Ник с радостью отметил, что противник серьезно пострадал и едва шевелит конечностями. Но и дальше медлить было нельзя, зная его способность к регенерации. Николай схватил раненого хамелеона и несколько раз впечатал головой в стену, размозжив череп. А потом отбросил существо в угол. На стене осталось большое кровавое пятно, будто кто-то убил на ней гигантскую муху. Существо попыталось подняться на ноги, покачнулось, запрокидывая разбитую голову, вжимая затылок в плечи, но тут его кожа начала сереть, колени подломились и оно рухнуло на пол, оставшись там без движения с застывшей на морде гримасой ярости. Затем тело хамелеона словно растворилось в воздухе, теряя плотность, стало пузыриться, пока не превратилось в лужу слизи и… исчезло.
— Какого хрена! Да что же это такое?! — выдавил Николай, смотря на тварь-невидимку, не веря глазам. И бросился на помощь Лисе, которую один из хамелеонов оттеснил к шахте, размахивая острыми когтями, оставившими уже несколько глубоких отметин на панцире ее «эска».
— На пол! Живо! — крикнул Ник и, как только девушка выполнила команду, он выстрелил хамелеону в затылок. Голова твари рванула, как воздушный шар.
Монстр зашатался, сделал пару шагов и рухнул. Тут же начал быстро бледнеть, обесцвечиваться, делаясь прозрачным. Вскоре от него остался только контур, а через две секунды и вовсе превратился в пар, поднявшийся кверху и растаявший в воздухе.
Шельга схватился сразу с двумя хамелеонами. Первому пробил ударом кулака грудную клетку и вырвал сердце. Тот тут же отступил, качнувшись, как неуклюжий танцор, потом опустил голову и с любопытством взглянул на свою рану, из которой хлестала кровь, словно из дырки в винной бочке. Упал, посерел и начал покрываться лопающимися волдырями, из которых появилась белесая слизь. Второй монстр оказался резвее и наотмашь врезал майору по шлему. От такой затрещины у Василия чуть голова не отлетела — он упал на спину, вскинул пулемет и выстрелил снизу вверх в оскалившуюся пасть нависшего над ним хамелеона. Голова твари лопнула, плеснув во все стороны кровью и мозгами.
— Ну надо же… — произнес Василий. Боль иглой пронзила ему голову, и он потерял сознание.
Лиса подбежала к майору, осмотрела. Из носа Василия текла кровь, глаза закатились.
— Хреновые дела, — пробормотала она, откинула крышку панели управления «эска» и, набрав код деактивации, вытащила раненого Василия из корпуса экзоскелета.
— Ну, чего застыл?! — она бросила осуждающий взгляд на Николая. — Скинь свой ранец. Привяжем командира на его место.
— Да, да… — Ник отстегнул ранец «эска», сбросил на пол и подставил спину.
Лиса подняла Шельгу, усадила на крепление ранца и надежно стянула тело командира ремнями. Достала из кармана комбинезона майора дистанционный пульт.
— Готово. — Девушка поджала губы, глядя Николаю в глаза, а затем спросила: — Ты забрал препарат?
— Да, — ответил Воронов. — А ты…
Из тоннеля послышалось глухое ворчание и шарканье ног.
Ник посветил туда фонарем и тут же его выключил.
— Япона мать! — воскликнул он. — Допрыгались… загнало нас к чертям в ад.
Тоннель был заполнен ходячими мертвяками в полуистлевшей одежде. Одного из них Николай успел рассмотреть — тощий, с кожей высохшей до состояния пергамента, грязные волосы скрывали лицо. Они двигались медленно, раскачиваясь, вытянув руки к желанной добыче, но их было слишком много и расстояние между ними и людьми сокращалось с каждым их шагом.
Вскоре авангард белесо-синеватых тел в лохмотьях появился из тоннеля.
Воронов направил на них пулемет и выстрелил.
Нескольких мертвецов разорвало на куски, но другие продолжали приближаться, нисколько не реагируя на выстрелы.
Показалась грузовая клеть, механизмы заурчали, заскрежетали и затихли.
— Быстрее! — воскликнула девушка и бросилась к клети. — Пока мертвяки до нас не добрались!
Николай последовал за ней.
— Оставь дверцы открытыми! — крикнула девушка. — Если Тимофей Романович до сих пор жив, то он запрыгнет к нам на втором уровне.
Воронов, не отрывая взгляда от живых мертвецов, нащупал верхнюю кнопку и надавил.
Лифт дернулся, покачался из стороны в сторону и медленно пополз вверх, плавно набирая скорость.
Лиса достала гранату и швырнула в сторону мертвяков. Гулко грохнуло, полыхнуло пламя взрыва. Пол платформы под ногами людей задрожал и стал раскачиваться, как корабельная палуба во время шторма. А затем и без того слабое освещение погасло. Вероятно, один из осколков перебил какой-то силовой кабель. На корчащиеся тела мертвецов посыпался сноп искр.
— Ты что натворила? А если бы лифт остановился? — возмутился Николай. — Как же нас профессор теперь заметит, если темно, как у крота в жопе?
— Заметит, если жить захочет, — немного цинично заявила Лиса. Приблизившись к краю платформы, она глянула вниз и добавила: — Включи прибор ночного видения, а то действительно, как… у крота.
Но профессор Боголюбов не присоединился к ним. Посадочная площадка второго уровня пустовала.
19. Хэппи-энда не будет»
Декабрь 2010 года. Антарктида.
