при отсутствии проверенных данных со спутников, можно только догадываться, но рискну предположить, что при планировании маршрутов следует избегать стратегически важных и густонаселенных в прошлом районов. С учетом географии страны с уверенностью можно сказать, что чем севернее, тем безопаснее будет маршрут, за исключением уже обозначенных районов. К этому следует добавить вероятность техногенных катастроф на АЭС и химических заводах и высокую степень загрязнения устьев рек. Без проверенных данных со спутников я не рекомендовал бы планировать дальние спасательные операции. При наличии таких данных мы уйдем из области предположений и неоправданного риска к расчетам и планированию. Это в двух словах.
Алену снова начинало терзать чувство вины, Сомов и Томский молчали. Возразить было нечего, научный отдел не зря ел свой хлеб.
– Я Вас понял, тем не менее, мы начинаем действовать. Если не получим данных со спутников, придется вести разведку старыми, проверенными способами с учетом ваших рекомендаций. Первый выход планируем на завтра, состав три человека, я – старший, Сомов и Егорова со мной. Подготовьте все необходимое. Длительность и радиус разведки определим на месте, по обстановке.
Все, как по команде повернулись ко мне. Причину понял не сразу. Алена улыбалась. Раньше я ее называл по девичьей фамилии и в документах она значилась как Цветкова, но я то знал, что она уже Егорова, а другие нет. Оговорился и тут же пожалел об этом.
– Интересно получается, молодые люди, почему об этом я узнаю случайно? Почему меня не пригласили на свадьбу? – Михаил Дмитриевич не обращал внимания на присутствие остальных.
– Профессор, я вам потом все расскажу, – попыталась оправдаться Алена.
– Вот так и знал, что-то утаят, – проворчал Сомов – Я Вас поздравляю, как говорится совет да любовь.
Томский воспринял эту новость философски, и тоже поздравил, но последнее слово было за профессором:
– Буду ждать с нетерпением.
– Извините, я оговорился. Но раз уж так вышло, я думаю, менять ничего не надо, хотя после замужества Алена и взяла мою фамилию. За поздравления – спасибо. А свадьбы не было, не успели сыграть до вахты.
Все получили исчерпывающие ответы и вышли из кабинета, Алена осталась.
– Глупо вышло, я не специально.
– Да нормально вышло, как еще, а с дедом я поговорю, простит, – уверенно заявила она.
– Давно хотел спросить, почему Лидия Михайловна не поменяла фамилию?
– Долго объяснять, в основном дед был против, научная династия и все такое.
– А как же теперь ты?
– А это мое решение, мама это мама, а я это я, – сказала как отрезала.
– Понятно, закрыли тему Егорова. Пошли готовиться. Завтра тяжелый день.
С утра начались сборы. Алена выставила на вход несколько контейнеров с аппаратурой и инструментами, нужно было восстанавливать часть системы охраны и наблюдения, установить камеры высокого разрешения и антенны. Когда я оценил объемы подготовленной ноши, возникли сомнения, что это все можно унести за один раз. На помощь пришел Сомов, без особых церемоний он уложил это все в два огромных мешка, перекинул через плечо связку кабелей, примерился к мешкам, удовлетворенно заключил:
– Пойдет.
– Оружие брать не собираешься? – задал я ему вопрос на засыпку.
– Командир, я в этом скафандре с танком справлюсь голыми руками, пистолет возьму… на всякий случай.
– Договорились, я «Выхлоп» прихвачу для тебя.
Если не считать аппаратуры, которую Алена подготовила заранее, времени на сборы ушло намного меньше, чем на подготовку к выходу из убежища на базе. Заранее обсудили маршрут и порядок действий, навигация и спутниковая связь не понадобятся. С учетом того, что ситуация со спутниковой связью оставалась не выясненной, решили не рисковать. Эти функции предварительно заблокировали. Через час уже были готовы. Транспорт не понадобится, оружие по минимуму. Томский остался наблюдать за нами в мониторы в комнате дежурной смены, все необходимые инструкции получил. Помощник Алены занял место на узле связи, в готовности настраивать устанавливаемую аппаратуру. Михаил Дмитриевич расположился перед панорамным экраном в ожидании трансляции.
Мы стояли в шлюзовой камере надземного уровня, перепроверяя герметичность скафандров и работу систем жизнеобеспечения. Еще раз проверили оружие и наличие всего необходимого. Пульс зашкаливал, система мониторинга физического состояния выдавала предупреждение, предлагая ввести успокоительное средство, отклонил. Переговоры ближней связи были без искажения, я слышал одновременно голос Сомова и Алены, доложивших о готовности. Герметичные двери разошлись в стороны и мы вышли на горное плато перед главными въездными воротами.
Система мониторинга окружающей среды тут же выдала средний уровень радиационного заражения и индивидуальный счетчик начал отсчитывать получаемую дозу радиации медленной сменой цифр в шестом порядке после нуля и запятой. В воздухе обнаружилось присутствие продуктов горения и превышение уровня угарного газа. При замкнутом цикле дыхания нам это не угрожало. Эти сведения проходили по краю сознания, если бы была высокая степень угрозы, надписи на внутренней поверхности защитного стекла шли бы красной строкой, а система выдала бы сигнал тревоги. Главное внимание было обращено в сторону леса, точнее того, что от него осталось. Панорамный экран в кабинете просто был не в состоянии передать этого. Насколько хватало взгляда, до горизонта расстилалась серая равнина с небольшими перепадами высот. На этой равнине группами черных кораллов возвышались обгоревшие остовы деревьев, но большую площадь занимали пустыри и горы пепла, под которыми угадывались еще тлеющие завалы. Низко нависающие и давящие на сознание черные тучи на юге отражали далекое зарево пожара. По всему горизонту тонкой полосой висел густой туман или дым. От прежней маскировки дорог, как и от самого леса ничего не осталось. Перед глазами раскинулась сеть дорог в разных направлениях, которые угадывались по ровному слою пепла и головешкам по обочинам. Сколько мы так простояли, я не знаю. К этому нужно было привыкнуть. Это был не просто клочок сгоревшего леса, это были останки старого мира. Такая картина, скорее всего, была повсеместно. Что сейчас можно было увидеть на месте мегаполисов, даже думать не хотелось. Пора было приниматься за работу.
– Профессор был прав, это древесный пепел, – подал я голос.
– С примесью радиоактивных осадков, – поправила Алена, уровень радиации зашкаливает, я возьму пробы.
– Пожалуй, в этом скафандре без проблем можно и в эпицентре прогуливаться, – добавил Сомов.
– Такой задачи не стоит, за работу, – разговаривают, значит готовы, подумал про себя.
Повторять не пришлось. Сомов начал разносить аппаратуру по точкам, прихватив с собой титановую раскладную лестницу, не везде можно было обойтись без нее. Мы с Аленой направились к выдвижному модулю спутниковой связи. Внешне с ним все было в порядке, Алена подключила приборы контроля, еще раз проверила, ошибки не было. Сомов доложил, что начинает развертывание охранной системы вместо утраченной во время лесного пожара. Пошел помогать ему. Алена занялась заменой камер наблюдения. На развертывание и настройку ушло два часа, к нашему приходу она тоже заканчивала. Дальнейший осмотр запасных выходов и вентиляционных шахт затянулся. Даже при наличии схемы их отыскать было непросто, и это с учетом того, что однажды я уже проходил по этому маршруту с Кирилловым. Следов повреждений на них не было, они были надежно защищены. «Омега-центр» сейчас находился в полностью автономном режиме. Как ни странно, на поверхности мы решили не задерживаться, ноги сами ускоряли шаг на обратном пути. Проверили ближнюю радиосвязь с узлом связи, с помехами, но была, работать можно. Еще раз огляделись, вроде ничего не оставили, все задачи выполнили, поспешили вернуться обратно. В целом выход на поверхность прошел успешно, если не считать исправного модуля спутниковой связи. Вроде это обстоятельство должно было радовать, но вышло наоборот. Я это видел по настроению Алены, она снова погружалась в раздумья, забывая следить за окружающим, пришлось немного встряхнуть ее. Вроде подействовало.
Дальнейшее обсуждение этого обстоятельства, с привлечением Михаила Дмитриевича привело к такому результату – вероятно, недооценили значение облачности с радиоактивными частицами и многочисленные поражающие факторы серии ядерных взрывов. Алена при этом отстаивала свою точку зрения, рассказывая о совершенном устройстве тех спутников, с которыми она пыталась установить связь. Пришли к компромиссу. Решили попытаться установить связь с любым из спутников во время эвакуации людей с базы, чтобы не демаскировать «Омега-центр». Даже если будет установлено местоположение по передающему сигналу, доразведку из-за сплошной облачности провести невозможно, а на расстоянии более двухсот километров, это объекту не угрожает. Попытки установить радиосвязь с убежищем на базе ни к чему не привели. Аварийный приемник по-прежнему кроме помех ничего не регистрировал. Выход на базу решили не откладывать и назначили на следующий день.
В этот раз без транспорта было не обойтись. Никакие аргументы о высокой проходимости и повышенных защитных свойствах более современной техники не могли убедить Сомова отказаться от привычного БТР. Решил довериться специалисту, как оказалось в последствие, не напрасно. С вечера все было готово. Выезжать решили пораньше, неизвестно сколько времени займет разведка и сама эвакуация, какие при этом могут возникнуть препятствия. При разработке маршрута, который и так был уже известен, выяснились немаловажные детали. В отчете профессора были примерные координаты предполагаемых ядерных взрывов на поверхности. При переносе на карту выяснилось, что один из них находится всего в пятидесяти километрах от базы в районе за стрельбищем. Координаты другого взрыва совпали с точкой на карте, где мы проводили учебно-боевую операцию по условному минированию. Вероятнее всего эти взрывы не были случайными в результате работы средств ПВО, а были направлены на уничтожение точек РВСН. В связи с малым удалением от эпицентра возникал вопрос о возможности эвакуации в принципе. Не исключено, что придется ограничиться только разведкой и ждать снижения уровня заражения.