучшем случае создали бы международную группу и годами рвали бы одеяло на себя, пытаясь заполучить выгоду для себя, в худшем это ускорило бы конфликт, став яблоком раздора. Примеры из истории нужны?
– Может и так, но это ничего не меняет, – она начала успокаиваться.
Переключить эмоции на логику – прием, который всегда срабатывает. Она продолжила:
– Что ты решил?
– Я остаюсь на Земле.
– Я нужна в колонии на Марсе, но останусь, если ты меня не отпустишь.
– Мы это уже обсуждали, что изменилось? – я не надеялся повлиять на ее решение, меня интересовали причины.