членов команды — капитан Бенджамин Бриггс, Альберт Ричардсон, помощник капитана, а также второй помощник капитана, четверо матросов, стюард и кок в одном лице. И две пассажирки — жена капитана «Марии Селесты» Сара Элизабет Бриггс и их дочь София Матильда Бриггс, двух лет от роду. И они исчезли, все до единого. Павел был готов дорого заплатить за то, чтобы узнать, что же там произошло, в этот промежуток времени с двадцать четвертого ноября 1872 года — даты последней записи в журнале капитана — и до четвертого декабря, когда судно было найдено покинутым. И вот новая, почти в точности повторившаяся через сто сорок лет история с катамараном у Большого Барьерного рифа выдернула на поверхность подзабытый уже порыв, страстное, граничащее с манией желание узнать, что же на самом деле произошло на борту «Марии Селесты», а лучше увидеть это все собственными глазами. «Если обойдется, то никаких денег не пожалею», — подумал Павел тогда, разглядывая тучи над вершинами Швейцарских Альп с балкона своей одноместной палаты. И уже через несколько дней после этого сообщения во время очередной консультации радостный, круглый и розовый, как воздушный шарик, профессор сообщает, что господин Sergeeff может не волноваться. Он абсолютно здоров, вот подтверждение — все показатели в норме, некоторые даже превышают ее. Формула крови восстановлена, вот спектрограмма и расшифровка.
Два независимых специалиста подтвердили, что опасности для жизни нет, операция в обозримом будущем не понадобится и здоровью пациента ничего не угрожает. В общем, все в порядке, диагноз-приговор снят и о нем надо поскорее забыть. И лучшее лекарство, которое ему, профессору, известно, — это путешествие, желательно кругосветное. У Павла на этот счет были свои соображения, и делиться с врачом он ими не стал. Подписал счета, собрал вещи и в аэропорт, в Москву. И уже на следующий день оказался в кабинете начальник клиентского отдела компании «Сколково. Хронотуризм». Посмотрел их прайс, обсудил его — по пунктам — с предупредительным и разговорчивым господином Косовским и решился. Второй день рождения как-никак, чего мелочиться, давайте уж по максимуму. Вопрос решился легко и непринужденно, к удовольствию обеих заинтересованных сторон. Договор, в котором турагентство обязуется оказать клиенту за соответствующую плату туристическое обслуживание, Павел подмахнул не глядя. Чего читать, и так понятно, что эти очкастые умники снимают с себя любую ответственность и «в случае непредвиденных обстоятельств» в гибели туриста виновным окажется сам турист. Бодаться с этой лавочкой бесполезно, да и выйдет, в конце концов, себе дороже. Сергей Рудольфович как бы невзначай обмолвился, что бизнесу «Хронотуризм» придан статус госпроекта, курируют его на таких уровнях, что даже обеспеченным людям и не снились, а территория института и лаборатории охраняется покруче, чем атомные станции и президентские резиденции, вместе взятые. Да и не в этом дело: обычные осторожность, осмотрительность и практичность сразу остались за порогом кабинета, здесь их присутствие было неуместно. Гарантированная возможность вернуться почти на полтора века назад и оказаться на борту корабля-призрака затмила голос разума. Не отрезвила и значительная сумма, ушедшая с кредитки на счет турфирмы, — сейчас Павел думал только об одном. Он давно смирился с тем, что есть вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги. Здоровье, например, или лишний год жизни. Но сейчас в его мировосприятии образовалась значительная брешь, в нее уже утекли полмиллиона долларов, и еще столько же были готовы отправиться следом. И черт с ними, значит, туда им и дорога… Деньгами Павел разбрасываться не привык, цену многим вещам отлично знал и переплачивать не собирался. Но то, что предлагали эти умники, было не просто невероятным или фантастическим — здесь, в этих окруженных кольцами охраны и минными полями стенах института и лаборатории, сказка действительно становилась былью. А за возможность реализовать мечту не то что часть состояния — последнее отдашь.
