–Дорогая, давай к лестнице, поднимайся на второй этаж и жди меня там, а я пока тут это… погребальный костёр этому другу устрою.
–Он какую-то Марту зовёт, – вдруг тихо произнесла Нора не сдвинувшись с места.
–И что? – начал кипятиться я. – Что ты предлагаешь – подойти к нему и подробно расспросить, кто же это такая, эта самая Марта? И почему он так настойчиво пытается до неё докричаться?
–Нет, но…
–Так, всё, ступай наверх и жди меня там, – максимально жёстким, не терпящим возражений тоном отрезал я.
Нора вопреки обыкновению не стала выпендриваться и спорить, а лишь молча и как-то подавленно кивнула, поправила лямки рюкзака и направилась к лестнице. Я проводил её фигуру взглядом, вздохнул и повернулся к облучённому, который всё так же продолжал пристально смотреть на меня. Ползти он уже не пытался, ослабел видать от потери крови… или что у него там вместо неё. И Марту свою звать перестал. Видимо понял, что сейчас будет. Вот и говори после этого, что дикие гули один тупей другого и разума у них совсем не осталось. Я в два движения свинтил предохранительный колпачок с детонатора гранаты и положил большой палец на клавишу воспламенителя. Осталось только нажать и бросить. Самое главное самому перед этим убраться подальше. Полыхнёт так, что в радиусе десятка футов всё поглотит всепожирающее адское пламя, порождённое горением вещества, которое по своим боевым свойствам будет, пожалуй, покруче напалма. Послевоенная разработка, мать её…
–Ну брат, надеюсь там ты встретишь свою Марту, – прошептал я нажимая клавишу и одновременно отступая к лестнице, по которой только что поднялась Нора, оставив на пыльных ступенях небольшие следы ребристых подошв своих ботинок.
–Прощай гуль, – с этими словами я бросил гранату.
Но пока та летела кувыркаясь в воздухе, проклятый мутант успел таки сделать своё чёрное дело. Буквально за секунду до того, как его огромное уродливое тело потонуло в ослепительной вспышке рвущегося на свободу огня, он как-то судорожно вздохнул, набрав полную грудь местного вонючего воздуха, и… выдохнул? Со стороны это выглядело именно как выдох, но последствия это действие возымело несколько иного плана. От тела монстра во все стороны словно ударная волна прошла. Я аж присел, через все слои одежды почувствовав, как внутренности в моём теле всколыхнулись. Будто мощный импульс какой-то энергии меня ударил. И от этого импульса по всему зданию прямо дрожь пробежала. Угрожающе задрожали, зашатались стены. В нескольких местах с потолка, покрытого сетью трещин посыпалась штукатурка. Зазвенела уцелевшая посуда в квартирах. Зазвенели бы и стёкла в окнах, а может быть даже треснули, пролившись дождём осколков сохранись они до сей поры. Люстра под потолком ходила ходуном, вертелась во все стороны как сумасшедшая, весело позвякивая своими висюльками. А изо всех тёмных уголков здания, до этого погружённого в тишину и безмолвие вдруг стали поочерёдно доносится шорохи, скрипы, вздохи, тихие стоны и негромкое рычание. И звуки эти становились всё громче и множились, множились… Словно тех, кто эти самые звуки издавал с каждой секундой становилось всё больше и больше. И все они приближались ко мне!
–Нейтан, ты в порядке? – раздался встревоженный возглас Норы с площадки второго этажа. – Что там такое?
–Стой там! – предостерегающе крикнул я. – Я иду!
И не мешкая больше ринулся наверх, перепрыгивая через ступеньку. На повороте лестницы я глянул вниз и обомлел: изо всех щелей этого проклятого, до того казавшегося таким тихим и заброшенным дома лезли дикие гули, быстро заполняя холл первого этажа. Они шарахались от огня, который бушевал в студии и уже перекинулся на всё, что может гореть, метались из стороны в сторону, сталкивались друг с другом, падая и поднимаясь вновь. В какой-то миг мне показалось, что нас с Норой не заметят и мы сможем потихоньку улизнуть. Тем более я уже понял, куда нам нужно идти, что бы попасть на скоростное шоссе. Но нет – заметили, сволочи!
И вот уже множество босых ног зашлёпало вверх по лестнице, приближаясь с угрожающей скоростью. Я вскинул приклад к плечу, попутно сдвигая большим пальцем переводчик огня в режим стрельбы очередями. Перегнулся через ржавые перила и дал длинную очередь вниз водя стволом из стороны в сторону и стараясь зацепить огнём как можно больше целей, что бы хоть как-то замедлить их бег вверх по лестнице. И в какой-то момент мне это удалось – тяжёлые пули кромсали иссохшие тела, отрывали конечности, пробивали по нескольку тел зараз внося смятение и хаос в ряды наступающих монстров. Бежавшие первыми и попавшие под шквальный огонь гули покатились вниз, прямо под ноги бегущим следом. Те начали спотыкаться, теряя равновесие и хватаясь за всё подряд что бы не полететь с лестницы. Снизу напирали, толкая впереди идущих, и на какие-то секунды на лестнице образовался затор из хрипящих и рычащих обезумевших существ, чем я и поспешил воспользоваться.
–Нора, беги! – крикнул я вываливаясь на площадку второго этажа. Жена стояла на верхних ступенях, держа под прицелом коридор в дальнем конце которого маячило светлое пятно и тревожно озиралась по сторонам.
–Куда?!
–Вперёд по коридору и дальше через пролом в стене наружу!
