– Борисовича тоже не видно, Татьяна лечить пошла. До чего договорились? Вчера так толком и не сказал. Не верю я во всепрощение с его стороны – она улыбнулась.
– Отрабатывать будем, о зверушках заботиться, в другой раз грозится локальный конфликт нам устроить.
Алена повеселела. Заглянула мне в глаза, увидев одной ей известные приметы, спросила:
– Полегчало?
Действительно стало легче, но сознаваться в этом не хотелось, как и уходить.
– Да, спасибо, – подумал, что если не признаюсь, еще чем-нибудь пичкать начнет, хотя я был и не против. Пришлось уходить.
Уж не знаю, что больше помогло, но уже через час, после плотного обеда, за которым обсудили предстоящие планы, я стоял над горой снаряжения в спортзале. Сомов возился рядом, осматривая и подгоняя предметы экипировки. Его довольная физиономия то и дело появлялась в зеркале. Я его понимал. Подогнав свои комплекты, стали помогать Алене, попутно давая ей необходимые пояснения. Когда закончили, получилось, что почти одновременно повернулись к зеркальной стене и застыли, рассматривая друг друга, как будто в первый раз увидели. В отражении зеркала стояла троица, весьма угрожающего вида, а ведь у нас кроме ножей, даже оружия при себе не было. Мне это понравилось, остальным, думаю, тоже.
– Командир, не знаю как ты, я без оружия все равно чувствую себя голым, – нарушил молчание Сомов. В присутствии Алены он всегда старался подчеркнуть мой командирский статус. Алена почему-то едва заметно смутилась.
Не сговариваясь, пошли вооружаться. Решено было брать с собой только автоматы для пристрелки. Выдвигаться на стрельбище и обратно планировали марш-броском. При себе только носимый запас и средства защиты. Основную часть знакомства с новым оружием перенесли на завтра, потому что в этом случае, без транспорта уже не обойтись. Под одобрительный взгляд Борисовича, бегом направились в сторону стрельбища. В этот раз ничего примечательного не случилось, за исключением того, что Алена удивила нас своей выносливостью. Мало того, что ей не пришлось помогать, по-моему, она готова была еще столько же пробежать. Искушений в виде крупной и мелкой дичи не было, вчера распугали. Под вечер вернулись на базу. Из увиденного сегодня, меня все устраивало от оружия и экипировки до уровня подготовки моей группы. А еще была усталость и спокойствие от того, что все идет как надо.
С этого дня распорядок изменился с учетом ночных караулов, ничего с этим не поделаешь, взвода охраны и обеспечения в нашем распоряжении не было, не считая Борисовича. Ночь делили на двоих, третий отдыхал. Поэтому отсыпались до двенадцати, зарядка, обед, занятия, ужин. Завтракали кому как удобно, иногда в комнате. Борисовича к караулам старались не привлекать, у того и так забот было по горло, в связи с нашими постоянными разъездами. А вот отрабатывать лося пришлось, хватило одного дня. Пару раз, когда Алена не участвовала в караулах, начинали занятия пораньше. Привыкшие к недосыпу, мы с Сомовым пытались отстранить Алену от караулов, но встретили решительный отказ. Не желая идти на конфликт, пришлось уступить. На стрельбище теперь выдвигались только бегом. Кто-то один из нас, поочередно, на БТР, остальные следом. Попутно осваивали управление транспортом. Сомов было заупрямился, не желая передавать управление Алене, но быстро сдался в ответ на обещание с ее стороны отправить его вместо самолета пешком до самого Питера. Обратно уже возвращались на БТР, с остановками на разведку местности, отрабатывали действия в составе тройки. Новое оружие пристреляли, оказалось, что четыреста метров для Алены не предел. Из новой винтовки, которая была немного легче и короче СВД, Алена уверенно поражала мишени на дальности до километра. Нам пострелять из нее почти не пришлось, только на пристрелке. «Выхлоп» перекочевал к Сомову вместо автомата, который он оставил в резерве. Меня хоть и поразил он своей мощью, все равно не прижился. Сомов был уже с ним знаком и, взяв однажды в руки, не пожелал с ним расставаться. Каждый день я отмечал для себя сильные и слабые стороны бойцов, не забывая и про себя. Исходя из этого, составлял планы на следующий день. Ежедневно, в заранее согласованное время, звонил на коммуникатор полковник, про себя и в разговорах я так продолжал его называть, не желая показывать свою осведомленность. Интересовался ходом подготовки, иногда давал советы. Подготовка вошла в свой обычный режим. Алена, судя по всему, знала мою биографию в подробностях, видимо от Сомова или из других источников, при этом не догадывалась, что я в курсе, кто ее родители. Я же, в свою очередь, старался не обнаруживать своего к ней интереса. Получалось плохо. Сомов пару раз пытался пошутить по этому поводу в отсутствии Алены, но понимания с моей стороны не нашел. Сделал выводы. К концу третьей недели подготовки стала накапливаться усталость, решили сделать выходной, приурочив его к банному дню.
Накануне всеобщего выходного я сидел и подводил итоги общего курса подготовки.
