Проводы и прощания были позади. Ранним утром я провожал взглядом удаляющийся силуэт челнока, скрывшийся в низких серых тучах. Тогда я еще не осознавал до конца, что снова остался один. Вокруг меня были люди, но самые дорогие из них ушли в неизвестность. Я не находил себе места до тех пор пока не поступила информация от Водолея, что колониальный корабль достиг орбиты Луны. Пока было возможно, я поддерживал связь с Аленой, но сообщения приходили с увеличивающимся опозданием. Отъезд группы Варяга для меня прошел почти незаметно. Профессор, если и переживал по поводу расставания, вида не показывал.
– Константин, у меня для тебя хорошая новость, – профессор игнорировал любые официальные обращения. Я к этому уже привык. Иначе как Константин он ко мне не обращался, в присутствии посторонних мог добавить отчество, но чаще забывал. – Мы собрали мобильную установку дезактивации и разработали методику применения. В ближайшее время можно провести испытания. И еще одно, на основе энергоустановки другого экспериментального образца мы имеем возможность собрать вторую установку в течение трех месяцев. К сожалению, на этом наши возможности исчерпаны.
В другое время эта новость произвела бы на меня больший эффект, но последнюю неделю я был слегка заторможен и погружен в свои мысли, не забывая при этом контролировать все, что происходит вокруг. Поэтому ответил:
– Хорошо, назначайте дату испытаний. Подготовкой группы я сам займусь.
Не знаю, на какую реакцию с моей стороны он рассчитывал или что надеялся от меня услышать, но в голосе появилось недовольство:
– В группу нужно будет обязательно включить научного специалиста, я его пришлю, – развернулся и зашагал прочь.
Испытания провели на третий день. Место пришлось выбирать долго. О проведении реальной очистки в эпицентре одного из взрывов не могло быть и речи. У научного специалиста из нашей группы скафандра не было, об этом профессор не подумал. Сам генератор был смонтирован на базе гусеничного вездехода. Такого монстра я еще не видел. Он минимум вдвое был больше тех, которые мне когда-нибудь доводилось видеть и шире в полтора раза. Впрочем, выход за габариты существующих дорог ему не был помехой. Он сам мог бы использоваться для прокладки дорог, только сомневаюсь, что по его следам смог бы кто-то проехать. Сомов, едва завидев его, присвистнул.
– И как этим трактором управлять?
– Молодой человек, – прошипел сквозь фильтры профессор, – это не трактор, скорее уж космический транспорт, но в управлении он проще простого.
– И какой у него запас хода? – задал очередной вопрос Пегас, чем еще больше задел профессора.
– Достоверных данных нет, но я думаю, что неограничен, – холодно произнес профессор. – Для движения используется энергоустановка, от которой работает генератор поля.
Сомов замолчал ненадолго, осознавая, что перед ним атомоход, но решил не сдаваться:
– Вооружения вообще нет? Пулемет хотя бы могли установить?
– С кем вы собрались воевать в эпицентре? Броня и так выдерживает прямое попадание артиллерийского снаряда, не говоря уже о других системах жизнеобеспечения. Самое грозное оружие на сегодняшний день перед вами – он раздраженно указал на колпак генератора поля, этот разговор стал его утомлять.
На изучение атомохода мы потратили почти сутки. В управлении, как не странно он оказался довольно прост, чего не скажешь об управлении полем. Нужно ли говорить, что любая ошибка могла обернуться катастрофой. Мало того, кроме меня к установке никто не имел доступа. С системами жизнеобеспечения тоже было все в полном порядке, был даже шлюз. Помимо водительского и аппаратного отсека, был пассажирский, он же жилой. Длительного пребывания в эпицентре он не выдержал бы, но позволял без проблем перемещаться по зараженной территории. Кроме того, сам купол поля можно было использовать как оружие и защиту, прокладывая себе путь к намеченной точке. Для этой машины преград, кроме больших водоемов и обрывов не существовало. Другое дело, что под толстым слоем снега определить наличие таких водоемов не представлялось возможным. Поэтому этой функцией решили без крайней необходимости не пользоваться. Если он застрянет, то имеет все шансы остаться неподвижным навсегда. По крайней мере, я не представлял, какая техника могла бы его вызволить из такого положения.
У меня оставался только один вопрос, как избежать вакуумного взрыва после того как поле выключится. Некоторые зоны высокого заражения были обширными, в несколько десятков километров. Решение оказалось простым. Поле включалось сразу на необходимую дальность и постепенно сужалось до минимального значения, после чего автоматически отключалось. За собой оно оставляло стерильно чистый участок поверхности. Мои опасения по поводу влияния такого метода на атмосферу, опровергались расчетами Водолея. Основной ущерб составу атмосферы нанесли не ядерные взрывы, а последствия многочисленных пожаров и извержений вулканов, последовавших вслед за ними. Даже если бы эпицентров было в три раза больше, наши действия не могли бы значительно повлиять на состав атмосферы. В ходе испытаний выяснилось и то, что для мобильной установки необходимо выбирать углубление в земле, так чтобы поле касалось поверхности и учитывать при этом рельеф местности и наличие сохранившихся технических сооружений, которые в перспективе могли бы пригодиться. Задача была не настолько простая, как казалось на первый взгляд.