Земля Королевы Мод.
С пересохшим ртом и с сердцем, стучащим в груди, как отбойный молоток, Николай Воронов первым выбрался из лабиринта пещеры в оазис. Осмотрелся. Все осталось на своих местах: и озеро, и отвесные скалы, и лагерь…
Несмотря на усталость в Николае неожиданно проснулись свежие силы, «второе дыхание», как говорят спортсмены. А также заурчал желудок — вернулось чувство голода, отодвинув на миг из мыслей грозящую опасность: оказаться в зоне ядерного взрыва. Очень захотелось что-нибудь съесть. Но умирать с ложкой в руке — не комильфо для такого везунчика, как я, решил он. Остановившись, Ник с наслаждением вдохнул свежий воздух, подставив лицо под ласковые лучи полярного солнца, ослепившие его до слез. И от удовольствия закрыл на пару секунд глаза.
Погода была отличная. В оазисе стояло затишье и даже не верилось в то, что скоро здесь должно произойти.
«Господи, я жив! Жив!» — возликовал Ник. Внутри него, точно марш победы, играл своеобразный рок-н-ролл, который многие глупо называют эйфорией.
— Чего остановился?! — послышался сзади голос Лисы. — Вперед! Экскурсия закончена! До взрыва — полчаса!
Николай обернулся, посмотрел на девушку, у которой в глазах одновременно играли волнение и отблески радости, и готов был стиснуть ее в своих объятиях и расцеловать. На его губах играла улыбка, в глазах же светилась неприкрытая радость. Но — сдержался, памятуя о том, что повода ему никакого не давали, а за подобное проявление эмоций можно было и оплеуху схлопотать. Характер у Лисы крутой. Плюс ко всему она, похоже, еще и беременная, как он догадался ранее, а уж с этими шутки плохи — состояние непредсказуемое, зачастую нервное. Эх, эти рамки приличия всегда выползают там, где не следует, слегка огорчился Ник.
Девушка окинула Воронова взглядом с головы до пят и сказала:
— В лагере могут остаться враги. Будь очень внимателен. Я пойду первой, ты — следом. Нам нужно добраться до снегоступов в тягаче. Огонь веди очередями, только на поражение, и ни в коем случае не поворачивайся к противнику спиной и не останавливайся. Понял?
Ник кивнул, вскинул пулемет на плечо, как это обычно делают «солдаты удачи» в пафосных голливудских боевиках, и одарил ее еще более открытой улыбкой, обнажив ряд крепких зубов. С Лисой он был полностью согласен: к ранцу прикреплен раненный Шельга, и командира нужно оберечь от пуль. Затем перевел оружие наизготовку и побежал вслед за удаляющейся девушкой.
Миновав метров двести, они остановились, не веря глазам. Возле одной из палаток стоял небольшой вертолет с обвисшими к земле лопастями винта, а рядом с ним… улыбающийся Тимофей Романович Боголюбов.
— Ну, чего застыли, молодые люди? — пробасил профессор из-под своей роскошной бороды. — Скидывайте амуницию, вертолет, чай, не индийский слон, такой вес не потянет. И — айда отсюда!
— Профессор! — воскликнул Ник. Чувства переполняли его. — Как вам удалось выбраться? Мы думали, что вы… И откуда появилось это летающее чудо?
Боголюбов деловито почесал бороду.
— Рано хороните, — усмехнулся он. — Как выбрался? Ножками, Коля, ножками, и очень-очень быстро. А вертолет — трофей, сюрприз, так сказать. Я сложа руки не сидел. Пришлось маленько повоевать на старости лет. Троих охранников успокоил навеки, а пилота, к сожалению, не уберег — хотел смыться, авиатор хренов, через ущелье, но его камнями там и привалило. Сами растяжек понаставили, на них же и попадаются, не живой он теперь.
— А еще говорят, один в поле не воин, — похвалил его Воронов. — Лузеры, блин!
— В ущелье произошел обвал? — спросила Лиса.
— Ага. — Профессор стоял на месте и внимательно смотрел то на Воронова, то на Лису. — Конкретно камней насыпало. Теперь один путь — драпать по воздуху. Надеюсь, кто-нибудь из вас умеет управлять этой штукенцией? — Его рука указала на вертолет, а взгляд остановился на болтающейся ноге позади «эска» Воронова. — А командир, он…
— Жив, — тут же отреагировал Воронов, — но без сознания.
Лиса деактивировала свой экзоскелет, выбралась из него, достала из ранца небольшой рюкзак и взглянула на Николая:
— Чего замер? Бросай «эска», он нам больше не понадобится, и тащи командира в вертолет.
Николай выполнил команду, отстегнул ремни своего ранца, закинул тело на плечо и поволок Василия к вертолету, бросая короткие взгляды на Боголюбова. Почему он не помогает ему? Да и ведет себя как-то очень странно. Ник даже растерялся. Чем ближе он приближался к профессору, тем сильнее его мысли подтачивала необъяснимая тревога, перераставшая в подсознательный страх. Как детский страх перед темнотой и появившейся тенью на стене. Как страх загнанной в угол жертвы от скрипа половицы за дверью, за которой притаился безумец с окровавленным ножом. И когда до профессора оставалось не более десяти шагов, Николай остановился, аккуратно положил тело майора на землю, медленно выпрямился и уставился на профессора круглыми глазами. У него даже челюсть отвисла от внезапной догадки.