– Ты про оленей этих? Скажем так: и да, и нет.
– В смысле?
– Ну, по науке если, то устойчивых генетических мутаций существовать не должно, так как мутировавшие организмы не развиваются эволюционно, а наоборот как бы деградируют и не имеют устойчивых генетических связей. Почему и не могут иметь здоровое потомство. Но в случае с местной фауной, да и не только с ней, существует один очень существенный фактор, влияющий на все виды мутаций.
– Какой фактор?
– ВРЭ – вирус «Вирус Рукотворной Эволюции». Секретная военная разработка, которая велась вплоть до самого начала войны, да и потом то же. Этот вирус, попадая в организм живого существа сам по себе вызывает изменения, причём очень сильные, но ими можно управлять, если правильно рассчитывать дозировку для отдельно взятого вида и мутации будут предсказуемы и даже программируемы. А вот если жертва вируса подверглась радиационному облучению, причём интенсивному, попала под воздействие химического, бактериологического, или какого иного оружия массового поражения, то тут уже силу и направление изменений предсказать невозможно. В концентрированном виде эта дрянь плодит таких уродов, что самый жуткий ночной кошмар покажется детской сказкой на ночь. И самое интересное – это то, что мутанты-жертвы ВРЭ могут иметь потомство, наследующее все качества своих родителей. Образуется как бы уже совершенно новый вид живых существ с устойчивыми наборами определённых хромосом. Правда, это не касается супермутантов бывшей армии Создателя, те бездетны, но это уже отдельная тема.
– А сейчас этим вирусом можно заразится? – поёжившись задала Нора очередной вопрос. – И откуда ты вообще об этом знаешь? Это же по идее должна быть секретная информация. Или нет?
– Ну теперь-то, спустя столько лет после войны какие могут быть секреты о том, что тогда творилось, – усмехнулся я. – А узнал я обо всём этом в Братстве Стали, а точнее – в его архивах. История разработки ВРЭ своими корнями уходит к самым истокам создания Братства. Это одна из самых важных глав в его истории. Собственно говоря, если бы под одной ничем не примечательной военной базой, коих разбросано сотни по всей Америке, не существовала в своё время секретная лаборатория, проводящая генетические эксперименты над живыми людьми по заказу Министерства Обороны для создания супер-солдат, то никакого Братства Стали, вполне возможно, сейчас бы и не существовало. Вот так вот, да. Заразится же вирусом сейчас, через атмосферу уже практически невозможно. В настоящее время во многих местах, где раньше фонило вовсю, уровень радиации уже значительно упал, часто до вполне приемлемого для жизни. Вирус же, как гласит его описание, в открытой среде живёт совсем непродолжительное время, так что в активном виде в атмосфере его уже нет. А среди зверья мутации, изначально вызвавшие активные изменения, теперь уже просто как наследственные признаки передаются. Но не всё так просто…
– А что ещё? – спросила Нора. Миновав густые заросли, мы с ней шагали теперь по редколесью и поэтому слегка расслабились не теряя, впрочем, бдительности и не забывая внимательно поглядывать по сторонам.
– Да понимаешь ли, время от времени из разных уголков Пустоши доходят когда просто слухи, а когда вполне точная информация о том, что люди видят разных тварей, которые в список уже существующих и известных населению монстров никак не вписываются. Причём для многих встреча с этими исчадиями бывала последним, что они видели в жизни.
– И давно это происходит?
– Не очень, но зато регулярно. Что интересно: всякий раз, когда где-то появлялся какой-нибудь очередной новый монстр, то это обязательно происходило вблизи возможного скопления людей. Фермы, посёлки старателей, торговые форпосты – не суть важно. Главное, что бы по близости всегда было довольно много людей. Сразу конечно появлялись жертвы. Начинались регулярные нападения, как правило в пределах определённых… кхм… «охотничьих угодий». Но стоило истребить одну тварь, как через некоторое время появлялась новая, где-нибудь уже в совсем другом месте и всё начиналось по новой. И с каждым разом чудовища становятся всё умней и опасней. Последнего так вообще три месяца ловили, никак поймать не могли. До того тварюга шустрая и сообразительная попалась, что по сравнению с ней Когти Смерти отдыхают.
– Когти… кто? – переспросила Нора, внимательно слушавшая всё, что я говорю.
– Когти Смерти, потом расскажу, кто это. Так, о чём я… А, да – так вот, после тщательного расследования пришли к выводу, что в появлении мутантов никакой случайности нет, все они специально выведены и кем-то на свободу выпущены. Кто-то, похоже, эксперименты ставит раз за разом. Создают всё новых тварей с учётом своих прежних ошибок, мать их! Где-то опять очередные яйцеголовые отморозки зашевелились, что б им провалиться.
– Странно, – пожала плечами Нора. – Казалось бы – учёные, умные и образованные люди, наоборот должны пользу другим приносить. Ну или хотя бы вреда не причинять людям своей деятельностью. А они вон что вытворяют! Как будто души нет совсем…
– Какая там душа, что ты, не будь такой наивной, – махнул я рукой. – Так, мы пришли. Привал. По времени нормально уложились, с запасом. Теперь остаётся только ждать.
