– Солнышко, а ты ничего необычного не чувствуешь? – всё-таки не удержался я от прямого вопроса. – Ну, тревоги там например, или беспокойства? Нет? Хм… понятно.
– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась Нора, застёгивая куртку. – Что-то не так?
– Да как тебе сказать… Неспокойно мне что-то здесь, тревожно как-то.
Я глянул на экран «Пип-Боя», в левом верхнем углу которого мерно мигали ярко-зелёные цифры часов. Четыре-тридцать утра, снаружи уже светает. Как раз предрассветные сумерки. Всё, нужно убираться отсюда, нутром чувствую – какие-то тучи над нашими головами сгущаются, прямо физически это ощущаю. Я шагнул к своему «спальному месту» и стал скатывать спальный мешок. Нора глянув на меня без лишних вопросов так же начала собираться. Мы скатали спальники, сдули и сложили подушки, упаковали всё обратно в рюкзаки. Я почувствовав, как отчего-то сильно пересохло в горле, отцепил от ремня свою фляжку, свинтил крышку и сделал несколько больших глотков. Чуток полегчало.
– Будешь? – я протянул фляжку Норе.
– Давай, – ответила она кивнув и забрала у меня ёмкость. Хорошенько приложилась к горлышку, вернула, я завинтил крышку и прицепил фляжку на место. Запахнул полу плаща и только взялся за лямки рюкзака, как вдруг раздался этот звук. Где-то высоко над нами в глубине здания конторы родился, с каждой секундой нарастая и проникая сквозь все стены и перекрытия, буквально режущий по нервам, пронзительный звук, как будто кто-то чем-то острым медленно царапал по стеклу. В какой-то момент скрежет перешёл в визг циркулярной пилы и поднялся до такой высокой ноты, что буквально стало сводить зубы.Нора уронила себе под ноги глухо стукнувший о напольное покрытие «Раптор», и заткнув уши со стоном опустилась на колени. Я покачнулся, но устоял, опершись о стену обеими руками. Когда уже казалось, что ещё чуть-чуть и мои мозги просто взорвутся, лопнув от напряжения внутри черепной коробки, всё кончилось. Проклятый скрежет как начался, так же внезапно и оборвался. Но теперь стали слышны размеренные удары, как будто кто-то долбил огромной кувалдой по такой же огромной наковальне. Я отлепился от стены, за которую держался, словно попавший в сильную бурю моряк за спасительную мачту и посмотрел на свернувшуюся калачиком Нору, которая по прежнему продолжала закрывать ладонями уши, только теперь уже лёжа на полу.
– Нора, уходим, быстро! – прохрипел я шагнув к ней, чтобы помочь подняться.
Шагнул шатаясь как пьяный, но руку всё же протянул и рывком поднял Нору из положения «лёжа» в положение «почти стоя». Мы насколько могли быстро похватали свои вещи и оружие, я затушил-убрал лампу и шагнул к двери, которую уже отперла Нора, ждавшая меня на пороге. Она уже успела нацепить на голову прибор ночного видения – я не заметил как, и теперь пристально всматривалась вглубь погружённого в темноту помещения. Далёкие глухие удары не прекращались ни на секунду. Я захлопнул за нами дверь в убежище, задвинул шкаф на место, надёжно скрывая за ним вход в бункер. Повернулся лицом к проходу, вскинул приклад винтовки к плечу, включил подствольный фонарь и в таком положении двинулся вперёд, готовый в любой миг открыть шквальный огонь по любому, кто появится в поле зрения. В окно-приёмник винтовки как раз магазин с бронебойными вставлен, понаделаю дырок нахрен, пусть только сунутся! Спина взмокла от внезапно охватившего напряжения, зубы непроизвольно выбивали мелкую дробь. Нора кралась следом укрывшись за моей спиной, но оружие держала наготове.
Удары становились всё громче и громче по мере того, как мы приближались к выходу из здания. Пройдя между рядами стеллажей без приключений миновали подвальный этаж, спугнув по дороге лишь пару-тройку жирных упитанных крыс, которые при нашем появлении не торопясь вразвалочку убегали и прятались под трубами. Подошли к лестнице, ведущей в контору. Жестом показав Норе, что бы та не двигалась, я поднялся на верхнюю площадку, аккуратно высунулся в полутёмный коридор и прислушался, пытаясь разобрать хоть что-то, что могло бы пролить свет на происходящее снаружи. Теперь уже отчётливо было слышно, как со стороны входа что-то или кто-то очень большое билось о железо, создавая этот самый жуткий шум и грохот. В промежутках между ударами сквозь открытый дверной проём в дальнем конце коридора я заметил, что на улице происходит что-то непонятное. А в наше время всё непонятное и загадочное очень быстро переходит сначала в разряд пугающего, затем в разряд опасного, а на завершающем этапе превращается в смертельно опасное со всеми вытекающими из этого последствиями. А «вытечь» может всё, что угодно.
В последний момент я спохватился, и быстро выковырнув из чехла свой шлем, нахлобучил его себе на голову. Попутно отметил, как подрагивают пальцы. Быстро подключил интерфейс, воткнув провод в нужный разъём. Потом повернулся к Норе:
– Надень шлем.
– Зачем? – не поняла Нора.
