– Так и ты не хакер, Тит.
– Не очень сложно. Есть пара способов. Если один не сработает, так второй или третий. Наверное, она просто не подумала. Наши родители как-то иначе относятся к технологиям.
Долин упирается кулаком в лоб и прикрывает глаза. Он мою маму знал лучше остальных, кажется, ему от этой информации почти так же больно, как и мне. Он произносит:
– Твою ма-а-ать. Ну IT-колледж ведь. Как же надо было отчаяться, чтобы настолько не подумать?
А я вдруг улыбаюсь. Удивление на их лицах достигает апогея.
Фыркаю сквозь сжатые губы. Слюни мелкими брызгами летят прямо в лицо Антону, и он морщится. Тогда я хлопаю ладонью по столу и громко хохочу.
– Прости! – выдавливаю, как только получается вдохнуть.
Он утирается рукавом и издает нервный смешок. Я же смеюсь и смеюсь, мышцы лица сводит, ребра болят, я склоняюсь ниже и упираюсь лбом в стол. Боже, как же это смешно! Обожаю, обожаю свою жизнь! Моя мама слила позорные фотографии в сеть, чтобы заставить меня сменить колледж. Браво!
Мой смех резко обрывается, как будто я весь запас израсходовала. Так и сижу молча, скрючившись, прислонившись лбом к прохладной столешнице.
Кто-то гладит меня по спине. Медленно, очень аккуратно. Знаю, что это Ярик. Ни на кого больше мое тело так не отзывается. Теплом, мелкой дрожью, сладким волнением.
Я разгибаюсь и беру свой телефон, открываю диалог с папой, записываю ему голосовое:
– Пап, проблем с опекой у тебя не будет, я сейчас скрины отправлю. Ты там разберись, как их лучше оформить, чтобы к делу приложить. Я скину телефон друга, который тебе подскажет, если что, как он это все узнал.
Откладываю телефон и жестом показываю Вадику, чтобы отправил мне все. Откидываюсь на спинку стула.
Боюсь даже мельком заглядывать внутрь себя, потому что сейчас там такой пугающий штиль, который ничего хорошего не обещает.
– Жень, – зовет тихо Шмелев.
Поворачиваюсь к нему и внимательно смотрю в серые глаза. Красивый какой. Даже удивительно. Приподнимаю вверх только один уголок губ, на второй пока не хватает сил.
– Все в порядке, – а потом добавляю, чуть подумав, – будет.
Он прикладывает ладонь к моей щеке, а я склоняю голову, с благодарностью принимая ласку.
А потом сообщаю:
– Мне нужны очки.
– Что?
– Очки. Я плохо вижу. Линзы не могу носить, но думала, из-за очков меня будут дразнить, как в школе. Оказалось, дело не в этом. Выберешь со мной?
Ярик настороженно кивает.
Я подаюсь к нему и быстро целую в губы. Острая вспышка удовольствия – и я понимаю, что ни о чем не жалею. Если такую цену нужно было заплатить за свое перерождение и отношения с Яриком, то пусть.
– Во сколько сегодня репетиция? – спрашиваю у Долина.
– Репетиция?
– Завтра же кубок. Вы сегодня разве не собираетесь?
– Собираемся, – кивает он как болванчик.
– Доля, не беси меня. Вы же не нашли мне замену?
– Нет, – он хмурится, – думали сегодня на сборе этим заняться. Я не ожидал, что ты захочешь выступать.
– А я захотела, – произношу ровно. – Так во сколько?
– В шесть.
– Супер. Успеем на пары и еще с ребятками поговорить.
Парни озадаченно переглядываются. А я снова улыбаюсь, на этот раз полноценно:
– С Воронцовым и с Язовой. Пусть удаляют все это говно. Нарушение неприкосновенности частной жизни, слыхали про такое? Статья сто тридцать седьмая. Поможете?
– Фига ты подкованная, – выдыхает Тит.
Чувствую, как улыбка сползает с моего лица, когда я отвечаю ему:
– У меня просто мама юрист.
Глава 52
Делаю оборот перед зеркалом, внимательно разглядывая, как на мне сидит платье. В маленькой гримерке нашего ДК пусто, парни ушли к сцене, а я осталась переодеваться, сказала, что догоню. Оглаживаю ладонями темно-зеленую ткань. Тонкие бретели, скромное декольте и длина чуть ниже колена. Но все сполна компенсирует высокий разрез на бедре. Мне определенно идет. Я все еще кажусь себе слишком толстой для такого наряда. Живот выпирает, и бедро, выглядывающее в разрез, как будто слишком мощное. Руки могли бы быть тоньше. Я прикрываю глаза. Медленно выдыхаю и тихо говорю:
– Все в твоей голове. Твое восприятие искажено.
Снова смотрю на себя. Без толку. Надеюсь, настанет момент, когда я увижу себя такой, какой меня воспринимают другие. Откидываю на спину распущенные волосы и влезаю в туфли на высоком каблуке. В них я выступала в прошлый раз, так что они уже кажутся мне почти родными.
Снова смотрюсь в зеркало. На мгновение сознание сбоит, и я вижу в отражении очень красивую девушку. Изящную и стройную, утонченную, но слегка напуганную. Бояться нельзя, сцена такие вещи обнажает и беззастенчиво выворачивает.
– Ого, – раздается сзади.