Павел и отдал — как под гипнозом, сам передал в когти больше похожей на чирлидершу (только без обязательных цветных помпонов в руках), чем на секретаря-референта, красотке свою кредитку. И после того, как внес предоплату, вдруг понял, что не готов пока назвать точную дату своей переброски. Почувствовал, что сейчас ему нужно взять паузу, нужно время. Не для раздумий, чего тут думать, когда денежки уже того?.. На осознание и осмысление всего, что вскоре должно случиться. Пришлось выкручиваться, отговариваться неотложными делами и вдруг возникшими проблемами. А их и впрямь было немало — бизнес не терпит чужих рук. За время, проведенное в Швейцарии, тоже нужно платить — Павлу пришлось на время отойти от дел, и теперь ускоренными темпами он наверстывал упущенное. Просмотр отчетов, звонки, переговоры и деловые встречи съедали дни, как ржавчина уничтожает старый металл. Но ежедневно, в любую свободную секунду, в любой образовавшийся временной просвет Павел думал только о предстоящем путешествии. Он даже извлек на свет Божий красную картонную папку с потрепанными тесемками-завязками. В ней лежали его старые, сохранившиеся еще со школьных времен записи, дневники и полученные несколько лет назад фотокопии протоколов допросов капитана и матросов с судна «Деи Грация», которые и привели покинутую людьми «Марию Селесту» в Гибралтар. Павел перечитывал строки, написанные его собственным аккуратным, ровным почерком, особенно те эпизоды, которые пытался комментировать и найти им объяснение самостоятельно. Вот его давняя попытка объяснить произошедшее: «Один из вопросов, на который не нашла ответа комиссия, созданная при Британском адмиралтействе для проведения расследования, — почему иллюминаторы кормовой надстройки были закрыты брезентом и заколочены досками? При плавании из Нью-Йорка к Гибралтарскому проливу каждый вечер солнце заходит по корме судна и при этом светит в иллюминаторы кормовой надстройки. А там, в каюте, жена капитана в это время укладывает спать свою дочь, и солнечный свет мог мешать ей. Я думаю, что именно поэтому и пришлось затемнить эти иллюминаторы с помощью старого паруса, закрепленного досками». Возможно, что так оно и было на самом деле, а возможно… Чего гадать, когда стоит лишь набрать номер и произнести кодовую фразу: «Я приеду завтра».
А когда взятое на раздумье время истекло, Павел снова понял, что не готов. Это стало понятно после нескольких несложных вопросов, заданных ему уже в лаборатории, а именно: как он планирует продержаться в ледяной воде Атлантики до подхода «Марии Селесты», что возьмет с собой из снаряжения и в каком виде он предстанет перед людьми из девятнадцатого века? Ответом было лишь беспомощное молчание: всю неделю Павел думал о чем угодно, только не о фасонах мужского костюма давно прошедшей эпохи и не о климатических условиях в точке «приводнения».
Но сколковские умники — люди опытные, расчетливые и практичные — деньги за свои услуги брали не зря. Они не только обещали гарантированно переместить тело клиента во времени и пространстве, но и думали за него. О снаряжении, например, об одежде, о защитных средствах. Да еще много о чем — получивший возможность реализовать заветную, казавшуюся несбыточной мечту платежеспособный заказчик после подписания договора напоминал токующего глухаря. То есть ничего вокруг себя не видел и не слышал, поглощенный лишь предвкушением предстоящего путешествия во времени.
— Итак, расчетное время вашего прибытия в точку с заданными географическими координатами тридцать шесть градусов пятьдесят минут северной широты и двадцать семь градусов двадцать минут западной долготы. Именно там находилась «Мария Селеста» в тот день, когда была сделана последняя запись в судовом журнале бригантины. Это двадцать четвертое ноября одна тысяча восемьсот семьдесят второго года. Когда вы окажетесь в океане, температура воды будет градусов десять-двенадцать. К тому же зимой в Северной Атлантике дует постоянный норд-вест. Я думаю, что вам понадобятся спецсредства.
На стол перед Павлом лег объемистый каталог с цветными иллюстрациями. «Индивидуальные спасательные средства» — значилось на его обложке. А острие карандаша, зажатого в пальцах сотрудника «вспомогательной службы», указывало на фотографию с изображением тряпичной куклы ярко-оранжевого цвета. Павел внимательно посмотрел на иллюстрацию, потом перевел взгляд на консультанта. Молодой человек лет двадцати пяти в строгом костюме, белоснежной рубашке и черных кроссовках легко и непринужденно выдержал паузу, затем снова заговорил:
— Низкая температура окружающей среды представляет собой угрозу жизни человека не меньшую, чем опасность утопления. Даже сравнительно кратковременное пребывание в холодной воде может привести к переохлаждению организма и смертельному исходу. Для уменьшения потерь тепла телом человека в холодной воде предназначен гидротермокостюм. Предлагаемый вам образец изготовлен из водонепроницаемого материала с теплоизоляцией. Этот гидротермокостюм обеспечивает комфортное пребывание человека в воде, температура которой колеблется от ноля до плюс двух градусов по Цельсию, в течение шести часов. При этом внутренняя температура тела человека снижается в час не более чем на градус. Кроме того, здесь имеется спасательный пояс с карабином, — острие карандаша переползло в центр фотографии, — а также штуцер, при помощи которого можно стравить лишний воздух.
Павел молча следил за перемещением карандаша по бесформенным ядовитого цвета контурам индивидуального спасательного средства, но вопросов пока не задавал. Он пытался представить себя в этаком чудовищном виде на борту бригантины. Если все будет происходить именно так, как предлагает этот юноша, то до разгадки тайны дело не дойдет. Экипаж «Марии Селесты» сам добровольно покинет корабль, узрев на палубе оранжевое нечто. Или проскочит в море мимо, совершенно справедливо приняв туриста за посланника ада. Но консультант невозмутимо поправил на остром носу очки в тонкой оправе и продолжил на удивление занудным и монотонным голосом: