— Японцы! — взволнованно говорил Артем, — большой отряд человек двести, не меньше. Японцы и казаки, еще и несколько эвенков будет. Чуть не засекли, хорошо хоть Тутумэ совой гугукнул, вроде поверили. Уходить надо!
— Черт! — Семен с силой опустил сжатый кулак на колено, — накликала, Алиса!
— А ты, товарищ Порханов, что думал? — презрительно покосилась комиссарша, — что Победы добьёшься, полицаев по окраинам отстреливая, да пароходы с золотишком грабя? А как настоящее большое Дело завязалось, так и поджилки затряслись?
— Ничего у меня не затряслось, — буркнул Семен, — только уж больно скверно все оборачивается. Ты уйдешь, и поминай как звали, а нам тут расхлебывать.
— Уходить надо отсюда, товарищ Порханов, — рыжий заместитель покачал головой, — давай доведем девок до базы, самолета ихнего дождемся, а там уйдем на север.
— Как только мы улетим, базу придется сжечь — покачала головой Алиса, перед этим зло зыркнув на Петрова за «девок», — после идите куда хотите.
На том и порешили. Спать в эту ночь больше некому не пришлось — отряд, спешно уничтожив следы ночевки, двинулся через ночной лес. На душе Наташи было одновременно и радостно и тревожно — освобождение совсем рядом, но это и означало, что Алиса в любой момент может пристрелить ее, выполняя свое обещание.
К утру отряд подошел к перевалу где стояла, укрытая средь деревьев, сторожевая вышка. Спустившийся красноармеец видно был каким-то образом предупрежден о подходе повстанцев. Обменявшись несколькими словами с Алисой и Семеном, он побледнел, узнав о идущих по следу японцах. Едва красные партизаны прошли дальше, он метнулся наверх, торопясь передать по рации тревожные вести.
Внизу обнаружилась небольшая долина, укрытая со всех сторон горами. Еще сверху Наташа увидела прямоугольник летного поля. Рядом с ним стояло несколько строений, над самым большим из которых развевался красный флаг.
Пожилой комбриг, командовавший местным гарнизоном, отреагировал на тревожную весть, столь же нервно, как и солдат на вышке. Даже с повстанцами сил защитников базы было недостаточно, чтобы надеяться отбиться от превосходящих сил противника. Комбриг сообщил и иную новость, которая заставила помрачнеть уже Алису — пару дней назад над хребтом видели «Харрикейн». Правда, довольно далеко от базы, но все равно — если к делу подключили канадскую авиацию, весь план Алисы мог пойти насмарку.
Хорошо еще, что здешние места довольно далеко от любых авиабаз Железного Пакта.
Командующий базой вызвал по радио самолет — как поняла Наташа помощь ожидалась из самого Центра. В ожидании ее комбриг, Алиса, Семен и еще парочка местных военных чинов коротала время за распитием бутылки коньяка под вяленого гольца. На Наташу никто особо внимания не обращал, но она поняла, что бежать бесполезно — дверь сторожило не менее дюжины солдат.
К полудню снаружи послышался ровный гул, приближающийся с каждой секундой. Комбриг встревожено выглянул в окно.
— Товарищ комбриг, — в дверях появился черноволосый парень в форме связиста, — наш самолет просит разрешения на посадку.
— Успели, — выдохнул комбриг и, к удивлению Алисы, размашисто перекрестился. Алиса неприязненно покосилась на него, но промолчала.
Когда они вышли наружу, на поле приземлялся «АНТ-7», к которому и направилась Алиса со своей пленницей. Рядом шли все те же Петр с Николаем, а также комбриг, которого Алиса называла «товарищем Аркадьевым».
— Когда мы улетим, базу уничтожите, а сами можете уходить, — поясняла она понурившемуся командующему, — раз японцы так близко, то рано или поздно найдут это место. Вы, — она обернулась к двум чекистам, — уходите с партизанами. Осядете в Тынде, я потом найду способ с вами связаться.
Петр с Николаем понуро кивали, явно не в восторге от перспективы и дальше рисковать жизнью, бегая по лесам и горам. Они подошли к самолету, из кабины которого выглядывала голова в летном шлеме — летчик наблюдал, как работники базы заливали в баки авиационное топливо. Алиса толкнула Наташу к трапу, и, пихая ее в бок пистолетом, заставила подняться. Внутри их встретил долговязый чернявый мужик.
— Эта что ли вражина? — спросил он у Алисы, с интересом разглядывая Наташу.
— Она самая, — подтвердила Барвазон.
— Понятно, — кивнул он, — ну, красивая, руки протяни.
Наташа сделала это и ей тут же смотали запястья.
Алиса шагнула вслед за ней и чернявый собирался закрыть дверь, когда что-то привлекло его внимание.
— А это еще кто та… — слова его оборвались странным звуком, тело его как-то странно дернулось и чернявый стал медленно вываливаться наружу.
— Черт! — Алиса метнулась к выходу, но тут же отпрянула обратно, захлопывая дверь, — Максим, взлетай быстро!
— Что случилось! — спросил летчик, заглядывая внутрь кабины, — что с Олегом?
— Убит, — выдохнула Алиса, пальцы ее судорожно сжимались, — добрались все-таки, черт бы их побрал! Японцы!
