Проект «Средний палец». Радикальное решение для тех, кто задолбался — страница 17 из 43

Говорят, чем больше рискуешь, тем больше получаешь, и до сих пор я на собственном опыте убеждалась в истинности этого утверждения. Но также я выяснила, что далеко не всегда риск влечет за собой результат в виде радуги под соусом шрирача. Иногда он оборачивается полной катастрофой. Бывает, ставишь на кон все и проигрываешь.

Как и многое в жизни, деятельность моей фрилансерской писательской компании в первый год шла совсем не по плану. Я так и не начала работать над творческими проектами для самых модных журналов, сидя за мраморным розово-золотым столом и попивая шампанское Courvoisier, которое мне подливал бы мой ассистент, в то время как шикарный стилист-гей по имени Ричард делал бы мне пышную укладку. (Между прочим, у меня до сих пор нет шикарного стилиста-гея Ричарда, который делал бы мне пышную укладку, – так что, возможно, мне стоит переосмыслить кое-какие вещи?) Я не сумела элегантно погрузиться в новую лучшую жизнь, где работа-только-по-любви. Не вышло также, щелкнув пальцами, материализовать из воздуха миллион всякой ерунды. Получается, успех не приходит лишь потому, что вы приняли одно дерзкое решение; он приходит, когда вы приняли тысячу таких решений. Необходимо и далее дерзко действовать и решать, рисковать и храбро продолжать делать то, что имеет для вас значение, даже когда слишком трудно. Легко заниматься тем, что точно принесет прибыль. Намного сложнее – тем, что прибыли не сулит. Но ирония заключается в том, что последний вариант как раз и приведет в итоге к чертовой куче денег.

Любовь всегда будет эквивалентна финансовому благополучию – когда следуешь за ней и все делаешь правильно.

Но как понять, что это вообще значит, особенно если тебе чуть за двадцать и ты та еще идиотка? Удовольствие и работа на этом этапе кажутся несовместимыми понятиями. Когда играешь роль «консультанта» – как мне однажды посоветовал один маститый писатель, – не особенно удается одновременно рекламировать себя в качестве автора действительно смешных твитов. Вместо этого занимаешься чем-нибудь серьезным, полагая, что именно так зарабатывают деньги серьезные люди.

А серьезные поступки требуют серьезных жертв.

Как и любой новичок, я в течение какого-то времени сохраняла серьезность. Искала подработку в серьезных местах – например, через кого-то, кто знал кого-то в инвестиционной компании Vanguard, – и составляла маркетинговые документы, программные заявления и всякий корпоративный бред для заинтересованных лиц. В итоге я обнаружила, что настрочила умопомрачительные тексты для фармацевтических компаний, в муках родила тексты для производителей медицинского оборудования и выдала абсолютно наркоманские тексты для женщины по имени Шэрон, которая хотела, чтобы я – готовы? – сконцентрировалась на поисковой оптимизации. (Ну да, всю жизнь мечтала написать материал о вдохновляющих достижениях в области сердечных имплантатов для пожилых пациентов с болезнями сердца и использовать там слово «полимер» тридцать две тысячи раз.)

Я бросила работу в рекламе ради своей любви к писательству и каким-то образом оказалась завалена проектами еще менее вдохновляющими. Позвольте мне рассказать, что случается после того, как вас покидает вдохновение: совсем скоро вы обнаруживаете, что ходите во вчерашнем нижнем белье, испытываете отвращение к мытью, поедаете холодную картошку фри, обмакивая ее в майонез, грызете ногти, оставляете свою машину погребенной под метровыми сугробами, едва двигаетесь, парализованные безразличием, бесконечно прокрастинируете и постоянно мысленно повторяете: «Может, я была неправа. Может, я совершила ошибку».

Заниматься тем, что, по вашему мнению, заставит других «принять вас всерьез», а не тем, что вам действительно интересно, – это такое же мучение, каким была ваша работа с девяти до пяти, если не худшее. И-и-и с этой точки начинается настоящий бунт. Сперва проявляются какие-то мелочи. Игнорируешь электронную почту. Весь день смотришь телевизор. Постоянно нарушаешь дедлайны, поскольку не можешь сесть и сосредоточиться, так что призываешь на помощь водку. Хаос снова поднимает голову, ведь, каждый раз выполняя ненавистную работу, вы проявляете неуважение к себе, а это больно.

Вам не удастся избавиться от этого напряжения.

Оно поглотит вас полностью.

Потому что #дело_говорю: даже «занимаясь чем-то любимым», можно все испортить. Выполняя любимую работу, вы инстинктивно станете браться и за любую другую, которую вам предложат – включая неприятную или неинтересную, – так как для вас каждый доллар будет иметь значение. В этом нет ничего плохого, но важно отследить эту тенденцию, пока она не пустит корни и не навредит вам, а вы не утонете в море ненависти ко всему, из чего состоит жизнь.

