– Изменилось все. Во-первых, я нужна как пилот. Я умею управлять не только самолетами и БТРами. Во-вторых, только я смогу настроить модули связи, потому что до сих пор устойчивой связи с колонией нет, а связь из под купола возможна только с применением приборов моей разработки. У других специалистов на это могут уйти месяцы. Кроме того есть еще работа по наладке автоматизированных линий производства и корректировать программы придется на месте. Без этого шансы колонии на выживание сильно снижаются. Я не смогу бросить родителей в таком положении, никогда себе этого не прощу. Я не уговариваю тебя лететь со мной. Мы должны расстаться на время. При первой возможности я вернусь, ты даже не заметишь.
– А как же малыш? – это был последний, пусть и запрещенный аргумент с моей стороны.
– Он полетит со мной. Не знаю почему, но папа считает, что ему здесь угрожает опасность. Он говорит, что ты сам в этом можешь убедиться, если захочешь. Честно говоря, я не до конца поняла, о чем он. Первый раз его таким видела. По-моему он сегодня первый раз пожалел, что руководит проектом.
Я решил, что это стоит проверить, хотя поводов не доверять командору у меня не было. В памяти возникал случай, когда решался вопрос с Водолеем. В любом случае это надо было принять. Виталий Семенович в очередной раз оказывался прав. Поймал себя на мысли: «Как бы я поступил на его месте?». Однозначного ответа у меня не было. Великовата кольчужка, не дорос. Это не повод превращать дни, оставшиеся до расставания, в траур. В конце концов, исправить можно все, кроме смерти. А человечество сейчас находилось в глубокой коме. Выбор очевиден. Старт кораблей был назначен. Через десять дней космический корабль отправится к Марсу. Убежище должно было опустеть и подготовиться к приему новой партии колонистов из Новогорска и Сибирска. На завершение отправки оставалось шесть месяцев, потом окно закроется больше чем на год. Все, кто не успеет, будут ждать в убежище и на Лунной базе.
До этого я не интересовался очередностью отправки и техническими деталями, был больше занят земными делами. Теперь приходилось вникать во все нюансы и восполнять пробелы. Отправка в колонию и на базу началась полгода назад и проходила в несколько этапов. Сначала отправились группы разведки, в задачу которых входила подготовка базы к приему людей и грузов. Потом были отправлены первые одноразовые грузовые корабли и вторая группа, которая отправилась в колонию на Марсе. Старт грузовых кораблей проходил с космодрома, на котором мне так и не довелось пока побывать. С отправкой людей было проще. Пассажирские челноки взлетали с обычной взлетно-посадочной полосы. Они находились в закрытой части ангара, недалеко от убежища. От пожара в открытой части они не пострадали. На низкой околоземной орбите происходила пересадка пассажиров в колониальный корабль, состоящий помимо всего прочего из посадочных модулей на пятьдесят человек. Там же происходила пристыковка части груза, выведенного на орбиту. Другая часть груза добавлялась с Луны. При необходимости любой из посадочных модулей мог отделиться от несущего корабля и двигаться с определенной степенью самостоятельности в автоматическом режиме. Для посадки этих модулей специальных сооружений не требовалось, достаточно было относительно ровной площадки, размером с половину футбольного поля. С учетом того, что основные запасы программы находились на Луне, подготовка экспедиции длилась около двух недель. Путешествие к конечной точке экспедиции занимало почти три месяца. Каждый колониальный корабль вмещал до трех тысяч колонистов и тысячи тонн груза. Осуществление программы облегчалось использованием атомных двигателей и модульной конструкцией кораблей. Любой из четырех кораблей можно было использовать в качестве грузового или пассажирского, в зависимости от модулей, входящих в его состав.
Для обеспечения безопасности в полете использовались генераторы поля, которые создавали защитную сферу вокруг корабля. Только один из четырех кораблей, который стартовал первым и возвращался последним, успевал сделать два полных рейса и на год оставался на орбите Земли в качестве аварийно-спасательного. Второй корабль оставался на орбите Марса, остальные размещались на орбите Луны. В это время шла их подготовка и погрузка. По моему требованию Водолей предоставил мне фотографии кораблей. В нагромождении металлических конструкций с трудом можно было опознать космический корабль. Ни о какой красоте или аэродинамических свойствах не могло быть и речи, в отличии от челноков, которые выглядели как чудо современной техники. Колониальный корабль без пассажирских и грузовых модулей напоминал огромный скелет с расширениями на концах и в середине конструкции и вызывал сомнения в его надежности. Только ознакомившись более детально, я понял, что эти сомнения напрасны. В укомплектованном модулями состоянии он выглядел грозно. Мне не верилось в то, что это результат деятельности человека. В движении корабль был закрыт с двух сторон защитным полем и выглядел, как светящаяся сфера. Недостаток был только один. Во время корректировки курса и сеансов связи защитное поле кратковременно отключалось. Расчеты Водолея, говорили о том, что вероятность аварии в момент отключения защитного поля ничтожно мала, а само путешествие безопаснее полета на самолете. Вспоминая свой последний полет, я был склонен ему верить.
Времени на прощание перед отлетом у нас с Аленой не было. Она целыми днями пропадала на аэродроме, восстанавливая навыки управления челноком. Я все больше погружался в заботы, связанные с исполнением обязанностей руководителя проекта. Теперь со всеми вопросами и проблемами обращались только ко мне. Виталий Семенович не вмешивался, наблюдая за тем, как я выхожу из многочисленных затруднительных ситуаций. Аркадий Борисович в стороне не остался. Комендант без разговоров взвалил на себя часть обязанностей, связанных с подготовкой к отправке колонистов. Профессор после пребывания в капсуле был переполнен энергией и корил себя за то, что раньше не соглашался на процедуру оздоровления. Наверное, боялся, что застрянет снова на десять лет. Похоже, его совсем не интересовало, что происходит на поверхности, он был поглощен многочисленными программами исследований и раздавал указания тем, кто в ближайшее время покидал Землю. После недолгого совещания с ним, пришли к выводу, что управление космической программой необходимо передать Водолею. Алена без труда настроила удаленный доступ. К ежедневным докладам об обстановке добавились напоминания Водолея о необходимости проведения тех или иных мероприятий. Временами мне казалось, что и я нахожусь под его управлением, а не наоборот.
Жаркие споры прошли по поводу необходимости вывода физического носителя Водолея на орбиту. После продолжительного обсуждения, от этого решили отказаться, однако его предложение о создании подчиненных систем искусственного интеллекта признали необходимым с известными ограничениями. Эти ограничения касались доступа модулей к жизненно важным системам и функциям управления. Они должны были выполнять задачи по сбору и анализу информации и не более. Их создание запланировали на ближайший год после окончания отправки людей в колонию. Помимо меня и профессора в Совет вошел Аркадий Борисович и Варяг. За всеми этими делами незаметно произошло разделение спецназа на две группы.
На Земле оставались двенадцать человек. Все те, кто первоначально возглавлял убежища в других городах, как один, решили остаться. Не знаю, в чем была причина такого решения, но меня это устраивало. Каждый из них имел необходимый опыт управления и мог при необходимости заменить меня. Илья получил первое офицерское звание и был включен в подразделение на постоянной основе. В мою группу, помимо Ильи и Сомова вошли трое: Бугай, Леший и Есаул. С каждым из них я уже был знаком по убежищам. В группу Варяга вошли Сургут и Филин, а также трое из тех, кто возглавлял до этого убежища в Хабаровске, Новосибирске и Краснодаре. Остальные убывали на базу или в колонию. В конечном итоге на Лунной базе должны были остаться трое, под руководством Ската. В Марсианской колонии семеро, включая Алену под руководством Глобуса. Они круглосуточно занимались подготовкой к экспедиции и находились в распоряжении командора. Я радовался тому, что подразделение удалось сохранить и не придется формировать его заново. В том, что специалисты такого профиля потребуются, у меня сомнений не возникало. Еще больше оптимизма вызывало то, что потерь в подразделении за это время не было, хотя предпосылки были, да и сам я не раз оказывался на краю.
Я планировал совершить еще один дальний рейд, теперь уже по южному маршруту. Спустя год начали появляться проходы между зонами заражения. Вряд ли удастся обнаружить и поддержать анклавы, аналогичные северным, но попытаться найти выживших, стоило. Однако Совет категорически запретил мне дальние рейды без крайней необходимости, никакие мои доводы на них не подействовали. Они соглашались с тем, что такой рейд необходим, хотя бы для того чтобы узнать обстановку, но о моем участии в нем не могло быть и речи. В итоге выполнение этой задачи возложили на Варяга и даже сроки обозначили. Он с группой должен будет выходить на следующий день после отбытия колонистов. Я понял, что теперь для меня все изменилось. Люди в убежище опасались остаться без руководителя проекта. Настроение испортилось. Профессор намекнул, что для меня тоже найдется работа, но в детали посвящать отказался.
Погрузка и сборы начались за сутки до старта. Необходимые грузы уже были выведены на орбиту. Челноки совершали один рейс за другим, доставляя людей на борт колониального корабля. Ни с Аленой, ни с сыном я попрощаться как следует не успел. Алена управляла одним из челноков, а Ромка находился в предполетном карантине. На взрослых карантин не распространялся, но для детей по-прежнему действовали довольно жесткие ограничения. Пожалуй, никому еще не доводилось путешествовать в космосе в столь юном возрасте. Кроме тревоги по этому поводу, я ничего не испытывал и не находил себе места. В итоге оказался недалеко от взлетной полосы на наблюдательном пункте. Один из челноков в это время как раз заходил на посадку. Сначала послышался приближающийся гул. Затем и