звестно.
Я лишь хочу, чтобы мои потомки запомнили меня. И то, что я сделал. Ради общего блага.
Я остался один в полной тишине капитанской каюты. По стенам раздавалась вибрация от двигателей, что все еще выводили нас на крейсерскую скорость. Шесть лет прошло с запуска, а мы все никак не разогнались.
– Поздравляю с назначением! – повисло в воздухе полупрозрачное лицо Ланзо. Он исхудал.
– Спасибо, Ланзо. Ты всем новым капитанам уже успел позвонить?
– Нет, только тебе. Слушай, я тут подумал. Я же, получается, твой старший товарищ. Опыта у меня больше. Ты никогда не задумывался, что нести такой тяжелый капитанский груз – малоприятная задача?
– Каждый день.
– Тогда может быть…
– Не смеши меня, Тат! Я новый капитан, но отнюдь не тупой.
– Винсент, ты сидишь на двух стульях! Ты и Капитан «Канады 01», да еще и в довесок капитан всего флота. Тут запутаться можно в твоих капитанских званиях. Я лишь хочу помочь.
– Спасибо за заботу. Но я откажусь.
– Я думал ты будешь сговорчивее, чем твой отец. Что ж. До связи, МакКрей.
Это было мое первое общение с Ланзо, как с подчиненным. Я и так его не любил, но теперь он начал вставать поперек моего горла. Отец свое отстрадал, моя очередь.
Пара дней прошла, прежде чем раздался раздражающий голос ИСП, которому не было места в моей комнате. Один из предыдущих капитанов поставил запрет на поддержку системой всех находящихся в моей личной каюте. А раз ИСП нарушила запрет, то произошло нечто вопиющее. Жаль только, что отец сидел в этот момент рядом со мной.
– Капитан МакКрей! – раздался голос системы, и мы с отцом одновременно встрепенулись. – Произошло нарушение протокола подготовки к посадке. Производство трех тысяч колонистов запущено в ручном режиме.
– «Норман Эмпайр»?
– «Норман Эмпайр 01», – уточнила ИСП.
– Отмени!
– Не представляется возможным! Оборудование для производство отключено от общей информационной сети.
А это значит, что три тысячи колонистов появятся на свет раньше положенного срока. Протоколы экспедиции гласят, что начать выращивать поселенцев нужно не раньше пятидесяти и не позднее двадцати лет до посадки на планету. Три тысячи человек будут обречены потерять свои жизни, лишь по тому, что Ланзо хочет удовлетворить свои амбиции.
– Винсент, – обратился ко мне отец, его руки дрожали, как и его голос. – Что происходит?
– ИСП, установи связь с капитаном Ланзо.
– Выполнено.
Среди белого, еле различимого фона голограммы, начало вырисовываться, до боли намозолившее глаза, лицо.
– Капитан МакКрей, так система Вас предупредила!
– Немедленно остановись! Ты не представляешь, что делаешь!
– Остановись? Зачем? Корабль рассчитан на три тысячи человек! Нас станет много, мы станем обществом!
– Не станем, ты плохо учился.
– Если дашь доступ, то мы сможем перемещаться между другими кораблями. Будем вести торговлю, заниматься наукой, искусством, любовью! Мои шестилетние дети постоянно меня спрашивают о том, когда мы уже выйдем из этих коробок.
– Мы не выйдем из них, прекращай. Ты и так нарушает правила!
– Да какие к черту правила? Те, что придуманы были тысячу лет назад. Да ты хоть можешь представить себе, сколько тут поменялось за тысячу лет? У нас есть шанс превратиться в тех людей, что в величии своем отправили ракеты в космос. Мы может творить. Можем прилететь на планету уже готовым обществом! Винс, ты многое упускаешь.
– Я ничего не упускаю. Мы вырастим людей за тридцать лет до посадки. Обрушим корабли на землю и устроим города вокруг них. Ты, как капитан, должен быть ознакомлен с этим.
– Винс. Друг мой! Я рассчитывал, что ты, в отличие от старика, меня поймешь. Я все еще на это рассчитываю. Ты только представь! Те, кто окажется взращен в последний момент, не будут готовы к…
Я оборвал связь. Хватит. Это вышло из-под контроля. Мой старик побледнел, вновь увидев лицо этого выродка.
Благо мы в комнате одни.
– ИСП! – с тяжестью в голосе вызвал я компьютер.
– Слушаю Вас, капитан МакКрей.
– Как капитан флота приказываю: отключи системы жизнеобеспечения корабля «Норман Эмпайр 01». Разгерметизируй корпус и выпусти весь воздух во внешнее пространство. На этом корабле больше не должно быть атмосферы.
– Винсент… – в шоке смотрел на меня отец.
– Данное действие противоречит моральному своду правил экспедиции и повлечет за собой гибель трех тысяч девяносто восьми человек. По праву капитана вы можете так поступить, но хотела бы Вам напомнить…
– Выполняй!!!
Передо мной появилась панель, нажав на которую я должен буду подтвердить свое решение.
И я нажал.
– Уважаемые члены совета капитанов. Я, Винсент МакКрей, сорок четвертый капитан флота экспедиции под именем «Надежда Человечества», хочу напомнить… Обвинительный приговор трибунала не снимет с меня полномочий. Это не угроза. И еще: мы здесь не для того, чтобы жить. Мы здесь для того, чтобы жили другие. Те, кто будет после нас. А теперь приступите к голосованию.
