— Понятия не имею. Я давно сбился со счета. Да и зачем? Здесь время остановилось для всех, кто остался.
— Но как вы смогли так долго прожить? Это невозможно! Сколько вам было лет, когда вы попали на базу?
— Около сорока.
— Сейчас две тысячи десятый год… — без преамбулы сообщил Ник и заглянул в округлившиеся глаза немца.
Карл не поверил ушам:
— Какой?.. — Он попытался сложить цифры воедино, но голова пошла кругом.
— Послушай, Док! — снова вмешался здоровяк. — Что он нам туфту гонит! Давай я его яйца на сковородке поджарю и заставлю съесть, посмотрим, что он тогда запоет!
— Я говорю правду, поверьте, — почувствовав угрозу в словах крепыша, затараторил Хольман. Глаза у него широко раскрылись, словно у ребенка, очнувшегося после кошмарного сна. — Все дело в ученых! Они затеяли какой-то чудовищный эксперимент. Сначала появились огромные крысы. Разорвали несколько человек и покусали Крюгера. — Карл мотнул головой в сторону мертвого Франца. — Потом этот ублюдок укусил меня…
— Говорите медленнее и успокойтесь, — перебил Николай.
— Да, да… — Карл на секунду потерял связь с реальностью, что-то вспоминая. — Я похоронил этого засранца, но он оказался живым, точнее — ожил…
— Вы что же, когда хоронили, не проверили — мертв человек или жив? — удивился Ник.
— Да нет же! Он был мертв! Точно!.. Но потом — ожил.
— Это как? — удивился Николай. — Что-то я вас не совсем понимаю.
— Крысы… Во всем виноваты крысы. Я думаю, они и наделили Франца такой способностью.
— Какой способностью?
— Оживать после смерти и… восстанавливаться.
— Регенерировать?
— Я не знаю, как это называется, я не ученый. Но у Крюгера кости срастались на глазах, да и ужасные раны затягивались очень быстро, почти мгновенно. После его укуса я едва не сошел с ума от боли и сам разлагался, точно мертвяк. С каждой секундой превращался в нечто иное, что пугало меня не меньше, чем физическая боль. А когда все прекратилось, когда боль ушла, я почувствовал себя новорожденным. Я изменился не только внутренне, но и внешне. Даже не старею теперь, заметили? Осталось лишь чувство голода.
— Почему же Франц сейчас не ожил и не регенерировал? Вы, кстати, тоже обладаете такой способностью?
— Не знаю, — озадаченно ответил Хольман. — Я не такой, как он. Я не так быстро восстанавливаюсь. Каждый из нас изменился по-своему. Может потому, что вы ему голову размозжили, он и испустил дух, кто знает. Я-то всегда думал, что мы бессмертные…
— Ни фига себе! Они что — вампиры?! То-то я смотрю у этого рожа вся синяя и зрачки красные. — Здоровяк немного отстранился назад и направил на немца ствол оружия. — Переведи ему, Док!
— Чем вы питались все это время? — задал очередной вопрос Николай. — Что у вас с кожей и почему зрачки красные? Это последствия мутации?
— После того как уцелевший персонал эвакуировался с базы, я ел консервы со склада. А вот он… — Карл брезгливо покосился на Крюгера. — Он жрал трупы. Клянусь! И до — и после. Грязная свинья! А когда те стали портиться из-за нарушенной вентиляции после взрывов, то разыскал меня и предложил объединиться. Так мог появиться хоть какой-то шанс выжить в этом аду. А мое новое зрение дало мне возможность видеть в темноте — это, знаете ли, очень удобная штука, чтобы не попадаться на глаза и лишний раз не привлекать внимания. Здесь постоянно нужно прятаться и постоянно кто-то на кого-то охотится. Иначе не прожить.
— Привлекать внимания кого? — ухватился Ник, почувствовав, что немец чего-то не договаривает. — Кроме вас двоих на базе есть кто-то еще?
— Охотник, — в голосе немца одновременно прозвучали ненависть и неприкрытый страх. — Здесь он — хозяин.
— Охотник — это кто? Он такой же, как вы?
— Нет. Это чудовище из ада. Это не человек. Он сущий дьявол.
— Вы видели его вблизи? Как выглядит? — Николай почувствовал, что потянул за нужную ниточку. Клубок тайн потихоньку начинал распутываться.
Хольман горько усмехнулся.
— Издалека — видел. Только один силуэт. Если б подошел ближе, то сейчас бы с вами не разговаривал. Я воровал у него остатки мяса.
— Мяса?
— Да. Он просто ненавидит крыс! И убивает их больше, чем может съесть. Расточительно, учитывая наше тяжелое положение с продовольствием.
— Вы тоже питались крысами? — оторопел Николай и мельком посмотрел на жаровню.
— Лучше есть крысятину, чем замороженных мертвяков. Сначала мы сами охотились на этих тварей, но потом закончились патроны, потому и пришлось следить за Охотником, чтобы стянуть у него хоть какой-то кусок мяса и набить желудки. Франц, знаете ли, неплохо готовил и…
Тут один из незнакомцев не выдержал и стянул с головы капюшон. На плечи упали роскошные рыжие волосы:
— Я больше не могу это слушать. Мне нужно на воздух.
Хольман замети девушку и зашевелился на полу, как большая гусеница.
— С вами девушка? Да? — спросил он, таращась на нее совиными глазами.