Вскоре буквально все начнет вызывать в вас отвращение, причем чаще, чем когда-либо. Работа. Общество. Правила. Люди. Все. Вы попробовали заняться тем, что считали своим призванием, но все еще не обрели счастья. Вам кажется, что вы ввязались в какое-то мошенничество, вас переполняет усталость. Так можно докатиться и до того, чтобы назвать нарезанный хлеб символом банальности. (Хорошо, пусть не хлеб, хлеб – это все-таки волшебство, а вот хлопья подходят. Хлопья – точно ерунда.) Вы будете испытывать презрение ко всему повседневному. Даже рождественскую открытку не захотите отправить, потому что это смертельно скучно.

На пике уныния вы вдруг из чувства противоречия превратитесь в белую ворону. В такую грымзу (не намеренно, конечно), которой буквально невыносимо выслушивать чье-то нытье из-за медленного Wi-Fi или каких-то других пустых мелочей. И эта апатия заставит вас действовать не как все. Делать странные вещи. Безумные вещи. Необычные. Рискованные. Все что угодно, лишь бы излечиться от хронической скуки.

Безусловно, все это игра. Способ посадить свою жизнь на качели и, раскачивая их из стороны в сторону, постараться вычислить, что лучше всего поможет ожить. Именно этим я и занималась как-то вечером, встав в очередь перед зданием в районе Олд-Сити (я тогда жила в Филадельфии): я решила выйти из зоны комфорта. Я хотела, чтобы меня бросили в омут, – просто чтобы посмотреть, выплыву ли.


Я отправилась в место под названием Cuba Libre – известный в Олд-Сити сальса-клуб – не столько потанцевать, сколько поэкспериментировать. Незадолго до этого я прочитала книгу корреспондента Национального общественного радио Эрика Вейнера «Как я стал знаменитым, худым, богатым, счастливым собой»[13] – недавно вышедший сборник доказательств того, что счастье имеет различные формы и размеры и зависит от культурной среды. Благодаря своей великолепной степени магистра лингвистики, стоившей 80 тысяч долларов, я пришла к важному умозаключению: если людям хватило сообразительности создать на планете более шести тысяч разных языков, возможно, они сумели изобрести как минимум столько же способов прожить жизнь счастливо.

Хотя бы одна новая идея – вот с чем я рассчитывала вернуться домой в тот вечер. Если я полностью разочаровалась в собственной системе культурных ценностей, то, возможно, есть смысл потестировать какую-то другую, пусть и в течение пары часов. Моя миссия напоминала процесс покупки новой машины: подбирая подходящую модель, вы рассматриваете множество вариантов. Сравниваете. Наводите справки. Стараетесь сделать осознанный выбор. Все это важные составляющие процесса приобретения, и я тогда подумала, что подобным способом можно выбрать и новую жизнь. Сравнивать. Делать заметки. И принимать решение, когда информации станет достаточно.

Честно говоря, именно это всегда смущало меня в религии: кажется, большинство людей не слишком сознательно подходят к шопингу.


– Потанцуем, – сказал мне незнакомец. Он был одет в черные джинсы, черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, и светло-серую спортивную куртку. Всем своим видом он демонстрировал, будто своим предложением сделал мне одолжение.

– Прошу прощения?

– Потанцуем, – повторил он, протягивая руку.

– Как вас зовут? – поинтересовалась я, подавшись вверх и вперед, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Может, скажу тебе после того, как потанцуешь со мной.

– Может, я не стану с вами танцевать, – шепотом ответила я.

– Поспорим?

Он ухмыльнулся – высокомерно и снисходительно, повернулся ко мне спиной и исчез среди других людей.

– Потанцуем, – сказала я чуть позже, найдя его в толпе.

– А если бы я не захотел с тобой танцевать? – он почти коснулся губами моего уха, уверенно раскручивая меня по часовой стрелке и обратно.

– Захотел же, – возразила я.

– Тебе везет, – отметил он и отправил меня в тройное вращение – быстро и резко.

– Везение мне не требуется, – парировала я, развернувшись к нему так, чтобы видеть его лицо; еще чуть-чуть – и наши губы могли бы соприкоснуться.

– Хм, да? – ответил он. – А что тогда тебе требуется?

– Зависит от того… насколько хорошо ты танцуешь бачату.

Я понятия не имела, к чему это приведет. И никогда не подумала бы, что всего через несколько недель Николас и я решим жить вместе. Дело в том, что в довершение всего я внезапно лишилась квартиры – иногда можно разрушить не только планы, но и дружбу. И особенно трудно, когда подобное случается в процессе радикального переосмысления жизни. Но еще более неприятно (я с горечью в этом убедилась), если в такой момент у тебя не оказывается ни цента.

Попробую прояснить: в некоторых культурах мира идея съехаться с почти незнакомым мужчиной порой кажется удачной, но только не в ситуации, когда между вами и этим мужчиной возникла опасная химическая реакция. Такая, которая, как известно каждой женщине, в конце концов сожжет отношения дотла. Я и сама понимала, что эта идея не слишком хороша. Всем ясно, что происходит, когда начинаешь собственное дело и наивно полагаешь, что финансовый вопрос рано или поздно решится сам каким-то волшебным образом.