Брошенные на половине пути машины, мы с Сомовым заметили одновременно. В их принадлежности не было никаких сомнений. Это была последняя колонна, вышедшая из города. Многочисленные тела рядом с грузовиками и на обочинах представляли из себя жуткое зрелище. Судя по всему, оружие охраны не сильно помогло.
– Как думаешь, кто-нибудь уцелел? – нарушил молчание Сомов.
– Посмотрим, – ответил я. – Сдай полста метров назад. Илья – короткими поверх машин, по моей команде.
Открыв верхний люк десантного отделения, я встал на сиденье и осмотрелся. Сканер послушно выдал несколько десятков отметок целей, ни одной, помеченной зелёным маркером. После первых выстрелов цели пришли в движение. На дороге стали появляться изменённые, которые тут же падали, разрываемые выстрелами пулемёта. Даже оказавшись на земле, они продолжали ползти в нашу сторону, захлёбываясь в крови и грязи. Я продолжал корректировать огонь, когда заметил несколько отметок позади. Развернулся, приложился к оптике винтовки. Четверо изменённых спешили к нам, срываясь на бег. Последний из них упал совсем рядом с машиной. Только оглянувшись, я понял, что всё закончилось, пулемёт тоже замолчал. На сканере – ни одной отметки. На какое-то время повисла пауза. Было в этом истреблении что-то неправильное. Если бы не машины, перегородившие дорогу, я бы предпочёл проехать мимо, оставив заражённых на волю своей судьбе.
Когда отогнали на обочину последнюю машину, Сомов подвёл итог:
– Командир, тут не все. Четырёх машин нет. Видимо, удалось уйти.
Его оптимизма я не разделял. Информации о том, что кому-нибудь удалось достичь убежища, не было. Это не единственная проблема, которая меня сейчас беспокоила. Последние сутки я не мог ни с кем связаться. Водолей не отвечал, так же как и убежище и оба города. Сначала решил, что дело в неисправности модуля связи, но быстро убедился в обратном. Никто из моей команды не смог связаться, а диагностика модулей связи неисправностей не выявила. С этого момента дурные предчувствия только усиливались. В течении последующих трёх суток обнаружились недостающие машины и несколько групп изменённых. Чем ближе к убежищу, тем чаще стали попадаться пришлые мутанты. Их легко можно было отличить по одежде из шкур и примитивному оружию.
Пассажиры за всё время в пути хлопот не доставляли. Мы переговаривались по внутренней связи, и они могли только догадываться о содержании наших разговоров, поэтому предпочитали общаться между собой. Лена старалась не отвлекать Илью от обязанностей, а завлаб большую часть времени пребывал в задумчивости. На вопросы о самочувствии отвечал, что всё нормально. Лена на правах доктора и повара в одном лице постоянно напоминала о времени приёма пищи и после каждой вынужденной остановки с выходом наружу, проводила обеззараживание. Завлаб наблюдал за её действиями с едва заметной усмешкой. С каждым днём его настроение становилось благодушнее. Он рассчитывал, видимо, что все беды остались позади. Моё сообщение об отсутствии связи выбило его из колеи, и он устроил натуральную истерику. Такой реакции я ожидал от Лены, но просчитался, она совершенно спокойно прореагировала на это:
– Какой у вас план, Константин? – спросила немного нахмурившись.
– Будем смотреть по обстановке, пока выводы делать рано.
Как ни странно такой ответ её устроил, но завлаб снова вспылил:
– И когда вы нам хотели об этом сообщить? – Олег Николаевич едва сдерживал свой гнев.
– Напомню, я не обязан вам ни о чём сообщать. Или желаете возглавить группу?
– С удовольствием, если бы… – Лена не дала договорить и одёрнула его за рукав. – Вы не понимаете, у нас образцы, лаборатория только в убежище, – он отмахнулся от Лены довольно грубо. – Если ближайшее время мы не создадим вакцину, то будет поздно, мы никого не спасём. Сколько раз за всё время пропадала связь? – удовлетворившись нашим молчанием, он продолжил. – Я про это и говорю, всё намного серьёзней, а Вы сообщаете мне об этом в последний момент.
– Я понимаю, что связь пропала не просто так, – решил его немного успокоить, – но это ничего не меняет. Я помню то время, когда и связи не было.
– Я не ставлю под сомнение ваши заслуги, – с раздражением проговорил завлаб, – но ваше равнодушие меня пугает.
– Не надо путать равнодушие со спокойствием, – возразил я. – Мы трезво оцениваем ситуацию и отсутствие связи нас беспокоит не меньше чем вас, но выводы делать рано, информации недостаточно…
Разговор мог бы продолжаться ещё долго, но был прерван докладом Сомова:
– Купол на горизонте.
Спешившись к машине, мы и сами убедились в этом. Купол защитного поля был отчётливо виден и окрашивал низкие тучи в цвет крови, подогревая тревогу команды. После посещения заброшенных фильтрационных пунктов недалеко от убежища стало понятно, что заражение пришло и сюда. Многочисленные тела изменённых и их жертв говорили о том, что в этой битве, кроме смерти, победителей не было. Всю ночь напролёт мы вызывали на связь хоть кого-нибудь, но эфир молчал. Никто не спал, всё ещё надеясь, что удастся проникнуть в убежище. С каждым часом эта надежда таяла. Оставалось только одно: укрыться в малом убежище на базе. С рассветом мы двинулись в путь и к обеду уже были на месте.