Вот всё-таки нет у нас ещё в отряде дисциплины! Придётся на досуге воспитательную работу с женой проводить, на полном серьёзе. Что бы научилась команды командира группы – а мы и есть теперь хоть и маленькая, но группа, с полуслова понимать и несвоевременных и дурацких вопросов не задавать.
– Нора, надевай шлем, быстро! – прошипел я сквозь зубы, озабоченный тем, что снаружи усилилась непонятная суета, мелькали какие-то тени и слышался шум, как будто разом заработало множество механизмов.
Как ни странно, но моя супруга больше не стала спорить, а просто поставила на пол свой второй, предназначенный для переноски трофеев рюкзак, присвоенный нами у убитых наёмников, вытащила из него шлем погибшего пилота и надела, сняв перед этим ставший на данный момент уже не нужным ПНВ. Глянула на меня своими серыми, со стальным отливом глазами и опустила забрало, совершенно скрывая лицо под устрашающего вида маской, напоминающей своими резкими угловатыми очертаниями гротескный череп.
И в этот момент на потолке мигнула лампа. Мигнула раз, второй и вдруг зажглась неровным бледным светом. А следом за ней начали зажигаться, включаясь одна за другой и все остальные лампы, висевшие на потолке по всей длине коридора в пыльных, покрытых паутиной и наполненных дохлыми мухами плафонах. Не веря своим глазам я стоял и смотрел, как становится непривычно светло во всегда погружённом в густой полумрак коридоре, пока не включилась в дальнем от нас конце, у самого входа последняя лампа. Которая вдруг загорелась ярче остальных, потом резко хлопнула и погасла, разлетевшись осколками внутри стеклянного шара. Этот хлопок и вывел меня из ступора.
– За мной! – скомандовал я Норе, первым решительно шагнув в коридор, и ускоряясь с каждым шагом двинулся в сторону выхода.
А вокруг творилось что-то невообразимое: через слегка приоткрытые или же распахнутые настежь двери кабинетов по обе стороны коридора мы видели, как сами собой включаются старые пыльные настольные лампы, одним демонам известно, сколько лет простоявшие не зная энергии. Как загораются экраны мониторов на письменных столах и по их поверхности начинают весело бежать строчки загрузки операционной системы. Принимаются вдруг вращаться мёртвые настольные вентиляторы, поднимая тучи пыли и вместе с ней сдувая на пол со столов полуистлевшие листы бумаги для принтеров, тут же рассыпающиеся в прах и опускающиеся невесомыми серыми хлопьями. Всю эту дикую фантасмагорию мы наблюдали мельком, на ходу, проносясь почти бегом мимо по коридору.
А вот и выход. Я машинально сбавил шаг и предупреждающе поднял руку за тем, что бы Нора невзначай не выскочила впереди меня из здания. Гулкие удары раздавались уже совсем рядом, оглушительно разносясь по зданию, многократным эхом отражаясь от стен коридора. Если бы не активные наушники, встроенные в мой шлем, то от грохота наверное можно было оглохнуть. Я как-то внезапно, по-настоящему разозлился, враз перестав трястись и успокоившись, покрепче обхватил рукоятки оружия и хищно оскалившись шагнул на улицу, выискивая цель через прицел винтовки. Нора выскользнула следом и двинулась вперёд, заходя чуть сбоку от меня. Вдруг она резво вскинула «Раптор» и прицелившись во что-то слева от нас дала три очереди подряд, я услышал, как пули выбили барабанную дробь по железу. После чего завопила что есть мочи:
– Бежим, Нейтан, бежим!
А я в этот самый момент обернулся и посмотрел туда, откуда мы только что выскочили. И от увиденного буквально похолодел. Теперь мне разом стало ясно, кто же создавал этот дикий шум и грохот. Но радости мне это совершенно не прибавило, а скорее совсем наоборот. Клетка, в которой как мне до этого казалось навсегда был заперт деактивированный робот-страж, ходила ходуном и в любую секунду грозила развалиться на части. А её свирепый обитатель был, как говориться, живее всех живых, если такое сравнение применимо к бездушной железяке. Он яростно бился бронированными выступами корпуса о стенки и дверь контейнера с такой силой, что к тому моменту, когда нам с Норой удалось покинуть «гостеприимные» стены офиса свалки, в котором творилась какая-то непонятная чертовщина, клетка была вся погнута, толстые прутья торчали во все стороны, а верхний угол двери был смят и отогнут наружу. В образовавшуюся прореху была видна часть каким-то чудом ожившего и взбесившегося робота, его верхняя броневая пластина, закрывавшая суставы манипуляторов и круглая «голова» с так называемым «лицом». На лицевой пластине сквозь вертикальные прорези горели ярко-красным дьявольским огнём его сигнальные огни, словно глаза сказочного чудовища. Вот он на секунду замер, чуть повернул голову и «посмотрел», как мне показалось, прямо на меня. И тут же начал долбиться о стенки контейнера с удвоенной силой и энергией. Так, пора мотать. Если этот непонятно как обретший вторую жизнь гад проломит клетку – а он её обязательно проломит рано или поздно, то нам с Норой тогда точно придёт конец – убежать от этой твари вряд ли получится. Они на своих трёх «ногах», оснащённых толстыми зубчатыми колёсами носятся будь здоров, я собственными глазами наблюдал однажды. Даже с демонтированным оружием эта тяжело бронированная сволочь если нас догонит, то просто как каток по асфальту раскатает!