Наконец хватаю за хвост смутную идею:
– У тебя есть телефон Жениного отца?
– Нет, – он качает головой, – а у тебя?
– Тоже нет. Но, возможно, я знаю, где можно его достать.
Достаю смартфон и выбираю контакт, которому почти никогда не звоню первым. Долгих четыре гудка, и я слышу в трубке:
– Ярик?
– Привет, – я откашливаюсь, – пап.
– Что-то случилось? Дед в порядке?
Вопрос очень логичный, ведь если я звоню сам, значит, произошел какой-то апокалипсис. Ну, как минимум.
– Да, за Де не переживай, он живее всех живых и бодрее самого лютого подростка. Пап, у меня просьба. Я знаю, что у вас с Гольцманом есть какие-то терки, я лезть пока не хочу, но ты можешь дать мне его номер?
Отец молчит, так что на всякий случай я добавляю:
– Гольцман Владимир Ильич.
Наконец слышу, как он переводит дыхание и со смешком говорит:
– Ну, на память не назову. Но могу узнать.
– Узнай, – откашливаюсь и натужно добавляю, – пожалуйста.
– Перезвоню.
Убираю телефон от уха и смотрю на Антона. На его лице откровенно заинтересованное выражение.
– Мы что, в сериале? – спрашивает он.
– Да если бы.
– Ваши родители реально в контрах? По какой-то причине?
– Да, – снова соглашаюсь я, и мои губы против воли изгибаются в неприятной усмешке, – по какой-то.
– Ну, лезть не буду.
– Я бы и сам не влезал, – бормочу отрешенно.
Долин присаживается на пол, упираясь спиной в стену. Какое-то время смотрит в телефон и вдруг отшвыривает его в сторону:
– Твою мать, я же говорил, держи ее подальше от этих чатов!
– И как, по-твоему, я должен был это делать? К батарее пристегнуть и телефон отобрать?
– Да не знаю я… – Долин вздыхает, – просто бесит, что никто не смог ее от этого уберечь.
– Ее бы от собственной матери уберечь. Давай уж теперь заниматься этим.
Присаживаюсь рядом и закидываю назад голову, прочерчивая затылком холодную стену. В этот момент чувствую себя маленьким и беспомощным. Грудь изнутри как будто какой-то монстр процарапывает. Моя любимая девушка сейчас совсем рядом, и я знаю, что ей нужна моя помощь, но по факту я не могу вообще ничего сделать.
Телефон звонит, и, хоть я ждал этого, все равно вздрагиваю.
– Да?
– Записываешь?
Оборачиваюсь к Антону и отвечаю:
– Записываю.
Долин быстро соображает, достает свой смартфон. Так что отец диктует, я проговариваю вслух, а Антоха вбивает. Сверившись, папа уточняет:
– Готово?
– Да.
– Ярик, зачем тебе?
– Пап, давай не сейчас? Спасибо, что выручил.
– Хорошо. Яр, ты там аккуратнее, ладно? Наши отношения с Гольцманом не должны тебя касаться.
Потом мы молчим. Я чувствую, о чем он хочет спросить, и почему-то позволяю ему.
– У него ведь дочка с тобой учится?
– Учится, – подтверждаю бесцветно.
– У вас отношения?
– Раньше тебя не интересовали мои отношения.
Папа вздыхает, отчего в трубке шуршит. Я морщусь.
– Ладно, Ярик. Деду привет от меня. Не удивляйся, что Ленин… м-м-м, то есть Владимир Ильич не будет рад тебя слышать.
– Да я уж знаю, пап. Пока.
Я сбрасываю и позволяю себе усмехнуться. Ленин. Конечно, какое еще прозвище можно было ему дать.
Упираюсь ребром телефона себе в лоб и прикрываю глаза. Долин спрашивает:
– И что мы ему скажем? Что Женю силой удерживает дома ее мама? Не думаешь, что он нас пошлет?
Киваю и откидываю голову назад, несильно ударяясь затылком об стену:
– Может, и так. Но других идей у меня пока нет. Отпадет эта, будем штурмовать.
Антон хмыкает, а я набираю номер. Было бы проще, если бы отец мне его выслал, но в его прошивке как будто нет этой опции.
– Алло? – отзывается Женин отец отрывисто.
– Владимир Ильич, это Ярослав Шмелев, – начинаю говорить быстрее, чем успеваю подумать, иначе снова запаникую, – извините, что беспокою. Но я очень волнуюсь за Женю.
Дальше, как могу, излагаю ситуацию. Стараюсь рассказывать коротко и максимально отстраненно, не примешивая свою оценку.
– Здесь я и Антон Долин. Нас не пустили, но мы уходить не собираемся, – подытоживаю твердо. – Может, вы могли бы подъехать? Просто проверить, все ли в порядке? Ваша жена сказала, что вызвала для Жени какого-то врача. Мы забеспокоились.
Мгновение он молчит, потом бросает жестко:
– Выезжаю.
И отключается.
Я смотрю на Долина. Он пялится на меня. Очевидно, он слышал весь разговор, в подъезде тихо, а динамик телефона громкий. Наверное, они с Гольцман не так уж часто делились сокровенным последнее время, так что он выглядит шокированным. Но тем не менее решительным. Лучший соратник в этом сложном деле. Черт, не думал, что когданибудь буду радоваться тому, что Антон Долин участвует со мной в каком-то замесе.
Пока ждем ее отца, все еще пытаемся дозвониться до нее самой. И синхронно напрягаемся каждый раз, когда лифт, судя по звукам, приближается к седьмому этажу. Кто это? Случайный сосед, неведомый врач или Женин отец? Но раз за разом тревога оказывается ложной.