Мы вышли на обширную поляну, этакую большую проплешину среди леса, на краю которой старая обшарпанная вышка телевизионного ретранслятора высилась железным исполином над верхушками деревьев. Рядом с вышкой виднелись развалины трансформаторной будки, чьи поросшие мхом обломки в живописном беспорядке валялись вокруг. Создавалось впечатление, что будка не сама разрушилась под действием времени и стихий, а как будто кто-то специально её развалил заложив взрывчатку изнутри, так что взрывом обломки стен разбросало на несколько десятков футов вокруг. А может так оно и было на самом деле, я не знаю. Я подошёл к одной из опор и присел на раскрошенное бетонное основание. Стянул с себя рюкзак и положил его у ног на землю. Что бы дать телу отдых, опёрся спиной о ржавый стальной трос, до сих пор помогавший вышке оставаться в вертикальном положении. Во всяком случае хотелось так думать… Винтовку я пристроил на коленях. Нора, не выпуская из рук «Раптор» – как и положено, неторопливо прошлась взад-вперёд по поляне, подошла к будке, попинала носком сапога жалко скрипнувшую и висевшую на одной петле облезлую дверь. Потом подошла ко мне и присела рядом. Мы сидели некоторое время молча, наблюдая, как окружающий нас лес наполняется сумраком и странными, таинственными ночными звуками. Потом я глянул на часы и посмотрел на небо, сплошь покрытое уже блестящими точками звёзд. Вроде пора бы им уже появится… Только я так подумал, как краем уха, на грани слуха уловил пришедший издалека слабый звук, в котором едва улавливался знакомый стрёкот винтов летающей машины.
– Летят, – сказала Нора, посмотрев в ту сторону, откуда уже явно слышался нарастающий с каждой секундой шум винтов.
– Угу, я то же услышал, – ответил я поднимаясь. – Нужно им сигнал подать.
С этими словами я полез в рюкзак и достал оттуда старенькую обшарпанную ракетницу. Отомкнув ствол, вставил в него толстый патрон и защёлкнул казённик вернув ствол на место. Взвёл большим пальцем туговато оттянувшийся курок, направил ракетницу в небо и нажал на спуск. Хлопнул выстрел, руку дёрнуло отдачей и в небо устремилась ярко-красная звёздочка сигнальной ракеты, призванная указать пилоту наше с Норой точное местоположение. Гул винтов становился всё ближе, заполняя собой пространство над поляной и метался, отражаясь гулким эхом от деревьев, так что сразу было и не понять, откуда именно появится винтокрыл, пока тёмный покатый нос огромной летающей машины не показался над лесом. Ещё секунда и чёрный силуэт винтокрыла вынырнул из-за деревьев и завис над поляной, толстым брюхом накрыв всё пространство под собой. Из открытых боковых проёмов в разные стороны торчали стволы миниганов направленные вниз, в каждую секунду готовые стремительно раскрутиться и разнести в клочья любого, кто решит покусится на нашу безопасность.
С борта машины ударил и зашарил по земле луч прожектора, образовав на поляне яркий круг в центре которого находились мы с Норой. Я помахал невидимому отсюда, с земли пилоту, который нас, несомненно, прекрасно сейчас видел из кабины. Ещё пара секунд и винтокрыл дрогнув всем корпусом начал снижаться. Мы отошли на край поляны и стояли, наблюдая за посадкой тяжёлой машины. До поверхности оставалось чуть более двух десятков футов, когда среди утонувших в темноте деревьев неподалёку одна за другой сверкнули яркие вспышки и к почти уже приземлившемуся летательному аппарату стремительно метнулись две огненные капли, оставляя за собой дымный след. Я только и успел, что раскрыть рот в немом крике, когда два реактивных снаряда один за другим врезались в борт позади кабины пилота и взорвались, гулким звоном больно ударив по барабанным перепонкам. Одна из ракет взорвалась внутри пассажирского отсека, вмиг разнеся в клочья обоих стрелков, а вторая оторвала левый двигатель с пропеллером и покорёженная машина, завертевшись вокруг своей оси с силой грохнулась о землю, мгновенно потонув в ярком пламени взрыва.
На поляне вмиг стало светло, как днём. Ударной волной нас с Норой буквально снесло, словно кегли для боулинга и разбросало по сторонам. Моя жена коротко вскрикнув стремительной тенью унеслась в ближайшие кусты, где и исчезла, только ветки зашуршали. Хвала создателю, в полёте ей, похоже, удалось благополучно миновать жаркой встречи со стволами ближайших деревьев, покрытых твёрдой и корявой корой, чего нельзя было сказать обо мне. Моё приземление не было столь удачным: прежде чем встретится с землёй, я со всего маху впечатался спиной в остаток кирпичной кладки, бывшей когда-то стеной треклятой трансформаторной будки, так некстати оказавшейся на пути траектории моего полёта. От удара из меня буквально вышибло дух, дыхание перекрыло, рёбра с правой стороны пронзило острой болью, сверху на спину посыпались куски штукатурки и всякий мелкий мусор. Бессмысленно шаря руками по земле перед собой, я панически пытался вдохнуть и наконец каким то чудом мне это удалось. Наполненный гарью и дымом воздух ворвался в мои лёгкие, я зашёлся в отчаянном кашле, отчего травмированные рёбра свело от боли, и судорожно вздохнув пару раз потерял на какое-то время сознание.