– Могу сказать, что вижу я. Вокруг люди, которые выжили благодаря программе. Именно поэтому они могут создавать семьи и воспитывать детей. В этом есть твоя заслуга, так же как и Главы этого города и каждого его жителя. Если ты решишь выйти из программы, я возражать не стану, но хотел бы знать причины. Ты кого-то встретил?
– Как всегда, Барс, зришь в корень.
– И кто она? Познакомишь?
– Познакомлю, когда время придет. Пока сам ничего не могу решить, поэтому и завел этот разговор.
– Хорошо. Только учти и мой опыт. На твоих глазах мы с Аленой решили, что условия не помеха семейному счастью и чем это закончилось? Я здесь, она – там. Каждый из нас привязан к проекту намертво. Сына я почти десять лет не видел. И ты знаешь, когда нам пришлось выбирать, мы выбрали проект. Не потому что не хотели быть вместе, а потому что так сложились приоритеты. В твоем случае тоже можно найти вариант без выхода из проекта, но лучше от этого не станет, а выход из команды будет худшим из вариантов. Не веришь мне – поговори с Аркадием Борисовичем. Давить не хочу, но прежде чем что-то решить, сто раз подумай. Нас осталось не так много. Как крайний вариант могу тебе предложить остаться Наблюдателем в Новогорске после окончания эвакуации.
– Спасибо командир, я подумаю. Сколько времени у меня есть?
– До окончания операции. Пока из города не уедут последние переселенцы, мы будем находиться здесь.
– Понял. Пойду я, меня ждут.
Сомов вышел, а я остался в задумчивости. Терять еще одного бойца я не хотел, как и вставать у него на пути. Несмотря на бесконечные заботы в связи с эвакуацией и напряженный режим дня, длительное пребывание в городе расслабляло. Не только Михаила, но Илью я несколько раз видел в обществе местных девушек. При этом на мои вопросы они отшучивались, а мне оставалось только сожалеть о том, что рядом со мной нет моей семьи. Даже один день в городе, где с известными допущениями можно забыть о произошедшей катастрофе, дорогого стоит. Пожалуй, если бы был выбор, то я и сам захотел бы остаться тут. Размышляя таким образом, я понимал, что во мне говорит накопленная за эти годы усталость и эмоции. Разум подсказывал другое – покидать программу нельзя ни при каких условиях. Это будет хуже предательства по отношению к самому себе и тем людям, чья жизнь в очередной раз зависит от программы.
Шесть месяцев в раю. Только ради этих шести месяцев стоило бороться. Жизнь в городе стремительно перестраивалась, он опустел почти наполовину. Оставалось отправить последние две партии переселенцев, когда среди ночи пришел срочный вызов на связь из Омега-центра, заставивший разом сбросить с себя оцепенение мирной жизни. На экране интерфейса было крайне взволнованное лицо Андрея Николаевича.
– Докладываю, – начал он без приветствий и вступлений. – В Сибирске обнаружены признаки заражения. Введен протокол «Ноль» – полная изоляция. В городе осталось около сорока тысяч жителей. По предварительным оценкам количество зараженных – от трехсот до пятисот человек. Установлено несколько очагов заражения в пределах защищенного периметра в разных частях города. Источник не локализован. По этой причине уменьшение радиуса защитного поля невозможно. Причины устанавливаются. Прогноз Водолея – полное заражение жителей города в течении трех суток. Боевая группа «Омеги» обороняет административный корпус мэрии, подготовлены несколько групп зачистки. Эвакуация из Сибирска прекращена. Рекомендации Водолея – протокол «Ноль», перевод вспомогательного искина в автономный режим и внешнее управление защитным куполом, подготовка к полному уничтожению города.
– Подготовку отставить. Это ничего не даст. Если не справимся, то город мы потеряем в любом случае. Возможен вывод уцелевших за пределы защитного поля?
– Нет. Водолей фиксирует наличие зараженных и за его пределами. Пропала связь с последней колонной переселенцев. Вероятно, в их числе тоже были инфицированные. Среди наиболее вероятных причин – нарушение санитарного режима в процессе эвакуации либо заражение источников воды.
– Это вряд ли, – вмешался профессор. – Вода проходит тщательную дезинфекцию и анализ, не реже одного раза в сутки. До сих пор случаев заражения из источников воды не было.
– Оба варианта принимаем за основные. Эвакуацию прекратить. Вводим протокол «ноль» сроком на один месяц. Анализ воды из источников проводить каждый час. Создать резервные запасы воды и перейти на их использование в режиме экономии…
Раздался общий сигнал тревоги, гулко заговорили динамики системы оповещения на площади, разговор пришлось прервать:
– У нас тут что-то происходит. Связь будем держать через Водолея.
Я выключил интерфейс и бегом отправился в комнату, экипироваться. Запросил Водолея и получил предварительную оценку на основе имеющейся информации. По всему выходило, что Новогорску не удалось избежать пандемии. Из его наблюдений и отчета подчиненного искина следовало, что основной источник заражения находится в городской больнице. Худшие мои опасения стали подтверждаться. Рекомендации Водолея были однозначные – покинуть город, воздержаться от любых спасательных операций. Я тоже склонялся к такому решению. Если через трое суток по улицам будут бродить тысячи озверевших людей, нам не справиться ни при каких условиях. За пределы города выпускать их тоже нельзя. Достоверно неизвестно, кто из них инфицирован, а кто нет. Надо было справляться с этим внутри периметра. Легко было сказать. На выходе из комнаты меня уже поджидал Сомов с Ильей.
