Проект «Сияние». Возвращение Норы — страница 40 из 74

Квартира, в которую мы с женой проникли, когда-то давным-давно, в той, прошлой довоенной жизни принадлежала фотографу – это сразу же бросалось в глаза, стоило только оказаться внутри. Помещение представляло собой студию, довольно большую, просторную и поделённую на жилые зоны, которые были обставлены согласно их назначению. Например часть помещения ближе к окну занимала кухня, состоявшая из плиты, стола со стульями и разными кухонными шкафчиками, когда-то приятной голубой расцветки, ныне же безобразно облезлыми и потерявшими свой изначальный цвет и блеск. Пара шкафчиков грудой обломков валялась на полу, как и несколько стульев. В остальном же квартира-студия была заставлена и завалена всякими предметами, прямо или косвенно относящимися к ремеслу фотографа. Профессиональная фотокамера одной известной фирмы, в своё время жутко дорогая, но тем не менее весьма популярная среди профессиональных фотографов стоит на трёхногом штативе. Большой, когда-то снежно-белый экран на стене, теперь тёмно-серый и порванный в трёх местах. Пожелтевшими фотографиями увешаны все стены, разные осветительные приборы расставлены по углам. На невысоком постаменте возвышается здоровенная кровать, застеленная роскошным шёлковым покрывалом с кисточками. Когда-то модного ядовито-бардового цвета, теперь же с огромным тёмным пятном посередине от капавшей на него сверху воды из трещин в потолке. Глянув на кровать, я прямо-таки будто вживую увидел картину, как хозяин студии, молодой симпатичный фотограф снимает на свою дорогущую камеру обнажённых девиц, которые принимают всякие соблазнительные позы на этой самой кровати… М-да, однако.

Неуместные эротические видения едва успев появиться, испарились как дым стоило мне услышать звук, внезапно раздавшийся из-за трёхстворчатой перегородки, украшенной китайскими узорами с журавлями, драконами и иероглифами, которая стояла у стены в нескольких футах от кровати. За этой ширмой в своё время, как что-то мне подсказывает, и разоблачались эти самые девушки-модели перед тем, как непосредственно перейти к съёмкам. И вот теперь из-за неё раздавались звуки, которые кроме как «зловещими» назвать было никак нельзя. Мы с Норой разом вздрогнув вскинули оружие и направили стволы на ширму. Под ногами что-то хрустнуло. Я посмотрел вниз и буквально обомлел: весь пол, покрытый мягким ковролином, был усеян кусками и обрывками в которых без особого труда угадывались гниющие и разлагающиеся останки плоти разной величины и «свежести». Осколки костей со следами зубов покрывали пол страшным ковром. Я быстро огляделся по сторонам и аж мороз по коже пробрал от увиденного: погружённая в зловещий полумрак студия была буквально завалена частями трупов. Аккуратно сложенные кучки обглоданных рёбер соседствовали со свежей ещё развороченной грудной клеткой, от которой были отделены таз, голова и руки-ноги. Черепа, зияя провалами пустых глазниц ужасной пирамидой высились рядом с кухонной плитой. Причём помимо человеческих черепов там были и ещё чьи-то, с трудом поддающиеся идентификации. Оторванные конечности, почерневшие и покрытые коркой грязи и засохшей крови были сложены в ваннах для проявки фотографий. Так вот откуда «аромат»-то, сомнений уже никаких не осталось. Похоже Нора то же успела оценить «убранство интерьера» – сдавленный испуганный вскрик супруги раздался совсем рядом. Мы невольно попятились. Но тут за ширмой снова послышалась какая-то возня, невнятное бормотание, матерчатые створки дрогнули, ширма зашаталась едва не упав, и миру во всей своей красе явился нынешний хозяин студии. Я в своей пусть и не сильно долгой жизни многое повидал и думал, что удивить меня или напугать чем либо уже довольно таки трудно, но, как оказалось, я сильно переоценил свои возможности. От увиденной картины я на какое-то время буквально остолбенел, впал в ступор, а кровь начала стынуть в жилах – такое существо я увидел, причём впервые в жизни, и никому на свете не пожелал бы я подобного зрелища.

Это был гуль – трудно было не догадаться, но какой-то нестандартный, неправильный. Обычные дикие гули от времени и медленного, но неуклонного воздействия той дряни, что разъедала их поражённые радиацией мозги, внешним видом в подавляющем большинстве мало чем отличались от ходячих трупов. Зомби – так их и называли многие. Но этот «ходячий мертвец» был какой-то… словно стероидов обожравшийся, вот какой. Или нет, не так – скорее как жертва обильного и неудержного увлечения фастфудом. Гуль был просто огромен и непомерно толст, весь какой-то рыхлый, обрюзгший. Шершавая, трупного оттенка кожа вся покрыта язвами и гнойными наростами, в многочисленных складках копошатся какие-то насекомые или личинки – хрен его знает, разглядывать нет никакого желания. Из всей одежды на нём сохранились только жалкие остатки брюк, лохмотьями свисавшие с того места, где у обычного человека располагается пояс, да кожаный ремень, глубоко врезавшийся в складки тела. Он задом на четвереньках выполз из-за ширмы. Неуклюже, с трудом выпрямился, выплюнул из пасти какую-то дрянь, которую жевал до сего момента и повернулся в нашу сторону. Мама родная, ну и рожа! Со страху просто обосраться можно! Нора, похоже, вполне разделяла мои впечатления, потому как бочком-бочком стала пятится к выходу, при этом не сводя глаз и ствола своего «Раптора» с этого жуткого порождения постъядерного мира. Я представляю, какое у неё сейчас выражение лица, скрытого на данный момент забралом шлема. Уж ей-то ничего подобного в жизни видеть точно не приходилось.