Лицо летчика побледнело, и он мигом исчез в кабине. Мгновение спустя заработал мотор, после чего самолет медленно двинулся вперед. Что-то стукнуло по обшивке и Наташа поняла, что это пули. Снаружи уже слышались крики и выстрелы. Алиса прижала Наташу к стенке кабины, в темных глазах полыхала ненависть. В ее руке блеснула сталь — Наташа с удивлением увидела, что это уже не пистолет, а нож.
— Чем угодно клянусь, — прошипела она, — живой им в руки не попадут не ты, ни я. Даже стрелять не буду — кишки выпущу, чтобы ты тут подыхала.
Глаза ее выпучились, голос стал визгливым, почти срывающимся на крик. Наташе стало одновременно и страшно и противно.
— Хватит пугать, мразь! — презрение пересилило страх, — о своей шкуре подумай. В Маньчжурии, таких как ты любят на фарш пускать.
Лицо Алисы исказилось, казалось, вот-вот она пырнет ножом Наташу. Но тут, наконец, самолет оторвался от земли. Алиса расслабилась, отбросила нож в сторону. Тут же в ее руках появился пистолет, которым она больно ткнула Наташу в бок.
— Садись туда, — она показала на скамейку в салоне, — и чтобы тихо мне.
Наташа презрительно усмехнулась, вызвав у Алисы новый приступ бешенства — она наотмашь хлестнула девушку по лицу, затем, помахав пистолетом, комиссарша молча указала Наташе на скамейку. Сама же она расположилась напротив, держа пистолет наготове. Впрочем, Наташа не собиралась сопротивляться — едва опустившись на скамейку она поняла, что у нее слипаются веки. Усталость бессонной ночи и беспрестанного перехода по здешним местам, навалилась на нее и девушка провалилась в глубокий сон без сновидений.
Проснулась она уже в Центре.
Некогда это была обычная горная долина надежно укрытая со всех сторон скалистыми хребтами. С севера водопадом спадала бурная горная река, еще одна, поспокойнее втекала сюда с востока. Слившись в один поток, они несли свои воды на юго-запад, чтобы где-то там закончить свой путь в Байкале.
На северной стороне ущелья, прикрываемые водопадом, располагались несколько черных провалов — входы в исполинские пещеры уводящие в скальную толщу. О них ходили самые жуткие слухи среди бурят, эвенков и даже проживавших на северо-востоке якутов. У костров юрт в баргузинских степях, в лесных убежищах таежных звероловов шепотом рассказывали страшные сказки о том, как из сердца гор поднимаются на поверхность покрытые шерстью злые духи, коих якуты называли абаасы, эвенки харги, а буряты шолмосами и шухдерами. В свете полной луны пляшут они на вершинах гольцов, наполняя воздух бездумными криками и завываниями, сходясь с железноклювыми демоницами закидывающими на плечи длинные груди. Даже самые сильные черные шаманы бурят и эвенков, не решались камлать там, где положил на то запрет Тот, Кого на разных языках именовали Эрлэн-ханом, Харги и Улу Тойоном.
Буряты называли то место Черным Колодцем, «Хара-Худаг», эвенки Харгитуй (Дом Харги), русские же поселенцы звали это место Чертовой Долиной. Никто из местных не осмеливался ходить в те края, почему даже и точное местонахождение Чертовой Долины было никому не известно.
Но лет двадцать назад все изменилось. С запада и с юга, от больших городов летели стальные птицы, по Байкалу шли тяжело нагруженные суда, везшие диковинные механизмы, краны, стальные буры, цемент и тонны взрывчатки. А через тайгу с севера, под конвоем вооруженных до зубов красноармейцев, шли худые изможденные люди — сотни и тысячи «врагов народа», угодивших в жернова карательной машины только потому, что кому-то обитающему в красном замке посреди огромного города, понадобилось пригрести к рукам Хара-Худаг.
Огромную часть хребта Сынныр объявили заповедной зоной, отселив всех кто обитал в немногочисленных деревеньках и туземных становищах, под страхом смерти запретив приближаться к секретному объекту. День и ночь вдали в горах гремели взрывы, небо оглашал самолетный гул и неслышимые человеческому уху сигналы неслись «из глубины сибирских руд» донося в Красный Замок весть, что все идет по плану и даже в духе эпохи — с опережением оного.
Огромные дамбы охватили кольцом долину, отведя от нее течение обеих рек. Частично они были пущены в новые русла, частично вода в них разлилась, затопив окрестные ущелья и ледниковые впадины. Так Хара-Худаг оказался в центре большого искусственного озера соединенного с Большой землей только большой широкой насыпью, да воздушным сообщением. Стены дамб ощетинивались заборами обвитыми змеями колючей проволоки, огромные прожектора заливали долину ярким, слепящим светом, солдаты НКВД день и ночь дежурили на подступах к Центру. В самой же долине, словно вынырнув из речных вод, возник целый город — пародия на Китеж, Красная Атлантида.
В южной части долины располагался аэропорт, тут же стояли казармы красноармейцев и подсобные хозяйства. Север долины занимал Центр — огромное здание, в форме неправильного пятиугольника, окруженное еще одним забором с колючей проволокой идополнительным кольцом охраны. На поверхности была только меньшая часть сооружения — основной массив скрывался в скальной толще, где ранее были легендарные пещеры. Там, в недрах гор и разрабатывался таинственный проект «Плеяда».