– Контейнер подключен к системе дезактивации и очистки и поддерживает оптимальные условия хранения, – пояснял Кириллов. Сначала будет трудно надевать его самостоятельно, потом привыкните. Давай я помогу тебе, а ты потом поможешь Алене.
Алена стояла с таким выражением на лице, как будто получила самый дорогой и долгожданный подарок на день рождения. Сомневаюсь, что она расслышала хоть одно слово из пояснений. Я послушно переоделся в эластичное нательное белье, ткань которого приятно облегала и согревала тело. Через десять минут, при помощи Кириллова, я уже стоял облаченный в матово-черный боевой скафандр без шлема. Алена глубоко задумалась, глядя на меня. Только сейчас, выйдя из оцепенения, она начала извлекать скафандр из контейнера, потом оставила это занятие, сообразив, что надо переодеваться. Кириллов тактично удалился. Через пятнадцать минут мы оба вышли из комнаты со шлемами в руках и тоже проследовали на выход.
– Каждый уровень оборудован аналогичными помещениями, на общем плане они не указаны, – довел до нас информацию на ходу Кириллов, – на минус шестом уровне вместо оружейной комнаты, автономное убежище на десять человек, сейчас оно законсервировано.
Скафандр был удобен, плотно облегая тело и повторяя все мои движения изгибами эластичной поверхности, но при всем этом он весил килограмм пятнадцать, если не больше. Вес был равномерно распределен, но от этого ощущение его массивности не пропадало, мне пока было не понятно, как Кириллову удается в нем так легко двигаться.
– Без шлема этот скафандр, не более чем защитный костюм высокой степени защиты, – продолжал Кириллов. – На защитных свойствах останавливаться не буду, скажу только то, что он выдержал испытания временем и открытым космосом. Имеет интегрированные системы жизнеобеспечения и замкнутый цикл дыхания, а так же боевой комплекс медицинской поддержки. Перевязать рану или провести операцию, он, конечно, не сможет, но с остановкой кровотечения и проведением противошоковых мероприятий вполне справится. Производит мониторинг показателей физического состояния носителя и окружающей среды. В комплекте с многофункциональным защитным шлемом обеспечивает защиту от всех видов вредных воздействий, защиту от попаданий из стрелкового оружия калибром до 14,5 миллиметров на поверхности не менее пятидесяти процентов, осколков и холодного оружия соответственно. Корпус имеет более высокий уровень защиты по сравнению с защитой рук и ног. С подключением к шлему, в режиме максимальной защиты от долговременного возобновляемого элемента питания, его возможности многократно возрастают. Подключается нейросеть и экзоскилет бионического типа. Это позволяет пропорционально уровню носителя увеличить физические возможности и выдерживать длительные нагрузки. Кроме того возрастают возможности по всем видам разведки местности и радиосвязи, дальности обнаружения вероятных угроз и очагов заражения. Модуль спутниковой связи позволяет прокладывать оптимальный маршрут движения и поддерживать связь без ограничения по дальности. Оптические приборы, интегрированные в защитный шлем позволяют выводить изображение непосредственно на внутреннюю поверхность защитного стекла во всех возможных режимах и диапазонах. Имеет положительную плавучесть и встроенную систему маскировки «Хамелеон», с которой вы уже знакомы. Штатным оружием скрытого ношения является обоюдоострый клинок из платиноиридиевого сплава, который является отличительным оружием бойцов подразделения «Омега».
С этими словами, Кириллов извлек из закрытых ножен на бедре клинок длиной около двадцати сантиметров, сверкающий холодным светом даже при достаточно умеренном освещении. К своему удивлению, подобный клинок обнаружился и у меня на бедре, я принял скрытые ножны за элемент конструкции, на другом бедре оказалась телескопическая электрошоковая трость.
– Сразу предупреждаю, – продолжал Кириллов, – если вы не уверены в своих навыках по владению холодным оружием, этот клинок лучше оставить дома. Это едва ли не единственное оружие, которое в состоянии убить носителя боевого скафандра в пассивном режиме и может обернуться против вас самих. Электрошоковая трость позволяет кратковременно отключить питание скафандра. Всего основных режима три: пассивный, боевой или активный и максимальный. Время работы в максимальном режиме ограничено.
Клинок оказался тяжелым для своего размера и больше ассоциировался с ритуальным или наградным, но никак не повседневным боевым оружием. Я убрал клинок и трость на место, будет время рассмотреть позже. Инструктор тем временем продолжал.
– Основная опасность при боевом применении скафандра, заключается в переоценке своих возможностей и недооценке угрозы. С физической точки зрения во избежание растяжений и травм, вам предстоит заново научиться ходить, соизмеряя свои усилия. Сейчас надевайте шлем, включайте питание и действуйте в соответствии с подсказками системы на внутренней поверхности защитного стекла. Максимальный режим пока не использовать.