Казалось, что с последнего посещения малого убежища прошла вечность. Оставив команду осваиваться и восстанавливать системы жизнеобеспечения, мы с Ильёй отправились к развалинам базы. Он на этом настаивал, а отпустить его одного я не мог. От дома его деда уцелел только фундамент, и задерживаться возле него мы не стали. Кирпичному строению базы повезло больше. Одноэтажное здание частично сохранилось. Илья подошёл к очередному завалу и принялся разбирать его.
– Что ты хочешь тут найти? – поинтересовался я.
– Нам нужно пополнять запасы? – ответил он вопросом на вопрос, продолжая откидывать мусор от входа в подвал. – Я помню, тут были склады.
Больше я вопросов не задавал. В убежище были свои запасы, но на сколько их хватит – неизвестно, Илья был прав. Через час нам удалось расчистить вход. Пришлось повозиться, ломая замки, но усилия были вознаграждены. Этот склад был не тронут. Следуя по длинному коридору, мы вскрывали одну дверь за другой и находили множество полезных вещей. Продуктовый склад нас не сильно порадовал. Большинство продуктов было просрочено, остальные требовали проверки на предмет заражения радиацией. Решено было поручить это дело завлабу. С собой захватили только пару консервных банок. В склад оружия проникнуть не удалось, железная дверь надёжно преградила вход. Уяснив для себя проблему, решили предоставить её решение Сомову, это по его части. На этом с разведкой запасов было покончено. Какое-то время мы ходили по развалинам, пока не поняли, что делать тут больше нечего.
Наш рассказ об обнаруженном складе был встречен с оптимизмом, всеми, кроме Олега Николаевича.
– Я не собираюсь тут задерживаться, – возмутился он. – Мы обязаны попасть в лабораторию убежища. Время не ждёт. – Лена укоризненно посмотрела на него.
– Для начала надо как-то выжить, – вмешался Сомов. – Запасы лишними не будут.
– Мы не можем тут отсиживаться, – не унимался завлаб. – Там гибнут люди.
– Давайте кое-что проясним, – успокаивающим тоном произнёс я. – Мы будем искать варианты и обязательно их найдём, но до этого времени будем исходить из того, что в убежище попасть невозможно. С завтрашнего дня вы займётесь проверкой и перемещением запасов с базы в малое убежище. Так мы повысим свои шансы. Допускаю, что через пару недель ограничения по протоколу «ноль» будут сняты, и мы всё узнаем, но до этого времени, док, вы будете решать задачу выживания наравне с остальными. Есть возражения?
– Хорошо, – нехотя согласился завлаб. – Что от меня требуется?
Следующие несколько дней ушли на налаживание быта и ревизию запасов. Идеи о том, как проникнуть в убежище возникали с завидной регулярностью. Каждая из них, после обсуждения, отметалась как несостоятельная. Защитный купол, служивший некогда надёжной защитой, теперь был непреодолимой преградой и по-прежнему надёжно укрывал обитателей убежища. Так прошло несколько дней. По моим расчетам со дня на день должен был закончиться срок изоляции. Постоянное дежурство на узле связи результатов не дало. В эфире слышны были только помехи. В назначенный день мы с Сомовым собрались на разведку. Завлаб заявил, что поедет с нами, но Сомов жёстко осадил его.
– Док, если мы найдем вход, то вы об этом узнаете первым, а пока сидите и не высовывайтесь.
За эти дни Олег Николаевич смог восстановить всех против себя. Из его пространных речей складывалось впечатление, что мы специально не пускаем его в убежище. Даже Илья, вынужден был одёрнуть завлаба, когда тот в очередной раз нагрубил Лене. При этом док не принимал в расчёт, что у Ильи там оставались родные люди, а у меня было больше причин переживать, чем у кого бы то ни было. Весь проект в очередной раз был под угрозой.
В непосредственной близости от купола мы провели почти сутки. Ничего не происходило. Несколько раз связывались с Ильёй, чтобы в очередной раз услышать, что в малом убежище всё в порядке.
– Что думаешь, Барс? – Сомов в очередной раз ждал от меня чуда.
– Думаю, что нас вычеркнули.
– Это как? Думаешь, Водолей нас специально изолировал?
– Другого объяснения у меня нет. Космическая программа, управление куполами городов и убежища, системы связи находятся под его управлением. Я не исключаю, что он принимает наши вызовы и специально глушит связь.
– Этого быть не может. Он всегда был на нашей стороне.
– Возможно, он и сейчас действует в наших интересах. Тут два варианта. По его выводам либо мы представляем угрозу для убежища, либо наше пребывание в Омега-центре смертельно опасно. Протокол «ноль» даёт ему право на принятие самостоятельных решений. Есть ещё третий вариант, маловероятный. Если Водолей вышел из строя, то эти функции будут заблокированы навсегда.
– Значит надо уничтожить этот купол, – Сомову, как и мне не нравилась такая перспектива.