Резко оборачиваюсь и вижу Ярика. Он смотрит на меня с неподдельным восхищением. Серые глаза при этом освещении заметно темнеют. Он приподнимает брови и нахальным взглядом скользит по моей фигуре вниз. Я, конечно же, сразу краснею, мой организм мне поблажек не делает. Шмелев, в отличие от меня, не смущается. Оглядывает меня до самого низа, до туфель на шпильках, и так же, не торопясь, возвращается к лицу.
– Ты очень красивая, Жень.
– Спасибо.
– Говоришь так, как будто не веришь, – он в несколько широких шагов пересекает маленькую гримерку.
Улыбаюсь и смотрю ему в глаза:
– Верю.
– Умничка, – выдыхает Яр и кладет ладонь мне на поясницу, притягивая к себе.
Второй рукой давит мне на затылок и крепко целует в губы. Как всегда, начинает крайне нежно, но распаляется за считанные секунды. Он весь ощущается как пламя, как горячая магма. Под его напором я сдаюсь и плавлюсь, колени подгибаются. Хорошо, что Ярик прижимает к себе, иначе точно бы упала.
Кто-то тихо, но показательно откашливается у порога.
Пытаюсь отстраниться, давлю Шмелеву ладонями в грудь, но он отпускает очень неохотно. Я, естественно, моментально заливаюсь краской. На пороге стоит Мартын, наш звукач. Улыбается хитро, но все же по-доброму.
– Жень, там парни через пару минут на сцену гоняться идут. Ты готова?
– Готова, – еще раз оглаживаю платье мокрыми ладонями.
Оглядываюсь на Ярика. Он улыбается мне совсем уж по-хулигански. Честно говоря, я это обожаю. Он подмигивает и молча выходит, скользнув рукой по моей талии. Я нервно поправляю волосы рукой, которая вся покрылась мурашками, и киваю Мартыну:
– Идем.
Мы прогоняем выступление два раза, расставляя акценты на сцене, чтобы понять, где центр и на каком уровне нужно играть миниатюры, чтобы попадать в освещение. Когда уходим обратно в кулису, Долин придерживает меня за локоть и спрашивает:
– Ты как?
Смотрю на него удивленно:
– Хорошо. Вроде все получается?
Доля кивает, но локоть мой все еще держит. Потом произносит:
– Да по КВНу вопросов нет. Как дома?
Я отвожу взгляд и больно прикусываю губу. Как бы ему объяснить. В итоге просто пожимаю плечами:
– Нормально.
– Малышка, – говорит он по привычке и сразу же морщится, – Жень, я тебе друг, я же интересуюсь не для галочки.
Я же почему-то начинаю раздражаться:
– Доль, дома тяжко. Не хочу обсуждать, потому что лучше об этом просто не думать. А в КВН, например, играть. Я помню, что мы все еще друзья, ладно? Захочу поделиться – я тебе расскажу. Сейчас пока все без изменений. Ушла бы к папе еще вчера, но он пока живет в отеле и квартиру не нашел. Так что дома я все время делаю вид, будто не знаю, что моя мама сошла с ума и слила в сеть мои стремные фотки.
– Прости.
– Ничего, забыли.
В неловком молчании мы идем в гримерку и у двери сталкиваемся с парнем, который клеит на скотч порядок выступления команд. Я пробегаю взглядом по строчкам и взволнованно спрашиваю:
– Предпоследние! Это хорошо?
– Это замечательно, – широко улыбается Антон мне и орет ребятам, – предпоследние, пацаны!
Они отзываются одобрительным гулом:
– Кайф!
– Совсем неплохо!
– А после кого?
– А мы на сцене за ними прогонялись.
– Должно быть хорошо, – резюмирует Игорь удовлетворенно.
Я в этом ни черта не понимаю, но довольна, что ребята рады. В конце концов, я уже член их команды.
Но Игорь не упускает возможности и крепко меня обнимает, отрывая от земли. Кричит:
– Предпоследними быть круто, Женька!
Я сдавленно пищу и ругаюсь. Слышу, как Долин говорит с доброй усмешкой:
– Лучше поставь на землю, Игорян, Шмелев увидит, башку тебе оторвет.
Тот ставит меня на пол и показательно отскакивает в сторону:
– Простите, миледи! Забыл, что ваш муж – худший из разбойников!
Я фыркаю и отмахиваюсь:
– Игорь, ты резко перевоплотился в Робин Гуда?
Он широко мне улыбается, но ничего не отвечает. Вместо этого лезет в рюкзак и достает бутылку коньяка:
– Давайте, парни, до игры пятнадцать минут, пора выпить.
– Я не пью, – отвечаю строго, а сама вспоминаю, как искала по шкафам мамино вино.
– Женька, это традиция, – серьезно поясняет Игорь, – а для некоторых необходимость, чтобы по физике расслабиться. Ты же не напиваешься, верно? Если прям не хочешь пить, можешь просто губами прикоснуться. Это тоже считается. Традиция же.
Я неуверенно киваю и беру из его рук бутылку. Прислоняю к губам и делаю крошечный глоток. Тут же запиваю колой, прикрывая глаза от крепости напитка. Удивительно, но мне нравится.
– Вкусно.
– Пацаны, ну она точно наша! – орет Игорь и подпрыгивает, вскидывая вверх кулак.
Я смеюсь и снова поправляю платье. Странно, но нога в разрезе как будто бы кажется мне более стройной, чем раньше.
Глава 53
На сцене я смотрю только на Ярика. Он сидит на втором ряду ровно по центру и не сводит с меня глаз. И из-за этого я волнуюсь гораздо больше, чем из-за самого выступления. Его нахальный и одновременно восхи