Трибунал – это фикция. Вот только впервые за всю историю экспедиции, голосов за обвинение не было. Я считаю, что поступил правильно. А теперь еще и оправдано.
Вокруг нас теперь болтается два пустых корабля. Пусть экипажа на них нет, но свою функцию они не утратили. Что стоят наши жизни, по сравнению с теми, кого мы везем?
Да ничего.
В тишине своей каюты, глядя на вращающийся в иллюминаторе мостика космос, я вдруг задался вопросом.
– Сколько еще лететь?
– Сто шестьдесят четыре года, – ответила ИСП, подумав, что я обратился к ней.
Вселенной четырнадцать миллиардов лет.
Земле пять миллиардов лет.
Нашему виду пятьдесят тысяч лет.
Мы в этих коробках уже тысячу лет.
И лететь еще почти две сотни.
А я и пятидесяти не протяну.
По сравнению с космосом. С миссией. С человечеством. Я – ноль. И я не перестану округлять себя и всех вокруг.
– Винсент! – окрикнул меня отец с нижнего уровня капитанского мостика. – Что делать с «Эмпайр»?
– Вырастите новый экипаж.
Эпилог
– Давно не связывались, сынок, – уставшее лицо отца светилось в поле голограмм.
– Привет пап, как там у вас?
– Вот! Вся партия новых членов экипажа «Эмпайр» готова. Двадцать человек.
– Не трудно, для пяти человек выращивать двадцать?
– Да брось! Чем еще старику заняться?
– И то верно, – я выдержал легкую паузу. Говорить такое я не привык. – Знаешь… я рад, что там оказался ты. Те, кого ты воспитаешь, будут хорошими людьми.
– Как ты!
– Как я…
Отцу в кадр передали новорожденного ребенка, он развернул покрывало и показал мне его пухлое лицо.
– Вот, будущий капитан «Эмпайра»!
– Здоровый какой-то.
– М-да, не то что ты. Ты мелким был. Как и я. И как дед твой, – старик потрепал нос новорожденного и тот гукнул, – Я порылся в книге норманнских имен. И назвал малыша Отто Оккер. Неплохое имя для капитана?
– Согласен.
ИСП, приложи это… Ну не знаю… К отчету о «Канаде 01».
Игорь Соловьев. «Четвертая смена»
Динамик под потолком зашипел, хрюкнул и зашелся длинным гудком. Смена закончилась. Скрипнула дверь раздевалки, захлопали дверцы шкафчиков. Подхватив сумку, Марк двинулся на выход. Еще одни сутки позади. Километры пройденных туннелей, сотни распределительных щитков, лианы проводов и кабелей. Всего того необъятного хозяйства, которым владел «ГорКоллектор», и к персоналу которого имел честь принадлежать он, инженер Марк Смолин.
Марк приложил ладонь к сканеру. Загудел считывающий датчик, сверяя рисунок ладони с базой данных. Тихо пискнул и мигнул светодиод. Молодой инженер привычно шагнул к двери. И чуть не врезался в нее лбом. Дверь, всегда услужливо откатывающаяся в сторону, осталась неподвижна. Тревожно зажглась красная аварийная лампа.
– Не понял… Эй, что за дела? – Марк снова приложил руку к сканеру. Гудение и писк. Моргание светодиода. Дверь не шелохнулась.
Из-за дежурки напротив выглянула голова диспетчера:
– Смолин, зайди.
В дежурке почему-то всегда пахло пылью. Словно тут ковры выбивают. В комнате кроме Марка трое. Сама диспетчер, строгая полноватая женщина в рабочем комбинезоне. Начальник участка в чистенькой спецовке старого образца. И какой-то незнакомый мужик, в неуместном на подобном объекте строгом деловом костюме. Мужик имел скучающий вид и вполуха слушал начальника участка. Ни тот, ни другой на Марка даже не взглянули.
Диспетчер, с некоторым сочувствием к судьбе Марка, протянула ему планшет:
– Послезавтра выходишь в четвертую смену.
– Как в четвертую? Я же во вторую тружусь, у меня три выходных впереди. Нет-нет, вы что, я никак не могу. – Марк дернулся от планшета, как от болотной гадюки.
«Вот это мне начальство удружило! Мы уже с ребятами условились, что все три дня за городом проведем. Пашка ящик эрзац-пива достал. Генка и Клим договорились насчет транспорта. Ну а Ленка? Она давно ждет, когда он им свои новые треки презентует. Зря что ли столько времени трудился? Нет, определенно на эти выходные у него, Смолина, были грандиозные планы. И тут такой облом. Обломище!»
– Что значит «не могу»? В четвертой смене оба инженера отсутствуют. Один в отпуске, второй заболел. В бригаде только рабочие-техники остались. А по штату хоть один инженер, но должен быть. Вот вашу вторую смену и располовинили. Да что ты на меня руками машешь, всего раз выйти надо. Это же в отгулы пойдет.
– Но почему наша смена? Что, больше некому? – Смолин позиций не сдавал, хоть и понимал, этот бой ему не выиграть. Не зря же тут руководство присутствует. И как в воду глядел. Марка атаковал начальник участка:
– А кому еще? Ты хочешь, чтобы из первой или третьей смены кто-то двое суток подряд дежурил? Это запрещено. Как ни крути, нет у меня больше кандидатов. Так что не митингуй, все уже согласовано.