Проект «Сияние». Возвращение Норы — страница 64 из 74

но есть и в ней несколько изъянов. Поясню: на расстоянии-то оно конечно – нас с реальными «гнилушками» запросто спутать можно, как и вблизи впрочем. Но во-первых глаза нас запросто выдать могут. У нас-то они нормальные, а глаза настоящих гулей вы когда-нибудь видели? Вот, и я о том же. Там разница с глазами обычного «гладкокожего», как небо и земля. Это сейчас наши глаза очками с тёмными стёклами прикрыты, что само по себе подозрений ни у кого не вызовет – у тех, кого мы сейчас изображаем со зрением постоянно проблемы и яркий дневной свет для их глаз пагубен. Многие гули тёмными очками пользуются, благо этого добра и в продаже, и в развалинах ещё хватает. И ещё – дикие гули как вы думаете, почему от света прячутся и ныкаются по всяким тёмным углам? Вот-вот, по той же самой причине. У этих с глазами вообще беда, со временем многие из диких, кто умудриться прожить достаточно долго, окончательно теряют зрение, попросту слепнут, вот и всё. Вот и мы вроде замаскировались, ага. А случись вдруг, что нас вынудят очки снять? Тогда что – всё, тушите свет?

И второй момент, способный нас выдать, это то, что мы не пахнем, как они. Да-да, запашок, исходящий от тел гулей весьма далёк от аромата роз или запаха дорогого одеколона. Процессы, проходящие у них в организме заставляют по-особому работать обмен веществ, а попросту говоря, гули хоть и очень, очень медленно, но всё-таки гниют заживо. Как не старайся, как не пытайся заглушить лёгкий запах разлагающейся плоти, до конца этого добиться никогда не получится. Находясь в непосредственной близости от них в любом случае почувствуешь этот «аромат». А мы-то не пахнем! И если развить мою мысль дальше, пусть и отдающую слегка – а может и не слегка паранойей, то почему бы в команде наших недругов не оказаться какому-нибудь особенно мозговитому товарищу? Которого одолеют сомнения и он решит поближе с нами познакомиться. Такое развитие событий предполагает большое количество самых разных вариантов, причём многие из них будут далеко не в нашу пользу. Вот их-то как раз и хотелось бы по возможности свести к минимуму. Каюсь – я когда придумывал этот план с маскировкой, как-то упустил из виду эти два важных момента про глаза и запах. Ну, с глазами-то потом спохватился и выкрутился при помощи тёмных очков. А вот с запахом промашка вышла, да. Ну не искать же в конце концов какую-нибудь дохлятину и не мазаться содержимым её нутра, правда ведь? Так что оставим пока всё как есть и будем надеяться на то, что удача нас не покинет. И для начала постараемся догнать караван.

Глава 10

-Тихо, – шепнул я Норе. – Стоим ждём. Сейчас эти погрузятся, народ потянется на посадку, тогда и мы потихоньку двинемся вместе со всеми.

–Хорошо, – так же тихо ответила Нора. – Глянь потихоньку, этот всё ещё смотрит?

–Смотрит, смотрит, куда ж он денется, – ответил я, незаметно расстегнув пуговицу на куртке и сквозь прореху потрогал тёплую рубчатую рукоять пистолета за поясом.

Мы стояли неподалёку от пристани под дощатым навесом, чуть в стороне от большой группы людей, ожидавших, когда закончится погрузка крупногабаритных грузов и настанет черёд пассажирам занимать свои места на готовом к отплытию пароме. Это, если можно так выразиться «судно» было собрано из двух старых ржавых барж, соединённых бортами, которые толкал через пролив старенький буксир на паровой тяге. Его восстановили на местной верфи, приспособив таскать через пролив импровизированную платформу. Так и родилась паромная переправа Бостон Харбор, дав толчок к развитию торговли в Содружестве.

Погрузка подходила к концу, грузчики сновали туда-сюда по пандусу, сколоченному из грубых толстых досок и способному выдержать вес быков с поклажей. От большого штабеля ящиков и кучи мешков, стоявших на пирсе, когда мы только прибыли на территорию Бостон Харбор осталось совсем немного и продолжало быстро убывать. Грузчики, принадлежавшие к одной единственной артели и так же состоявшие в клане Джеймса трудились на совесть, их обнажённые по пояс, блестящие от пота загорелые тела то и дело мелькали на пристани. Нам всё же удалось догнать караван, идущий как мне показалось откуда-то с западных окраин Бостона. В тех краях находилось несколько крупных поселений, занимавшихся земледелием. Когда мы приблизились достаточно для того, что бы охрана каравана нас заметила, от идущей колонны отделились два человека и направились в нашу сторону. Оружие они держали наготове. Как только расстояние между нами и охранниками каравана сократилось достаточно, что бы услышать друг друга, мы остановились, я поднял руки раскрытыми ладонями вперёд и прокричал стараясь, что бы мой голос прозвучал как можно более хрипло:

–Не стреляйте! Мы обычные мусорщики, идём к переправе!

Охранники, до этого разошедшиеся в стороны, что бы не попасть под огонь одновременно и державшие нас на мушке своих карабинов чуть расслабились, но оружия не опустили. Один из них, выглядевший постарше другого, с круглым лицом, украшенным пышными седыми усами и такими же седыми бакенбардами крикнул обращаясь к нам:

–Зачем караван нагнать пытаетесь? – он угрожающе качнул стволом. – Я за вами давно наблюдаю. Отвечай!