А порождение постояло пару секунд, подумало хорошенько и решительно двинулось прямиком в нашу сторону. Причём бодро так двинулось, энергично, и это учитывая грузность и внешнюю неуклюжесть этого существа. Воистину внешность обманчива! И в ту же секунду у меня на руке буквально заверещал в панике счётчик Гейгера, встроенный в «Пип-Бой». Медлить больше было нечего. Я утопил спуск, винтовка в руках задёргалась, и в колышущегося словно взбитое тесто и переваливающегося с боку на бок облучённого стремительным потоком понеслись и стали одна за другой впиваться пули. В секунду его тело покрылось десятком входных отверстий, из которых сразу же тонкими струйками потекла какая-то ярко-зелёная дрянь, даже близко не похожая на кровь. Но вот незадача: какого-то заметного эффекта мои выстрелы не возымели! Монстр как пёр вперёд, так и продолжал переть даже не думая останавливаться. Я пятился и стрелял, стрелял и пятился. Нора делала то же самое. Проклятая тварь уже словила почти полный магазин от меня и порядочное количество пуль от Норы, но его огромное, отвратительное, бесформенное тело только дёргалось, буквальным образом поглощая наши выстрелы. Пули просто тонули в нём, исчезали навеки в бездонных недрах этого ужасного существа. Несколько раз я попал ему в голову, но и тут не последовало никаких фатальных последствий – гуль только пошатнулся, притормозил на мгновение, но именно что лишь на мгновение и снова пошёл в атаку. Но не это было самое страшное: я вдруг с ужасом заметил, как пулевые отверстия на его теле стали затягиваться буквально на глазах, мгновенно покрываясь зелёной коркой. И вот тут мне уже стало по-настоящему страшно.

–Нора! – в панике заорал я. – Стреляй ему по ногам! По ногам бей!

И тут же сам отправил последние пули, что оставались в магазине винтовки в нижние конечности облучённого. Нора отреагировала молниеносно и выпустила длинную очередь на весь остаток магазина в левую щиколотку монстра. От череды попаданий во все стороны полетели ярко-зелёные брызги, ошмётки гнилой плоти и кости. Несколько кусков попали прямо на меня. Раздался противный хруст, и перебитая практически пополам нижняя конечность подломилась под немалым весом своего владельца. Из образовавшейся культи сплошной струёй плеснула всё та же зелёная субстанция, которой в несколько мгновений натекла целая лужа. Она стала на глазах испаряться, призрачной зеленоватой дымкой поднимаясь к потолку. Гуль так и не закончив начатого шага всей своей тушей грохнулся плашмя, при падении разметав и разбросав во все стороны всю ту гнилую мерзость, которая покрывала пол, но сдаваться не собирался и упрямо пополз, скотина такая, в нашу сторону. Вернее попытался ползти, скребя по полу корявыми скрюченными пальцами. Получалось у него это дело по причине избыточного веса из рук вон плохо и у нас с Норой появилась небольшая фора для того, что бы успеть выбраться в коридор. Пыхтя и толкая друг друга нашими баулами мы с супругой буквально вывалились в холл, дыша будто загнанные кони и уже совершенно не обращая внимания на запах, который, казалось, пропитал всё вокруг. На пороге студии я развернулся и посмотрел на поверженного – как мне на тот момент казалось – противника.

Гуль пыхтел, что-то бормотал невнятно не спуская маленьких, бесцветных, глубоко посаженных глаз с наших фигур. Я боялся, что его отстреленная нога начнёт отрастать – хрен его знает, что у него за регенерация такая, раз дырки от пуль затягивались сами собой, да ещё с немыслимой скоростью, но опасения мои оказались напрасны. Нога не отрастала. Но зато сам монстр уже сумел доползти почти до двери и теперь нас с ним разделяли всего какие-то насколько футов. Я перезарядил винтовку, Нора сделала то же самое, заменив магазин в «Рапторе» на полный. Гуль продолжал пыхтеть и лопотать что-то на своём, каком-то загадочном, неведомом мне языке и вдруг в какое-то мгновение среди потока бессмысленных звуков я разобрал слово «Марта». По началу я решил, что мне послышалось. Но нет – вот снова среди хаотичного лопотания, вырывавшегося из изуродованной мутациями гортани явно и отчётливо прозвучало имя Марта. Я даже оторопел слегка от такого поворота не зная, что и думать. Считается, что одичавшие и озверевшие по причине полной утраты рассудка «дикие» не способны хоть сколько-то связанно думать, и уж тем более не могут говорить. Навык членораздельной речи у этих несчастных теряется полостью и окончательно, а тут вот раз – и на тебе! Какой-то безмерно раскормленный на трупнине «гнилой ходок», изнутри под самую макушку заполненный непонятной зелёной фигнёй вдруг раз за разом повторяет имя женщины. Причём он, похоже, специально это делает, вполне осознанно, а не просто бессмысленно бормочет, как попугай. Тут не знаешь, что и подумать. Но времени задаваться вопросами исследовательского толка у нас не было. Поэтому достав из подсумка самодельную гранату, которая вместо взрывчатки была начинена адской горючей смесью, я повернулся к Норе и сказал: