Алексей и все присутствующие выслушали Александра Юрьевича молча, лица угрюмые. Физики синхронно вздохнули. Алексей взглянул на Сергея Матвеича. Тот сидел с каменным лицом, только бледный, как полотно.
В ночь с третьего на четвертое вся команда по местам стояла к переходу. В бункере на краю периметра – человек пять. В том числе Александр Юрьевич у перископа, Алексей за пультом и Матвеич у телевизионного экрана. На расстоянии около шестисот метров, в центре периметра на бетонной площадке, освещенной прожекторами, стояла капсула – этакий сортирчик, обшитый медными листами. Все на «товьсь». Ожидание.
Александр Юрьевич оторвался от перископа, сел за стол, положил на него большой конверт из плотной бумаги, надписал:
«А. Ю. Веденееву (Левому) от А. Ю. Веденеева (Правого)
04.09.2016
Капсулу будем держать в левом потоке 35 (тридцать пять) минут.»
Взял конверт и вышел на поверхность. Сел за руль газика и поехал к «сортирчику». На экране машину было видно хорошо. Остановился, зашел в капсулу. Через открытую дверь было видно, как положил конверт на сидение внутри капсулы и придавил ремнем. Вернулся. Опять приник к перископу, изредка поглядывая на часы.
На экране радом с капсулой показался спортивного вида парень. Как подобрался – не понятно. Александр Юрьевич, не отрываясь от перископа, скомандовал по громкой связи:
– Уберите дурака!
Вероятно, охрана заметила его раньше. Через несколько секунд подлетел газик, бравые ребята взяли парня за руки и настойчиво усадили в машину.
– Кто это? Спросил Алексей у соседа за пультом.
– Никита Гусев, один из кандидатов в пассажиры.
Все снова успокоились. Ожидание.
За минуту до перехода все операторы доложили о готовности. Александр Юрьевич взглянул на часы, подождал: 01:14:49…
01:14:59, 01:15:00.
– Пошел влево!
Ничего особенно эффектного не произошло, только возник натужный звук трехэтажного трансформатора и изображение капсулы задрожало, как в мареве при жаре. Мигнули прожекторы, капсула исчезла. Звук продолжался. Все напряглись.
– Переход влево выполнен! Ждем сорок минут. Режим не снимать.
Сорок минут все напряженно смотрели на индикаторы пультов и экраны.
Исправно… исправно, режим – норма… режим – норма.
Ровно через сорок минут Александр Юрьевич, не отрываясь от перископа, скомандовал:
– Пошел вправо!
Опять появилось дрожание картинки, мигнули прожекторы, и капсула появилась на прежнем месте.
– Переход вправо выполнен! Режим снять!
Натужное гудение прекратилось.
– Всем оставаться на местах. Ждать. Десятиминутная готовность.
Александр Юрьевич быстрым шагом пересек бункер, отдраил дверь, выскочил, опять сел за руль и погнал машину к центру периметра. У капсулы затормозил, выскочил, открыл дверь. Народ приник к экранам. В капсуле, кроме Александра Юрьевича, – никого. Александр Юрьевич внимательно все осмотрел, забрал с сидения какие-то конверты, вышел, закрыл дверь и погнал машину обратно. Через минуту вернулся в бункер. В руках – два конверта. Один – очень похож на отправленный, второй – поменьше, обыкновенный, почтовый.
Александр Юрьевич подошел к Матвеичу и вручил ему второй конверт.
– Это персонально Вам.
Сам торопливо вскрыл большой конверт, вытащил листок и стал читать.
Через некоторое время немножко расслабился, сел в кресло, откинул голову назад и закрыл глаза, держа в руках письмо.
– Полный консенсус.
Потом открыл глаза и стал пристально смотреть на Матвеча. Тот держал в руках фотографию и читал письмо. Пальцы у Матвеича дрожали, чего никогда не бывало. Письмо было длинное – страниц пять или семь мелким почерком.
Все затихли и тоже смотрели на Матвеича. Минуты шли, Александр Юрьевич замер. Через некоторое время по громкой связи послышался недоуменный вопрос:
– Пятнадцать минут ждем. Может, отбой?
– Ждать! – рявкнул Александр Юрьевич. Вопрошающий затих.
Матвеич закончил читать, снял очки, рукой стер выступившие слезы, губы скривились в судороге. Потом несколько раз вздохнул глубоко, справился с собой и посмотрел на Александра Юрьевича.
– Письмо от Ромки нам с Наташей. Вот он какой.
Матвеич показал фотографию – молодой подполковник морской пехоты с орденом красной звезды. На лицо – Матвеич, только молодой.
Александр Юрьевич смотрел и не шевелился.
Матвеич обернул к себе фотографию, взглянул и сказал в пространство:
– Нам туда пути нет. Ты, Саша, не комплексуй. Делай, что должен. Благословляю.