При включении питания потребовалась авторизация, системы скафандра опознавали носителя. Затем перед глазами побежали строчки протокола проверки систем, после чего он включился. Вес скафандра пропал, более того я перестал чувствовать вес собственного тела. Стараясь не делать резких движений, сделал первый шаг. Осторожный шажок едва не превратился в полутораметровый шаг с последующим шпагатом, вовремя остановился и удержал равновесие. Возникло чувство, что не я управляю скафандром, а он мной, без длительных тренировок не обойтись. Второй и последующие шаги дались уже проще. Алена в попытке удержать равновесие, схватилась за массивную ручку двери, при этом едва не оторвала ее. Тоже осваивала первые шаги и поставила свой диагноз:
– Это какая-то гиперактивность с дезориентацией, – прошелестел искаженный дыхательными фильтрами голос, – это нормально?
– Да это нормально, – ответил Кириллов, – об этом я вас и предупреждал. Избегайте резких движений, система скафандра будет постепенно подстраиваться под вас. На первый этап процесса уходит не более часа. Ваш профиль будет сохранен как приоритетный и в последующем длительной настройки уже не потребуется.
Целый час мы ходили по коридорам и лестницам, совершали непонятные стороннему наблюдателю телодвижения, следуя подсказкам системы. После чего я почувствовал, что мое тело возвращается, а скафандр становится моим продолжением. Затруднения вызывали только многочисленные опции, которые в целях тренировки, переключались вручную. В реальных условиях скафандр сам реагировал на ту или иную угрозу, выводя на стекло только оповещение и меню возможной отмены переключения режимов.
Кириллов тоже заметил изменения, поэтому подвел итог:
– На сегодня достаточно, остаток дня вам предстоит провести в скафандрах. Завтра в это же время, продолжим. Для удобства можете убрать защитное стекло, но шлемы рекомендую не снимать.
Обедать решили сегодня в общей столовой, Алена настояла на этом. По пути встретили Михаила Дмитриевича, который искренне улыбнулся и раскинул руки в стороны, обращаясь к Алене, произнес:
– Кого я вижу… здравствуйте молодой человек, – бросил, между прочим – Алена, не иначе мечта детства сбылась? Дай-ка, я на тебя посмотрю.
– Добрый день, – ответил я учтиво.
Алена осторожно повернулась вокруг своей оси, выполняя просьбу профессора.
– Поздравляю, только в белом халате с эмблемой научного отдела тебе было больше к лицу.
– Профессор, не начинайте, разве не понимаете, как для меня это важно, – взмолилась она.
– Понимаю, не обращай внимания на стариковские бредни, рад за тебя, искренне рад, вечером заходи навестить дальнего родственника.
– Обязательно зайду, – сказала уже вдогонку, потому что Михаил Дмитриевич бодрой походкой уже удалялся по коридору.
Думаю не нужно говорить, кто был в центре внимания на обеде. Периодически к столу подходили незнакомые мне люди и поздравляли Алену, иногда и меня. Не говоря уже о том, что обед сам по себе был очередным этапом адаптации к скафандру, и я привык находиться в центре событий, но не внимания. Поэтому задерживаться не стали. Алене пришлось последовать за мной. У меня в комнате сам собой возник разговор:
– Мне кажется, Михаил Дмитриевич странно ко мне относится.
– Это семейное, не обращай внимания. Это долгая история, – Алена попыталась уйти от темы.
– Мы вроде никуда не торопимся, не хочешь говорить – не будем.
– Да нет, это так сложилось. Исторические справки по проекту читал? – она кивнула на ноутбук на столе.
– Смотрел мельком, не вникал, времени не было, – ответил я.
– Ну, тогда слушай. Раньше проект был больше научный, соответственно возглавлял его мой дед, профессор. Так получилось, что они с отцом ровесники, не в реальности конечно, а по годам рождения. Так вот, в середине девяностых, когда я еще была маленькая, произошли какие-то события, какие я точно не знаю, после чего проект оказался на грани закрытия. Сам объект должны были приватизировать и возобновить добычу полезных ископаемых. На защиту проекта встал тогда мой отец, который раньше времени вышел из вахты. Была даже силовая операция, насколько я знаю. После чего программу удалось сохранить, при этом одним из условий была едва ли не полная самоокупаемость и самообеспечение. Отец согласился и стал руководителем проекта, потому что ученые с этим не справились. Первое время было тяжело, программа опять была под угрозой. Бюджет проекта стал пополняться только за счет патентов на результаты научных исследований и разработки, государство практически от него отказалось. Только единицы из прежних руководителей государства знали о продолжении программы и пытались помочь. Так к нам попала передовая разработка генератора поля. С помощью него удалось расширить объект и наладить автоматизированное производство. При расширении объекта нашли залежи драгоценных металлов и минералов, это стало поворотной точкой. Проект не только смог сам себя обеспечивать, но и передавать часть средств в бюджет на развитие программы в других регионах, на создание и переоборудование объектов различных категорий. При желании мы могли бы обрушить мировой рынок драгоценных камней, выбросив на него тонны чистейших алмазов и изумрудов. К счастью, в правительстве тоже это быстро поняли и начали прислушиваться к мнению руководителя проекта. Программу настолько засекретили, что сейчас это едва ли не самая охраняемая тайна. Можно считать, что статус-кво был восстановлен. Сейчас работа по добыче практически свернута, запасов хватает на обеспечение условленной доли рынка на долгие годы вперед. Такой симбиоз с государством позволил вывести программу на совершенно иной уровень, привлекая НИИ и заводы к выполнению заказов, конечный получатель которых остается им неизвестен. Если раньше нау