– Командир, мне надо в горбольницу, – выпалил на одном дыхании Сомов.
– Исключено. По выводам Водолея – там основной источник инфекции.
– Тогда я пойду один, – возразил Пегас.
– Не один, я с тобой, – вмешался Илья.
– Объяснить ничего не хотите? – это был первый случай неподчинения за все время и наверняка этому есть объяснение.
– Там Татьяна, – нехотя произнес Пегас.
– И Лена, – добавил Илья.
– Теперь понятно. Когда вы там были последний раз?
– Вчера днем. Сегодня они на дежурстве.
– Слушайте сюда, оба. Медицинские показатели скафандров передать мне немедленно. Открыть доступ Водолею к ним и следовать его рекомендациям. Одни вы не пойдете. Я с вами. Костюмы перевести в замкнутый цикл до особого распоряжения. За нарушение приказа пристрелю собственноручно. И еще. Каждый из вас должен мне пообещать, что в случае заражения не даст мне потерять человеческий облик. Вакцины от этой заразы не существует. Мы вообще не знаем с чем имеем дело. Судя по тому, как развивались события в Хабаровске, вероятность того, что кого-то удастся спасти почти нулевая. Это понятно?
– Да, командир, – ответили в один голос.
Пока мы собирались, городские власти не сидели без дела. В городе было объявлено чрезвычайное положение. Всем без исключения было предписано не покидать жилых помещений и забаррикадироваться, приготовиться к обороне, благо в оружии недостатка не было. Из сил самообороны были сформированы группы зачистки в костюмах химической защиты замкнутого цикла. Несколько бронемашин начали патрулировать улицы. Местами стала раздаваться стрельба одиночными и короткими очередями. В районе горбольницы шла ожесточенная перестрелка, а потом в эфире послышались запросы прислать подкрепление.
Едва мы въехали на территорию больницы, БТР остановился. Единственная дорога к главному корпусу была завалена трупами. Белые халаты и пижамы были густо пропитаны кровью и грязью. Кто-то из них еще подавал признаки жизни. О дальнейшем движении можно было забыть, даже если никому из них мы не сможем помочь, давить их я был не готов, как и Сомов. Пользуясь временной остановкой, запросил на связь группу зачистки.
– Заря – Омеге, нахожусь на въезде. Доложите обстановку.
– Заря на связи. У нас потери, требуется помощь. Заблокированы в административном корпусе. С нами два десятка гражданских, все кто уцелел. Продержимся еще минут двадцать, не больше, поторопитесь.
– Принято, ждите.
Выходить втроем глупо, кто-то должен остаться в машине. Отправлять молодых – тоже не вариант, наломают дров. Решение было очевидным.
– Пегас к машине, идем к административному корпусу. Илья на месте. Двигатель не глушить, включить нагнетатель. Илья прикрываешь нас, дальше – по обстановке. Покидать машину запрещаю. Внутрь никого не пускать. Это приказ.
– Принято, – недовольно отозвался Илья.
Пегас уже открыл люк. Двумя тенями мы выскользнули наружу и ушли в режим маскировки. Система обнаружения стала выдавать множество отметок в инфракрасном спектре. После дополнительной подстройки отметки остывающих тел пропали. Другие были разделены на зеленые – с нормальной температурой тела и красные – у которых температура превышала норму на градус и выше. Разделение очень условное, но позволит быстрее ориентироваться кто инфицирован, а кто нет. При этом следовало учесть, что в случае ранения или длительного пребывания в средствах химзащиты температура неизбежно повышается.
Работа в паре была отработана до автоматизма, дополнительных указаний отдавать не приходилось. Пегас хорошо ориентировался на знакомой территории, мне оставалось следовать за ним и внимательно следить по сторонам и периодически оглядываться назад. Уже через десяток метров прозвучал первый выстрел. Сомов добил раненого, при этом прокомментировал:
– Ну и тварь, от человека мало что осталось.
Повсюду были тела измененных. Память послушно выдала запахи смерти, которые в боевом скафандре я чуять не мог, но ощущал каждой клеткой своего тела. Среди этого месива стали попадаться и тела в защитных костюмах с оружием. Все что осталось от одной из групп зачистки. В конце аллеи стоял БТР, двигатель заглушен, все люки нараспашку.
– Надо осмотреть, – передал Пегас, – прикрывай.
– Стой, – повторять не пришлось, он замер на месте, присел, осматриваясь. – Кормовую дверь – на прицел.
Сам подошел и пару раз стукнул прикладом в броню. Тут же раздался шорох и из проема кубарем выкатилось тело в изодранной и перепачканной кровью одежде. Судя по всему, оно когда-то было человеком, теперь это существо всеми своими повадками напоминало примата. Искаженное гримасой лицо и абсолютно безумные глаза. Оно было в нерешительности. Стволы двух автоматов висели в воздухе и были направлены на него. Не понятно чем было вызвано это замешательство. Может быть тем, что автоматы не летают, а может быть решал, какой из них представляет наибольшую опасность. Впрочем, замешательство было не долгим. Измененный кинулся на Сомова и получил с двух стволов короткие очереди. Окончательно остановить его смогло только прямое попадание в голову. Вероятно он не чувствовал боли, только кинетический удар от попаданий.