И мы побежали. Мне этот забег по погружённому в полумрак коридору длиной в четыре десятка футов показался путём длинною в жизнь. Когда до пролома оставалось совсем чуть-чуть, одна из дверей, ведущих в квартиры мимо которых мы проносились по коридору вдруг с громким треском развалилась на несколько частей и из недр погружённого во мрак жилища на меня буквально вывалился дикий, клацнув пеньками гнилых зубов перед самым моим лицом. Я шарахнулся, попытавшись отмахнуться, но лишь несильно толкнул гуля – рюкзаки за спиной помешали. А тот вцепился своими клешнями мне в плащ и тяпнул зубами за руку. Не прокусил конечно, куда ему, но прихватил чувствительно. Вот тут я разозлился по-настоящему: резко пихнув плечом вновь разинувшего свою чёрную вонючую пасть облучённого, я перехватил винтовку и от души двинул ему прикладом по зубам. Тот как-то забавно хрюкнул запрокинув голову, но плащ из рук не выпустил. И тогда я ещё раз как следует приложил его прикладом, попав точно в висок. На сей раз результат не заставил себя ждать: височная кость треснула не выдержав удара, и мозги «зомби», а вернее та серо-жёлто-коричневая дрянь, что наполняла его черепушку брызнула в разные стороны. И на меня в том числе, а как же ещё.
Нора всё время, пока длилась наша эпическая битва с гулем, стояла в проломе стены и часто-часто стреляла одиночными, поливая огнём коридор в дальнем конце которого мелькали тёмные силуэты преследователей. Дикарь после удара рухнул, как подкошенный прямо мне под ноги. А я рванулся вперёд и сам чуть не упал. Проклятый гнилушка так и не отцепился от полы моего плаща, запустив сросшиеся попарно корявые пальцы прямо в карман и теперь тащился за мной по полу. Добавив этим самым к и так не сказать, что бы сильно лёгкому грузу за плечами лишние несколько десятков изрядно подгнивших фунтов. Я зарычал от злости, проклиная всех мутантов на свете, выпустил из рук винтовку, оставив её болтаться на ремне, а сам привычным движением выхватил тесак из ножен. Присел и со всей силы рубанул сначала по одной руке облучённого, а затем по другой. И тут над моей головой щёлкнул в холостую боёк «Раптора». Ну всё, трындец, приплыли.
– Наружу, Нора! – крикнул я. – Ищи, где наверх подняться!
Супруга перед тем, как исчезнуть в проёме грязно выругалась, отпустила замолчавший «Раптор» и выхватила из кобуры «Хадсон». Сделала несколько быстрых выстрелов в коридор и только потом нырнула в пролом. Я дёрнулся следом, стреляя с одной руки из винтовки, в другой же продолжая сжимать рукоять тесака. Там, снаружи, куда я чертыхаясь буквально вывалился из пролома, вовсю бушевал холодный ливень. Ветер гнал низкие свинцовые тучи, окружающее пространство то и дело рассекали ослепительные росчерки молний, почти не умолкая гремел гром. Моим глазам предстала картина, как уже мокрая с головы до ног Нора пытается вытащить из-под завала грубо сколоченную деревянную лестницу, видимо специально кем-то припрятанную. Лестница не поддавалась, Нора пыхтела, ругалась всякими нехорошими словами, но сдаваться не собиралась. Я немедля бросился ей на помощь. Упавшая секция шоссе, что разрушила часть здания противоположную той, откуда мы проникли в этот проклятый дом нависала над нами бетонной скалой. Потоки грязной воды с разным мусором и прелыми листьями лились сверху нам на головы, разбивались о шлемы мелкими брызгами, заливали узкие стёкла визоров и мешали обзору. В четыре руки нам быстро удалось извлечь засыпанную всяким мусором лестницу. Я схватился за потемневшие заскорузлые ступени и потащил неказистую, не внушающую своей прочностью большого доверия деревянную конструкцию к бетонной плите, нижняя часть которой оканчивалась футах в семи-восьми от поверхности на которой мы стояли.
Кто-то шибко умный и сообразительный, скорее всего тот самый, кто и разведал этот путь наверх не поленился и выдолбил в бетоне глубокие выемки для рук и ног. По лестнице нам предстояло добраться до этих импровизированных ступенек, а дальше уже по ним перебирая руками и ногами, словно скалолазы мы попадём на шоссе. Не будь этих выемок, пришлось бы использовать крюк-«кошку» с верёвкой, что само по себе является не только занятием непростым и небыстрым, но и требующим ещё основательного навыка и физической силы. Само собой первой наверх я отправил Нору. Когда она поставила ногу на нижнюю ступеньку, в проломе стены показались сразу две головы преследующих нас монстров. Они лезли наружу, мешая и отталкивая друг друга. Позади них в дыру в стене просовывался целый лес рук остальных страдальцев, жаждущих нашей плоти и крови.
–Лезь быстрей! – крикнул я Норе, вытряхивая «дерринджер» из рукава.
В этот момент один гуль продрался-таки через прореху в стене. Он выпал наружу, тут же проворно вскочил и бросился на меня. И мгновение спустя рухнул, как подкошенный с небольшой дыркой во лбу и развороченным затылком, получив пулю из моего маленького, но очень мощного пистолетика. Его место сразу же заняли ещё двое, снова устроив затор в проломе хлеще прежнего. Что не говори, но если бы не тупость несчастных мутантов, нам бы пришлось совсем туго и вряд ли дело обошлись малой кровью. Почему я называю уродливых и кровожадных существ, некогда бывших людьми «несчастными», спросите вы? А я вам отвечу: мне и в самом деле их всех, этих грязных, вонючих, обезумевших и потерявших всякий человеческий облик тварей по настоящему, чисто по человечески жаль. Что впрочем совсем не мешает мне периодически отправлять их пачками без всякого зазрения совести на тот свет. Почему жаль? Да потому лишь, что все они, «гнилушки» эти самые совершенно не