Александр Юрьевич поднялся, подошел к перископу, поглядел и скомандовал:
– Все защиты отключить. Форсированный режим. Переменное направление перехода. Минутная готовность…
Через неделю после рукотворной катастрофы, после заметания всех следов самоуправства и вредительства, за столом у баньки во дворе дома Федора Петровича сидели трое: Алексей, Александр Юрьевич и Сергей Матвеевич. На столе – изобилие. Настроение – не веселое, но ощущение верного поступка не давало места унынию.
– Как бы тебя не посадили, Саша. – молвил Матвеич.
– Нет, не посадят. Физики говорят: мы, говорят, естествоиспытатели, говорят, мы, говорят, исследуем неизведанное, кто ж знал… говорят. А с науки – какой спрос. Это тебе не инженеры, которым по должности положено предвидеть.
Есть другая проблемка. Кое-какая информация по сути проекта протекла. Как бы кто не взялся повторить. Вот этого уж совсем не надо бы. Но я тут посоветовался с Георгием Ивановичем и появилась идея – дискредитировать уже протекшую информацию и будущие протечки, ежели таковые случатся.
– А как? – Алексей изумленно взглянул на Александра Юрьевича.
– А так. Ты у нас, Леша, пером владеешь отменно, слог у тебя хороший и фантазия. Задание тебе будет от нас, от пограничников. Напиши-ка ты рассказ фантастический или, к примеру, повесть с изложением всех событий, связанных с известным тебе феноменом. Под псевдонимом. Ты правду напиши, все как было. Только мы с Георгием Ивановичем потом отредактируем, дабы запутать дело. И издадим, причем, задним числом. Таким образом, утечки превратятся в байки.
– Вы это серьезно, или шутите?
– Более чем серьезно. Это очень нужно. Еще и гонорар получишь.
– Я подумаю.
– Подумай. Только не долго. И в нужную сторону.
Алексей Владимирович Лодыгин, плотненький русоволосый бородатый колобок тридцати шести лет от роду, пребывал в состоянии благостного покоя. Недавние заботы после передачи дел коллегам отошли в прошлое, а новые еще не обозначились. Мозги осознавали общее умиротворение.
В купе больше никого. От общения можно отдохнуть. Ехать предстояло почти сутки. Позвякивали ложечки в двух стаканах крепко заваренного чая. На столе Алексей постарался организовать скромный натюрморт из стаканов в подстаканниках, пирогов, купленных перед отъездом, небольшой бутылки с коньяком и бутербродов. Пироги и бутерброды – на тарелках, любезно предоставленных проводницей.
Алексей достал из сумки новенький блокнотик в клеточку, с пружинкой, фломастер и вывел на обложке название: «Почта СССР»…
Тимур Патеев. «Фаза»
Начальная фаза
Спина явно не будет благодарна, когда все закончится. Артем уже больше четырех часов непрерывно стоял в одной позе, выгнув спину назад, как гавайский танцор.
Когда Микеланджело расписывал Сикстинскую капеллу, говорят, стоял в похожей позе днями напролет, расписывая своды храма. Смог великий художник, потерпит и инженер Минин.
Задачи несколько различались от художника эпохи возрождения, но размах, в перспективе, был не менее грандиозным.
В работе художника человек протягивал руку к богу, а у Минина…Впрочем, если чего и не любил Артем, так это забегать вперед. Эмиль, его товарищ, любил повторять, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, а потом громко смеялся.
Артем уже несколько месяцев подряд колдовал над радиолокационной станцией. Техника была замечательная, умели же раньше собирать. На корпусе виднелась слегка побледневшая надпись ЗАСЛОН. По долгу службы Артем был знаком с продукцией этого предприятия. Время от времени оно еще попадалось на законсервированных складах.
Попавшая ему в руки модель была надежной, простой в настройке и практически полностью автоматизированной. Чем меньше в устройстве технически сложных модулей, способных отказать во время эксплуатации, тем дольше она прослужит.
В РЛС 006Э было все, что требовалось Артему. Автоматическое обнаружение и сопровождение объектов. Все, что оставалось сделать – это настроить станцию таким образом, чтобы она смогла обнаружить объект, необходимый Минину.
Вносить изменения в уже отлаженную конструкцию всегда непросто. Внутренности полны чистеньких, практически нетронутых пылью микросхем, которые необходимо будет снять и существенно переработать под специфические запросы.
Всякий раз, встречаясь с техникой старого времени, Артем думал, что у него не поднимется рука что-то в ней перепаивать и перенастраивать. Но глаза боятся, а руки делают. По-другому никак не решить поставленную задачу.
Дверь в складской ангар со скрипом отворилась. На пороге возник грузный силуэт.
– Все трудишься? – крикнул вошедший мужчина с выпирающим вперед животом.
Артем проигнорировал вопрос.
– Минин! Тебе говорю, пошли обедать, пока не поздно!
Инженер смахнул испарину со лба и скривился от прострела в позвоночнике. Пора расправляться, иначе потом это будет сделать еще сложнее.
– Эмиль! – Минин выполз из-под громоздкого железного куба, раскрашенного в болотный цвет. – Иди сюда, помоги мне.
– Ну, ты даешь, – усмехнулся связист, помогая коллеге расправиться. Закончив, он похлопал Артема по спине. – Трудяга!