…порою мне казалось, что какие-то события в мире предопределены. Случайностей нет, как говорил мой знакомый. Всё в этой жизни закономерно. То, что мы считаем случайностью, на самом деле лишь непонятая нами закономерность, вытекающая из пропущенных, незамеченных событий, являющихся ключевыми моментами текущей реальности. Я пришел к таким выводам лишь спустя время после тех событий, которые мне пришлось пережить. Чувство благодарности и теплоты к моим потомкам, Руслану и Николаю, которые спасли совершенно неизвестного им, чужого человека. И сожаление по отношению к моему крестнику, однажды спасенному мной и потом предавшему меня, совершенно необъяснимо. Видимо, он все-таки должен был погибнуть, этот мальчик, а не вырасти в главаря банды по имени Джокер.
Шум и гам в доме стояли невообразимые. Скрипнув распахнутым окном, Руслан с Лисом кубарем ввалились в душную, натопленную комнату. Пламя свечей чуть колыхнулось при их появлении, но не погасло. В комнате никого не было. А за дверью бушевали страсти. Женский визг, в котором слышался смертельный ужас, перемежался с мужскими междометиями и злобными криками. Раздались громкие хлопки. Горшки с брагой взорвались, решил Лис. Вскоре крики стихли. Но народ никак не мог угомониться. За дверями что-то загрохотало. Волокли что-то тяжелое. Словно мешки с картошкой перетаскивали. Кто-то негромко, но внушительно раздавал указания. Друзья стали по обе стороны двери и ждали возвращения хозяина. Просторная комната была чисто прибрана. Большая пышная лежанка, словно стог сена, занимала значительную часть комнаты. Стены увешаны толстыми ворсистыми тряпками. Поверх них висело оружие. Куча неизвестного, но грозного арсенала производила впечатление. Лис глазами указал на длиннющий блестящий тесак на стене. Руслан воспринял указание по-своему и сорвал его с ковра. Тесак был тяжелый, подержав его в руках, Рус поцокал языком и поставил в угол за дверь. С ножом будет сподручнее, решил он, вновь потянув из-за пояса старый верный нож. Ожидание затянулось.
– Судя по всему, сороконожки произвели впечатление, – шепнул Лис.
Рус прижал указательный палец к губам.
– Откуда взялись эти твари?
– Вот и выясните! Каждый угол обшарить! Гнездо развели у нас под носом! Хоронить завтра будем. Оттащите пока на первый этаж, – донеслось из-за дверей. Брови Лиса удивленно поползли вверх.
– Они что, в суматохе друг дружку поубивали? Или сороконожек хоронить собрались?
Руслан сжал губы и нервно мотнул головой.
– Молчи! – громко шепнул Рус.
Наконец двери открылись, и в комнату зашел человек с грустным лицом.
– Устроили мне подарочек, – негромко произнес он и тут же, узрев незваных гостей, продолжил: – Ага! А вот и виновники!
И всё. Руслан перехватил его рот ладонью и приставил нож к горлу. Лис прикрыл дверь и подпер ее спиной, подхватив в руки стоящий в углу тесак.
– Тссс! – прошипел Руслан. – Вякнешь – убью! Говорить будешь только то, что скажу! Понял?!
Зеленые глаза Джокера смотрели без страха и ненависти. Лишь с малой долей любопытства.
– Понял? Джокер молчал.
– Понял? – еще раз спросил Руслан. – Если понял, кивни.
Джокер через силу кивнул, тогда Рус ладонь убрал, а нож сильнее впился в шею. По коже тонкой струйкой потекла кровь, перевалила через ключицу и пропала в зарослях волосатой груди. Губы Джокера презрительно сжались.
– Ты, видать, тупой, – сказал он, усмехаясь, – рот зажал и ответа просишь.
Руслан нахмурился.
– Где старик? Куда ты дел старика?
– А? Так вы его бойцы? То-то я смотрю, рожи незнакомые. Это вы самоходок подпустили?
– Ну мы, – ответил Лис.
Руслан стоял за спиной пленника, поэтому Джокер его не видел, зато он видел Лиса и с интересом его разглядывал.
– А как вы их ловили? – поинтересовался он.
– Как-как… руками.
Джокер покачал головой, нимало не смущаясь того, что от этого рана на шее стала глубже и кровь потекла обильнее.
– Молчать! – зашипел Рус. – Я спрашиваю, ты отвечаешь! Где старик?
– Там же, где и был… Отчаянные вы ребята, я смотрю. Ядовитых самоходок руками ловите.
– Да ну? – удивился Лис. – То-то они мне сразу не понравились.
– Вы хоть знаете, что их прикосновение убивает мгновенно? Благодаря вашим стараниям семеро погибли сегодня.
– Ты к ним, смотрю, торопишься присоединиться? – разозлился Руслан. – Не ответишь на вопрос…
– И что? – усмехнулся Джокер. – Убьешь меня и так и не узнаешь, где ваш старик? Или не старик? Или не ваш?
– Убью!
– Убивай, – согласился Джокер. Даже в крепком захвате он попытался равнодушно пожать плечами.
Руслан стушевался. Разговор оборачивался совсем не так, как он планировал. Не боялся его Джокер ни капельки. Он чувствовал это. А также отчетливо чувствовал, что держит в объятиях зверя, большого опасного зверя. И расслабленная поза пленника, и его полное равнодушие говорило как раз о том, что от него в любой миг можно ждать чего угодно. Что может он, змеей, выскользнуть из рук Руслана или могучим движением медведя избавиться от плена. И не поможет тут нож, приставленный к горлу. Ничего не поможет. Руслан почувствовал, как засосало под ложечкой. В натопленной комнате было душно и жарко. Рубаха прилипла к взмокшей спине. Пауза затянулась. В наступившей тишине стало слышно, как что-то потрескивает в маленькой печке напротив кровати. Джокер почувствовал неуверенность Руслана и ухмыльнулся.