–Да ничего такого, – прохрипел я пожав плечами. – Просто хотели поближе подойти – с вами рядом безопасней. И так до парома дойти. Конечно, если вы не возражаете, – припустил я смирения в голос.

Охранники перекинулись парой фраз, не переставая при этом наблюдать за нами. Потом старший махнул рукой давая понять, что бы мы подошли ближе. Карабин он опустил стволом вниз, но приклад держал у плеча, готовый в любую секунду вскинуть оружие и открыть огонь. Второй то же опустил ствол, но отошёл на пару шагов в сторону, что бы случись чего, его напарник не оказался на линии огня. Да, грамотно парни работают, сноровка у них есть. Видно, что готовили их на совесть. Ну а что вы хотите – купцам то же не охота с товаром расставаться, зачастую вместе с жизнью своего торгового агента, сопровождающего груз, пожадничав и сэкономив на профессиональных бойцах и нанимая в охрану кого попало. Причём, зачастую эти самые «кто попало» являлись шпионами рейдеров и в момент нападения на караван оказывались на стороне нападавших. Представляете себе картину? Ну вот, я и говорю…

Мы подошли, остановившись в десятке футов от наёмников, держа руки на виду и не проявляя враждебности.

–А-а, гнилушки! – протянул усатый, разглядев, что перед ними два гуля. – На рынок тащитесь?

Он имел в виду рынок, раскинувшийся возле Цитадели. К слову, на тот самый, знаменитый на всё Содружество базар стремились попасть многие, но не всё было так просто. Тут стоит пояснить: на остров, в который превратился район Джефрис Пойнт после того, как океанские воды поглотили значительный кусок суши попасть мог любой желающий, воспользовавшийся паромной переправой и стремящийся приобщиться к современной торговле. Но сам рынок был поделен на две неравные части: одна для богатых торговцев и их не менее состоятельных по нынешним временам клиентов, и другая, гораздо более многочисленная, для всяких торгашей попроще и победнее, продающих по дешёвке и меняющих всякую всячину разным голодранцам. Вот там-то, на дешёвом «блошином рынке» и обреталось большинство таких, в кого мы сейчас замаскировались, активно торгуя друг с другом, покупая и продавая всякий хлам. Вообще, будем справедливы, на том «блошином рынке», который по площади в несколько раз превосходил «рынок для богатых», порой можно было найти весьма замечательные вещи. Ведь мусорщик, что трудится на развалинах в поисках полезных находок никогда не знает, на что наткнётся в результате своих поисков. А попасться может весьма ценная по современным меркам вещица.

Усатый разглядывал нас пытливо, в то время как его напарник пас окрестности. Я снова пожал плечами и ответил:

–На рынок, куда же ещё…

Нора молча стояла рядом и в разговор не встревала, но я знал, что она сейчас внимательно следит за реакцией этих двоих, готовая в любой момент начать действовать.

–А чего пустые? Вон какие котомки у вас тощие, – начал проявлять излишнее любопытство усатый.

Их караван уходил всё дальше, голова колонны уже скрылась за поворотом.

–Встреча у нас там назначена, – ответил я коротко.

От тщательно имитируемой хрипоты в голосе, присущей облучённым глоткам гулей, уже першило в горле. Пора этот бессмысленный разговор заканчивать. Словно прочитав мои мысли, второй наёмник произнёс:

–Хэнк…

–Чего тебе? – не оборачиваясь откликнулся усатый.

–Наши уходят…

Я чутка напрягся под пристальным взором Хэнка, рука сама собой потянулась по направлению к висящему на ремне «Ингрему». Но я вовремя спохватился и сделал вид что разминаю пальцы – рука, может, у меня болит, вам какое дело… Хэнк на моё движение никак не отреагировал, не догадался поди, чего это я дёрнулся. И хотите смейтесь, хотите нет – я прямо нутром почувствовал, как напряглась Нора. Словно тугая пружина сжалась, готовая в любую минуту распрямиться со всей силой и скоростью. Будто какая-то энергия сгустилась вокруг её фигуры. Появилось такое чувство, что даже воздух рядом с ней уплотнился и слегка дрожит.

Тут усатый сплюнул на землю, поправил шляпу и изрёк, обращаясь к нам:

–Пошли.

И добавил видя, что мы не сдвинулись с места:

–Идём, чего встали? Вы ж так хотели караван догнать, нет? Ну и пошли тогда. Ларс, ты замыкаешь, – бросил он своему напарнику.

После чего повернулся и широким шагом зашагал вслед почти скрывшемуся за поворотом улицы каравану. Мы двинулись следом. За нашими спинами футах в десяти пристроился Ларс. Контролируют, значит. Что ж, всё правильно. Когда до поворота, за которым только что скрылась спина шедшего последним быка с покачивающейся поклажей сверху, оставалось не больше сотни футов, усатый Хэнк развернулся и сказал:

–Ближе не подходите. Держите дистанцию и топайте себе потихоньку следом. Ясно?

Мы дружно кивнули в ответ.

–Ну вот и ладненько, – ухмыльнулся в свои богатые усы Хэнк. – Ларс, двинули.