– Чувствую, – прошептал Алексей и вновь уставился на заветный булыжник. – Крест, распятье, ей богу тебе говорю. Рукой ощутить могу, но глазом не вижу.
– Истинно верующий, верующий слепо, – победоносно закончил Дмитрий и, скрестив руки на груди, улыбнулся. – Вот тебе и простенькая задачка парижского епископа. Веками метка была у всех на виду, но так и осталась незамеченной. Но даже если её кто и видел, то сопоставить с тайником никак не мог. Только человек верующий, знающий тайну захоронения, мог бы найти местоположение. Понимаешь, в чем прикол?
– Идеально, – радостно кивнул блондин. – Либо знать наверняка, либо иметь представление и верить. Мы с тобой верим?
– Я верю в удачу, – пожал плечами Дмитрий. – В дружбу верю, в то, что солнце обязательно завтра взойдет на востоке. Верю я и в нашу с тобой судьбу.
– Тогда пошли, верующий, – внезапно засуетился Алексей и потащил Дмитрия к выходу. – На нас уже и так люди пялятся. Еще секунда, и начнутся вопросы.
Выходили из собора почти бегом.
– Ног от радости не чувствую, – признался брюнет, бодро вышагивая по отполированным камням мостовой. – Неужели получилось? Неужели нашли?
– Рано радуешься. Теперь бы достать эту писульку, а потом уйти без потерь. Вот тогда, считай, и удастся все. Вручим свиток Трапезникову со товарищи, получим свои деньги и на курорт. Решил уже, когда пойдем?
– Так договорились же, – не понял Прокопенко. – Сегодня осмотр, завтра мероприятие.
– Не раздумал?
– Нет, а что?
– Беспокойно мне. – Алексей поежился и поднял воротник ветровки. – Как будто что-то не так.
Сидеть в баре ночью и употреблять только безалкогольное пиво было очень сложно и невкусно. Алексей морщился, отхлебывая из бокала, и забрасывал в рот соленые орешки.
– Может, по пиву, Дим? – наконец взмолился он. – Ну, которое настоящее? А? Это же пойло в горле стоит!
– Нельзя, – покачал головой Дмитрий, тиская в руках полупустой бокал с пестрым логотипом местной футбольной команды. – Расслабляться будем, когда дела закончим.
– Противоестественно! – обиженно буркнул Алексей. – И зачем только в бар поперлись, если не напиться толком?
– Ночь, темно, холодно, – начал перечислять Прокопенко, загибая пальцы. – Или ты предлагаешь около собора впотьмах болтаться, пока все не успокоятся?
В подтверждение его здравых мыслей за окном загрохотало, всполохи молний озарили маленький уютный зал через неплотно зашторенные окна. Начал накрапывать мелкий дождь. Капля за каплей падали на пыльную мостовую, дождь с каждой секундой набирал силу, и вот уже ручейки, бегущие по краям проезжей части, превратились в бурные потоки, и крупные прозрачные капли барабанной дробью бьются о стекло.
– Могли бы такси вызвать, – вещал неугомонный Алексей, хрустя солеными орешками.
– И навести на себя подозрение? Если к нам до сих пор не подошли парни в погонах и не поинтересовались, какого черта нам надо, это вовсе не означает, что нас не пасут.
– А если не пасут? – упорствовал Алексей. – Мы же три страны проехали без проблем, заселились легально. Что в нас такого подозрительного?
– Все равно, – Дмитрий отхлебнул из бокала и поморщился, – лучше не экспериментировать. Возможность погулять по ночному городу тебе еще представится.
Так и сидели они, злые и недовольные, исподлобья пялясь друг на друга. Алексей ел орехи и отхлебывал пиво из узкого стеклянного бокала, а Дмитрий, поймав сеть, штудировал план самого известного готического сооружения Парижа.
Волчий час, когда большинство добропорядочных горожан, уютно устроившись в теплой постели, видят третий сон, Дмитрий и Алексей встретили на улице под проливным дождем. Проклиная все на свете, они рысцой трусили по узким улочкам, перепрыгивая через большие лужи и потоки воды, несущиеся по мостовой к водостокам, пока не подошли к заветной площади.
Там, возносясь остроконечными шпилями в небо и щерясь пастями горгулий, стояла легенда – Нотр-Дам-Де-Пари.
– Двинули, – Дмитрий кивнул в сторону уборочной машины, за рулем которой сидел молодой парень в комбинезоне. – Сейчас уборщик высунется на середину площади и камеры на секунду отвлекутся.
– А как мы узнаем, что они отвлеклись? – поинтересовался блондин, стуча зубами от холода.
– Вон, смотри. – Дмитрий указал на небольшой черный конус, установленный на фонарном столбе. – Это и есть активные камеры, точнее, одна из них. Как только электронный глаз шевельнется и начнет забирать в сторону, срывайся с места и беги к центральным воротам.
– А ты?
– Ну и я за тобой разумеется. – Покопавшись в кармане, Дмитрий извлек давешний ключ и, подкинув его на ладони, приник к углу дома.
Тарахтя мотором и полируя гладкий булыжник пластиковыми щетками, машина медленно ползла по мостовой. Вот она уже в поле зрения камер, еще секунду, и умная система обнаружения движения задействует электронику передающих сателлитов.