– В общем, так, бойцы! Забудьте вы про своего старика. Он свое пожил, и хватит о нем. А мне такие люди нужны. Смелые, рисковые. У меня теперь четырех баб не хватает, и трех мужиков ваши самоходки постарались. Вот ряды и пополните. А о твоем ножике на моем горле забудем. Я не злопамятный. Отработаешь потом…
– Ты, кажется, не понял! – осерчал Руслан. – Говори, где старик!
– Рус, ты не к тому месту нож приставил, – кивнул Лис. – Смерти он не боится. А вот, скажем, без наследников остаться…
Лис, все еще державший длинный тесак в руках, опустил его до уровня пояса и ткнул Джокера в пах. Легонько так ткнул. Джокер напрягся. Стальные мышцы вздулись.
Руслан почувствовал, как он раздался под его руками.
– Вот это ты зря сделал, сынок, – процедил холодным тоном Джокер, таким холодным, что от него веяло мертвечиной.
– Говори, сучий потрох! – рявкнул Руслан и обратился к Николаю: – Не ответит, режь на пятаки!
Джокер был мужчиной в годах, на добрый десяток лет старше своих противников. И такое унижение был снести не в силах. Первым порывом его было вырваться и убить обоих. Но, поразмыслив, он вдруг усмехнулся и опять расслабился.
– Ладно, будем считать, что ваша взяла. Старик ваш в проклятом доме, в подвале заперт. Ключ в верхнем ящике стола, – кивнул он на большой стол в углу комнаты.
Николай, повинуясь немому указанию Руслана, пошел проверить.
– Который? – спросил он у Джокера, зазвенев связкой ключей.
– Маленький. Да нет, не тот. Нет. Следующий. Не этот.
– Лис, не слушай его, бери все. На месте разберемся! – прервал Руслан.
Джокеру это предложение не понравилось. Он слегка дернул бровью, но промолчал.
– Как пройти к дому?
– Отсюда выйдете и три квартала до Ленинского проспекта. Там перекресток с Карлом Маркса. Второй дом от перекрестка.
Николай оторопело уставился на Руслана. Такие координаты им ничего не говорили.
Местности они не знали вовсе, а уж названий и тем паче.
– Ну? – усмехнулся Джокер. – Я всё сказал. Идите за своим стариком.
На обратном пути, выходя из озера, Хаймович обо что-то споткнулся. Рассмотрев предмет, он повеселел.
– Таки угощу я вас сегодня рыбкой.
Он нагнулся в воду, окунувшись с головой. А когда голова появилась, то Хаймович счастливо улыбался, держа в руках какое-то хитросплетение из зеленых веток. Меж веток на солнце металлическим блеском отливали и плескались рыбы.
– Вот образец человеческой смекалки, – молвил Хаймович, вытряхивая сверкающих на солнце рыб из мордушки, как он назвал грубо плетенную корзину. – Значит, люди рядом, и промысел этот не забыт. Как и навыки плетения. Привал, однако. Сережа, собери сушняка. Добрую ушицу я вам сейчас организую. Эх, маслица бы подсолнечного… – сокрушался Хаймович. – Жареная рыба не в пример вкуснее. Хотя ухи я тоже давно не ел.
– А чего она не кричит? – Шустрый подобрал желтоватую рыбину с земли. Она билась и тщетно открывала рот, не издавая при этом ни звука.
Хаймович расплылся в улыбке.
– Дорогой мой! Она не может кричать. Поговорка «нем как рыба» вам, конечно, незнакома. Большинство рыб просто не в состоянии издать какой-либо звук.
– Хаймович, какой привал? – нарушил идиллию Федор. – Нам же на ту сторону еще добраться надо. А солнце садится.
Хаймович отмахнулся от Федора, как от мухи.
– Ты край озера видишь? До того берега километров семь, а вокруг озера все десять – пятнадцать. Здесь заночуем.
Федор с недоумением пожал плечами и пошел рубить елки. Я присоединился к нему.
Хаймович остался колдовать над котелком, привлекая к колдовству женщин и рассказывая как правильно нужно чистить рыбу, и главное, как ее готовить. И пока мы с Федей таскали ветки на шалаш, Хаймович то и дело сетовал на отсутствие разных необходимых для правильной ухи ингредиентов. В конце концов, сказав, что главный ингредиент, то бишь рыба, у нас все-таки имеется, он решил, что ухе быть. Не успели мы доделать шалаш, как Хаймович, осторожно дуя на ложку, отхлебнул и сообщил:
– Готово! Прошу всех к столу!
В завершение колдовства он вытащил горящую ветку из костра и окунул в котелок. Затем, хитро прищурившись, отвинтил колпачок заветной фляжки и плеснул в уху.
– Ну и как вам? – вопросил он, пока мы дули на миски и прихлебывали ароматное варево.
– Угу, – одобрил Сережка, шумно прихлебывая.
– А рыбу есть будем? – спросила Роза.
– Рыбу, милочка, надо есть осторожно, выбирая кости. Костей, к сожалению, в ней немерено. Вот попалась бы щука!.. Ах, какую рыбу фиш готовила моя покойная бабушка!