Облегченно выдыхаем, когда на площадку выходит Владимир Ильич. Подскакиваем на ноги, как долбаные синхронистки.
Он обводит нас суровым взглядом и с каждым здоровается за руку.
– Я правильно понял, что вы намекаете, будто Женю там практически заперли?
– Нет, – отвечаю поспешно.
Долин же снова включает режим обаяшки:
– Владимир Ильич, мы просто волнуемся. Знаем, что Женя ушла из колледжа и оставила вещи, ваша жена нам повидаться не разрешила. И в целом, прошу прощения, вела себя необычно для взрослого человека.
Я, хоть и стараюсь подражать доброжелательной манере Антона, все равно сразу проваливаюсь в агрессию:
– Женя вам говорила, что с матерью ей плохо. Она читала дневник дочери, не пускает в квартиру ее близких, говорит о каких-то врачах. Вы нас поймите, нам просто неспокойно.
– Мы вещи принесли, она их даже не забрала, – тихо добавляет Антон.
– Значит, так. Оба отойдите на лестницу. В идеале свалите вообще отсюда. Пацаны, эти дела семейные – не вашего ума дело. Спасибо за заботу, но, пока не разберусь, что происходит, вам тут делать нечего.
– Мы не уйдем, – сообщаю едва слышно, но твердо.
Краем глаза вижу, что Долин кивает, двигаясь ко мне ближе, касаясь плечом. Будто смыкаем ряды. Двое мальчишек пытаются отстоять у родителей любимую девушку. Чем не роман в пестрой обложке?
– Как хотите. Сейчас скройтесь, – в своей жесткой манере отвечает Женин отец, но потом поясняет более мягко, – иначе Ольга не откроет.
Как два тупых пингвина, семеним на лестницу друг за другом. Там прислоняемся к стене. Я, кажется, дышать перестаю, но это точно для меня не впервой. Напряженно вслушиваюсь в то, как Владимир Ильич звонит, как ему открывают.
– Что ты тут делаешь?
– Вещи и документы пришел забрать. Не пустишь?
– Курьером пришлю.
– Оль, не пори горячку. Официально мы еще не в разводе, а эта квартира такая же моя, как и твоя.
Кажется, они немного даже толкаются на пороге, когда открываются двери лифта.
Мы с Долиным быстро переглядываемся. Похоже, сценарист нашей жизни на кураже, не успевает подбрасывать новых персонажей и новые проблемы.
– О, привет, Вов! – выдает женский голос радостно.
– И это твой врач? – иронично интересуется Женин отец. – Думаешь, я позволю ей зайти?
– Ален, подожди, он бредит. Пришел, ломится в квартиру.
– Вов, дай мне увидеть девочку, она моя пациентка.
– Была бы она твоя пациентка, – рявкает Владимир Ильич, – ты бы про нее подруге своей не трепала! Зайди в лифт и вали отсюда, пока я тебя силой не затолкал!
– Совсем оборзел?!
Я автоматически подаюсь вперед, но Долин хватает меня за плечо. Качает головой, сдвинув брови. Выдыхаю. Нам действительно нельзя влезать, будет только хуже. Хорошо, что хоть у Антона мозги работают.
Поэтому мы замираем, как две статуи, и только слушаем перепалку в коридоре.
В итоге неведомая Алена все-таки уезжает, а родители Жени уходят в квартиру.
Но, когда все стихает, мое беспокойство, напротив, набирает обороты. Телефон сигналит о новом сообщении, и все мое нутро резко подкидывается в надежде, что это Гольцман. Но это Тит.
И через сорок минут он действительно приезжает. Выходит из лифта, качая ладонью под музыку в наушниках. Смотрит на нас, не переставая двигаться. Дождавшись наших вымученных смешков, убирает наушники в кейс, позволяя музыке звучать на весь коридор.
Продолжает кривляться еще более активно, изображая из себя лютого рэпера, на надрыве распевая:
– Но кажется, стало лишь больше вопросов, левых советов и точек зрений, нас кидает в откосы, лишь чтобы снова взлетели!
Потом открывает рюкзак, достает нам по бутылке пива.
– Не думаю, что это хорошая идея, – ворчу я.
– А еще что ты думаешь? Например, что нас пустят в квартиру в ближайшие десять часов? – саркастично интересуется Тит и скручивает со своей бутылки крышку. – Расслабься и выпей. Твоей жопе еще привыкать к этому бетонному полу.
Глава 49
– Доброе утро, молодежь! – слышу сквозь сон и нехотя начинаю ворочаться, чувствуя, как сильно затекла шея.
Открываю глаза и, сощурившись от света лампы, смотрю на Жениного папу. В одной руке кружка, в другой – незажженная сигарета. Он изучает нас довольно насмешливо. В принципе, веселиться есть над чем. Подстелив под себя куртки, мы вповалку лежим на полу общего коридора у лифтов. Потягиваюсь и чувствую, что парни тоже просыпаются.
Признаться честно, это была, возможно, самая странная ночь в моей жизни. Но вместе с тем удивительно классная. Мы выпили по пиву, за это время немного привыкли друг к другу и незаметно стали болтать. Обсуждали и сложившуюся ситуацию, и наш колледж, и общих знакомых. Потом даже посмотрели пару серий убогого, но оттого очень смешного реалити-шоу. И уснули, привалившись друг к другу, как щенки под лестницей. Я сажусь, разминая шею.