— А ну цыть, немчура! — прикрикнул на него Змей и занес кулак для удара. — Ты смотри, какой горячий тевтонский парень! Немец немцем, а ведет себя как абрек. Я тебе щас вмиг пыл собью!
Немец притих, опасливо косясь на крепыша.
Девушка торопливо вышла.
— Кроме Охотника вы еще кого-либо видели на базе? — продолжил Николай.
— А вам что этого мало? — вопросом на вопрос ответил Хольман. — Зачем вы вообще сюда забрались? Вас слишком много. Охотник учует вас, быстро выследит и убьет. Я думаю, это сам дьявол, который поднимается из ада, чтобы забрать затерявшиеся души грешников и вернуться с ними назад. Я видел, как он расправился с саперами. Вам не выжить, если он вас найдет. Не выжить. Саперов было куда больше.
— Заткнись, козел! — рявкнул Змей, успевший дослушать перевод Боголюбова до слова «убьет». — Ты еще плохо нас знаешь! Мы тоже не пальцем деланные — не таким шустрикам рога обламывали!
— Погоди, Змей, — одернул его командир. — Док, спроси: он сможет нас провести к лабораториям?
Ник кивнул.
— Карл, вы сможете провести нас к лабораториям?
Хольман на секунду задумался и попросил:
— Развяжите меня.
Николай обернулся к Шельге:
— Просит развязать.
— Я понимаю немецкий, — ответил майор. — Пусть сначала даст согласие быть проводником, а там и поглядим.
Воронов передал слова командира немцу. Тот мгновенно выразил согласие.
— Змей, развяжи его, — приказал Шельга. — И тщательно проверь карманы.
— Может не стоит, командир? — Змей покосился на майора. — Больно резвый, как бы чего не выкинул, блин.
— Делай, как сказал.
Змей отдал свое оружие Боголюбову, шагнул к немцу и, обшарив карманы, достал из одного опасную бритву:
— Гляди, командир, что фриц припрятал! Уф, фашистская морда! — Тяжелый кулак навис над пленником.
Хольман поежился, вжавшись в пол.
Змей усмехнулся, раскрыл бритву и стал неспешно перерезать веревки на руках и ногах пленника.
— Смотри мне, без глупостей. Будь паинькой, понял? Я буду за тобой приглядывать, так что… — Змей поморщил нос. — Воняет от тебя как от старого козла. У тебя что — с гигиеной проблемы?
Карл ни черта не понял из сказанного, но послушно закивал, готовый согласиться со всем чем угодно, лишь бы поскорее избавиться от пут. Едва получив свободу, обвел русских малахольным взглядом и попросил:
— Хабэн зи цигарэтэн, биттэ? Ман виль раухэн, абэр бай унс зинд ди зайт лангэм цайт цу эндэ гэгангэн…[14]
Змей, уловив созвучие в немецком слове «цигарэтэн», ошалело уставился на немца и воскликнул:
— Тудыть его налево! Он что, закурить просит? — Расстегнул нагрудный карман, достал пачку «Мальборо» и протянул одну сигарету немцу, по-отечески добавив: — Совсем спекся зомби без табачка. Бери, пока я добрый и, смотри, не обоссысь от счастья.
Хольман взял сигарету и расплылся в благодарной улыбке. Понюхал, поводив сигаретой возле ноздрей. Затем размял пальцами табак, сунул сигарету в рот и, посмотрев на Змея, поднес кулак к сигарете и потер подушечкой большого пальца по фаланге указательного, изобразив процесс прикуривания от зажигалки.
На лице Змея расплылась улыбка, и он добродушно резюмировал:
— Ну вот. Ни говна, ни ложки. Опять-таки в угоду общему делу придется выручать фашиста. Держи! — И бросил ему зажигалку.
Едва Хольман сделал первую затяжку, как тут же зашелся в страшном кашле, точно туберкулезник, вдохнувший дым от тлеющей портянки ассенизатора. Из глаз немца покатились слезы.
— Едрить его налево! — ругнулся Змей, забрав зажигалку из руки немца и пару раз хлопнув его по спине. — Нет, с тобой точно каши не сваришь! Лучше б ты и не начинал курить, чахоточный.
В помещение вошла Лиса. Лицо ее, даже при слабом освещении, выглядело бледным и подавленным. Взгляд — холодный.
— Что вы с ним делаете? — спросила она.
— Курить пытаемся научить, — пошутил Змей, — а он сопротивляется. Что это ты такая бледная? В пустыне змей кушала и ничего, а тут услышала о крысятине и расхворалась?
Лиса ничего не ответила на дурашливую иронию Змея, но искорки гнева блеснули в ее глазах. Подошла к немцу и протянула пластиковую бутылку с водой:
— Пейте.
Хольман схватил бутылку и присосался к ней, как голодная пиявка. После нескольких глотков ему стало немного лучше.
— Спасибо, — поблагодарил Карл, тяжело дыша. — Я давно не пил такой чистой и вкусной воды.
— Можете оставить себе, — сказала Лиса и добавила: — Хотя от пагубных привычек — не панацея.
Она подошла к Шельге и тихо спросила:
— Согласился?
— Да, — ответил майор, поняв, о чем шла речь. — А куда он денется с подводной лодки?
— Вы что-то ему пообещали? — поинтересовалась девушка.
— Нет. Сам согласился. Практически добровольно. Ничего не требуя.
— Странно, странно, — задумчиво проговорила Лиса. — Не похоже это на добровольную помощь. Матерый эсэсовец, сразу видно. Нужно бы за ним присматривать получше. Очень скользкий тип.