С огневой и физической подготовкой было все предельно ясно. Группа в целом была готова. Новые образцы изучены, пристреляны и опробованы, освоено групповое оружие, про пистолеты даже речи нет, все свободное время проводили в подземном тире, недалеко от базы. Там же выявилась и неприятная ситуация с рикошетами при отработке зачистки помещений. В результате сменили оружие, на предусмотрительно добавленное полковником к нашему перечню, меня же вполне устроил «Винторез», менять не стал. Немного поспорили с Сомовым относительно тактики действий, в результате он меня убедил. После этого пошло как по рельсам.
С рукопашным боем было куда сложнее. В один из первых дней пытались поработать в паре с Сомовым. Начиналось вполне терпимо. Преимущество в технике и скорости было на моей стороне, но преимущество в весовой категории и силе – на стороне Сомова. Поскольку мне не улыбалось попасть под удар с такой кинетикой, я старательно уходил и разрывал дистанцию, Сомов соответственно пытался дистанцию сократить и нанести решающий удар. Все его атаки проваливались в пустоту. Я ждал, когда он выдохнется и дождался. Когда он меня уже практически зажал в угол, у меня не оставалось выбора кроме как начать уходить «маятником», заставляя противника менять направление атаки раз за разом, теряя координацию. При этом несколько моих ударов достигли цели, но ощутимого перевеса не принесли. Вот тогда Сомов и потерял контроль. Неизвестно чем бы закончилось побоище, если бы Алена вовремя не остановила, просто выплеснув полведра воды на нас, потому как на ее окрики мы уже не реагировали. Подозреваю, что не случись этого, работы у нее, как у сестры милосердия, точно прибавилось бы. И каждый из нас был по-своему прав, но факт остается фактом. Мокрые, заведенные до предела, с одышкой и бледными лицами мы стояли и смотрели друг на друга, пытаясь понять, что здесь вообще происходит. Опытные тренеры остановили бы это в самом начале, но поблизости такого не оказалось. Итог подвела опять же Алена:
– Идиоты, убить друг друга решили? – видимо посчитав, что свою часть работы сделала, поспешила выйти из зала.
– Командир, извини, – первым начал приходить в себя Сомов. Я как то, это… В общем, зла не держи.
– Не стоит, учись себя контролировать, – решил и я вспомнить, кто здесь главный, сам тоже хорош.
Пожали руки в знак примирения, хотя и не ссорились, принято так, и пошли переодеваться. Принимая это во внимание, решили от спаррингов отказаться, у Алены даже мысли такой не возникало. Поэтому сосредоточились на работе со снарядами и приемах обезоруживания противника, по принципу обмена опытом. Алену на таких занятиях я старался к Сомову не подпускать ни под каким предлогом, да она и сама старалась держаться от него подальше.
С освоением техники тоже было вполне прилично, свою положительную роль сыграли поездки на полигон. Навыки по парашютно-десантной подготовке были у всех, возможности потренироваться не было. Когда поднял этот вопрос в очередном разговоре с полковником, он обещал над этим подумать. В общем, оставался только пикник, или полевой трехдневный выход.
Погода была сухая, и новость об этом была воспринята с энтузиазмом. На подготовку ушла половина выходного дня, в ходе которой выявилось отсутствие многих необходимых предметов. Впрочем, Борисович этот недостаток быстро устранил, приняв активное участие в подготовке. Вторую половину дня просто отдыхали, вечером даже удалось ненадолго сходить на рыбалку. Рыбы было много, тут и там она плескалась на поверхности и в зарослях камыша, однако у меня клева не было, сказывалось отсутствие опыта. Алена и Сомов от участия в рыбалке отказались, и к лучшему, хотелось побыть одному. Добыв пару окуней, приличного размера, решил, что этого вполне достаточно. На пирсе меня встречал Борисович, делая вид, что оказался здесь случайно. Взглянув на улов, сказал.
– Надо было тебе Илью с собой дать, он бы места показал.
Илья, внук Борисовича, появился в доме недели две назад, на самой базе не показывался, видимо дед запретил. Иногда наблюдал за нами издалека, приветствуя взмахом руки, мы отвечали тем же. Дед, с его приездом стал реже появляться на базе, чаще проводить время в лесу и дома, в обществе внука.
Когда после бани сидели с Борисовичем на свежем воздухе, я спросил его:
– У тебя вездеход на ходу?
– Всегда, без этого никак.
– Нас завтра подбросить надо будет, это возможно? – хотелось уйти подальше от базы, возвращаться всегда приятней, чем ходить по кругу.
– Давай обсудим, место на карте покажешь, там и решим. Только встречная просьба тоже будет.
Я вопросительно посмотрел на деда, с просьбами он никогда еще не обращался, больше мы к нему.
– Илью с собой возьмете? В качестве проводника.
Вот оно что, вспомнил свои рассуждения насчет участия в группе Алены, которые уже были давно забыты, как и сомнения. Решил дослушать деда до конца.
– Обузой не будет, места знает, да и пойдет налегке. Он к этому с детства приучен, иногда кажется, что лучше меня ориентируется, не пожалеете. Опять же лагерь оставлять будете, кому то охранять нужно? Он меня уже который год уговаривает, только я к базе привязан, больше чем на день оставить не могу. А с Семеновичем я вопрос утрясу.