– Бегом! – Дмитрий сорвался с места и припустил в сторону ворот, на ходу вытаскивая из кармана ключ и фонарик. За ним последовал Солодов. Перебежками, от столба к столбу, благо водитель автомобиля смотрел куда-то в сторону, они добрались до ворот и затаились в тени.
– Ключ, – прошептал Алексей, озираясь на цилиндры камер, медленно встающих на место. – Быстрее, Димка. Электроника сейчас переключится на нас, и пиши, пропало.
Дрожащими от волнения руками Прокопенко вставил массивный железный ключ в замочную скважину и с усилием повернул его. Древний механизм, на удивление легко поддавшись, тихо щелкнул и, надавив плечом на створку, авантюристы проскочили в образовавшуюся щель.
– Закрывай, – зло зашептал Дмитрий, надавив на массивную тяжеловесную конструкцию здоровым плечом. – Закрывай, а то засекут!
Быстро сориентировавшись, Алексей щелкнул фонариком на поясе и, прислонившись спиной к двери, надавил.
– Готово. – Отряхнув ветровку, Дмитрий включил свой фонарь, и яркий белый луч заскользил по мрачным закоулкам древнего строения.
– Сколько времени до начала обхода? – спросил Солодов.
– Двадцать минут у нас есть. – Дмитрий прибавил шагу, извлекая на ходу монтировки и киянку. – Вот, похоже, этот кирпич.
Он закрыл глаза и, с удовольствием ощутив под пальцами знакомые очертания, подал киянку Алексею.
– Бей.
– Почему я? – вдруг не к месту запротестовал Солодов.
– Да потому! – зло сверкнул глазами Прокопенко. – У меня плечо ранено, я толком размахнуться не могу.
– А у меня ребра еще не зажили и кисть, – заскулил Алексей.
– Хватит! Бей! – Дмитрий почти насильно всучил киянку приятелю и, приставив монтировку к нижнему краю кирпича, кивнул: – Ну же?
Старинная рецептура раствора, позволявшая зданиями, построенным древними мастерами, стоять сотни лет, поддаваться решительно не хотела. Крошки сыпались на пол, Алексей взмок и уже разделся по пояс, а узкая серая полоска сцепки была почти не повреждена.
– Нет, – Алексей отступил от стены и, усевшись на пол, вытер пот с лица. – Так дело не пойдет. Может, камень не тот?
– Тот, – уверенно отмахнулся Дмитрий. – Троица стояла у этой стены, невидимое распятье тоже на нем. Что тебе еще надо?
– И как же интересно они собирались извлекать этот свиток? – устало отдуваясь, поинтересовался Солодов. – Не с отбойным же молотком, да и не было тогда подобной техники.
– Бей давай, – Дмитрий поудобнее перехватил край монтировки, но его приятель только покачал головой.
– Дим, ну ей богу! Десять минут долблю и без толку. Чертов раствор, будто из алмазов сделан. Может, они и доставать-то не хотели свою писульку? Так, поиздеваться решили?
– Не знаю. – Прокопенко отошел на полшага и в упор направил луч фонаря на злосчастный кирпич. – Действительно все сложно. Тут нужно подумать.
– Думай, только быстрее, – согласился Солодов. – Мы тут как два дятла. Странно, что нас до сих пор не услышали, да и обход уже через пять минут.
– Не части, – Прокопенко прислонил монтировку к стене и, закрыв глаза, принялся ощупывать кирпич. По ощущениям самый обычный, не больше, но и не меньше других. Если бы не странные выпуклости, нормальному глазу не видные, то и не отличался бы от общей массы. С другой стороны, если троица решила оставить карту для конкретных целей, то почему такие сложности?
Секунды, между тем, неумолимо складывались в минуты, отмеряя время до начала обхода. Алексей с удивлением смотрел на своего друга, застывшего у стены и шарящего по камням здоровой рукой, будто слепой.
– Может быть… – не открывая глаза, Дмитрий подхватил монтировку и, отобрав у сидящего рядом Солодова киянку, легко ударил по поверхности кирпича. В ту же секунду цепь крохотных трещин расползлась из-под инструмента.
– Распятие. – Дмитрий открыл глаза и победоносно посмотрел на приятеля. – Есть рисунок! Очертания распятого Христа и самого креста на котором его распяли, скорее, угадываются, чем чувствуются явно. Но вот три гвоздя выделяются достаточно четко. Складывается впечатление, что мастер, сделавший этот блок, старался выделить именно гвозди. Вот смотри.
Поднеся монтировку к второй отметке, Дмитрий снова легонько ударил, и вновь паутина трещин разбежалась по отполированной поверхности.
– Видишь? – хитро улыбнулся он. – Два попадания из трех. Тут даже усилий не нужно прикладывать. Так, ткнул гвоздем, и готово.
– Но как? – Алексей встал и, подойдя к Прокопенко, отобрал у него инструмент.
– Может быть, работал мастер каменотес, так сказать, видящий точки напряжения камня? Нашел хитрый кусок, где их целых три, аккуратно, почти ювелирно вывел на нем тайный знак и дал епископу. Тот им и воспользовался.
– К черту предположения. Куда бить, показывай.
– Вот. – Дмитрий ткнул по памяти в последний гвоздь на распятье.
Третий удар расколол булыжник на сотни маленьких осколков, и они осыпались на пол.
– Посвети.
Дмитрий высветил в стене небольшую нишу, в которой лежал мешочек с чем-то продолговатым.