Наш первый рейд на мобильной установке длился две недели. За это время нам удалось ликвидировать три эпицентра вблизи убежища, значительно снизив угрозу последующего заражения. От треугольника смерти, доставившего нам много хлопот в первое время, остались только воспоминания и частично зараженная местность за пределами эпицентров. Парадокс, но после очистки эпицентры стали самыми безопасными участками на поверхности. Безопасными и только. На этих участках выжженной земли жизнь возродится не скоро. Радость от первого успеха омрачалась тем, что Водолей, на основе имеющихся данных обновил прогноз. Такими темпами очистка займет около двадцати пяти лет. Профессор настоял на том, чтобы мы вернули установку для ее обследования на предмет повреждений и выявления дефектов, при этом сообщил, что приступили к монтажу второй установки. С применением первой мы решили пока не торопиться, а начать действовать одновременно двумя группами. Совет решил однозначно, что я в эти рейды не иду, а двухнедельный поход был для меня исключением. Кроме того, нужно было дождаться возвращения группы Варяга. Мы с нетерпением ждали от них результатов. Пока то, что они сообщали, нас не радовало.
Через неделю Варяг внезапно заявил об изменении планов и намерении вернуться. Я не стал настаивать на продолжении рейда и одобрил такое решение, знал, что для этого наверняка появились веские аргументы. Майор Кочнев был не из тех людей, которые пасуют при встрече с трудностями. Возможность убедиться в этом, у меня была. Изначально Совет был против рейда по южному маршруту. Даже если удастся обнаружить выживших после катастрофы, оказать существенную помощь мы уже не могли бы. Согласились только из соображений о необходимости разведки местности и сбора информации. Количество людей в закрытых городах и ожидающих отправки в колонию приближалось к критическому. Дальнейшее увеличение количества участников могло привести к разбалансировке программы и преждевременному истощению запасов. В этом случае под угрозу попадали и те, кого на этот момент удалось спасти. Я это понимал, но не мог смириться. С нетерпением ожидал возвращения группы.
Группа Варяга вернулась через пять дней. При подъезде они запросили медицинскую помощь и изолированный бокс. Когда оба БТР прошли шлюзы и началась выгрузка, я первым делом обратил внимание на носилки, видимо кто-то из группы был ранен. Это оказалось не так. Группа была в полном составе. Все шесть человек были в скафандрах, выражения их лиц я не видел, но было понятно, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Я подошел к носилкам и откинул край полога. Невольно отпрянул. На носилках покоилось тело, туго прикрученное ремнями к носилкам. С большим трудом, только по внешним признакам, в нем можно было опознать человека. Нездоровое и сморщенное лицо, узловатое тело, одетое в засаленные лохмотья. По его телу внезапно прошла судорога и он открыл глаза. Абсолютно безумное выражение глаз не оставляло сомнений, что разум оставил это тело. Существо вращало глазами, не пытаясь остановить взгляд на чем-либо. Варяг не говоря ни слова, подошел к нему, прижал волосатую голову рукой и сделал инъекцию в шею, оно затихло.
– Что это?
– Это то, что мы искали – мрачно заявил Варяг. – Там их сотни – он указал рукой на носилки, – откуда пришли, не понятно. Может этого получится привести в человеческое состояние и расспросить.
Профессора пришлось долго убеждать в том, что нового пациента необходимо разместить в убежище. С этим возникли трудности. В убежище не было предусмотрено места для содержания в изоляции, кроме медицинских боксов. Однако размещать его по соседству с пациентами было неразумно. Выход был найден. В закрытой лаборатории с давних времен оставались просторные клетки для животных. В одной из этих клеток его и разместили.
Вечером Варяг докладывал мне результаты рейда.
– На полторы тысячи к югу от убежища ни одной живой души, нам пришлось несколько раз проходить через зоны заражения, обходы труднодоступны. Потом стали попадаться следы. Через сутки наткнулись на одиночек, которые едва завидев нас, прятались. Ночью на нас попытались напасть и поджечь БТР. С кем имеем дело тогда не знали, но уже догадывались. Пришлось отступить, а потом вернуться пешком. Наткнулись на одно из ответвлений этой общины. Живут они в землянках или пещерах под снегом, питаются трупами и всем, что находят. Тот, которого привезли, один из наиболее вменяемых, не считая главаря. Мне удалось подойти к нему довольно близко. Сначала сомневались, что это люди, но скорее всего это так. Более точно сказать не могу. Захватили языка и решили закончить рейд. Чтобы продолжить, пришлось бы идти на крайние меры…