Подсказка: в этом кратком экскурсе отражено все, что вы когда-либо слышали о рисках малого бизнеса. Тогда малый бизнес действительно был рискованным, не говоря о его низкой рентабельности. Знакома каждому и бородатая фразочка: «Большинство предприятий малого бизнеса закрываются в первый год работы». Преимущество больших компаний казалось бесспорным, о чем они и твердили без умолку, нам же оставалось только слушать.
Но потом кое-что случилось. Нечто, изменившее бизнес-ландшафт навсегда.
Ну да, вы поняли: появился тот самый «мальчик для битья» – интернет.
Чтобы представить, насколько это мощная сила, нужно знать всего один важный факт о нем: интернет демократизировал все. Обычные люди, такие как вы и я, внезапно оказались на связи с целым миром, круглые сутки, семь дней в неделю, и даже международные звонки потеряли смысл. Не приходится платить 70 тысяч долларов за рекламу на телевидении, 7000 долларов – за аренду помещения под офис. Даже кассовый аппарат пора сдавать в утиль. Власть вдруг снова перешла в руки простых людей… только далеко не все об этом знают. Большинство по-прежнему предпочитают пассивно получать то, что им предлагают с экранов.
Однако – и это главное – интернет можно использовать не только для потребления. Это прекрасное пространство для созидания. Не имеющее практически никаких преград. В истории человечества не было более подходящего времени для того, чтобы решиться на что-то новое, начать проект и создать для себя работу получше. Интересную, увлекательную, значимую и отвечающую вашим предпочтениям и ценностям. В течение долгого времени работодатели были единственными, кто имел прямой доступ к покупателям (а продавали они им ваши навыки и умения). Что же происходит, когда некий среднестатистический Джо вдруг получает возможность напрямую общаться с людьми по всему миру… не тратя на это почти ничего?
Посредник в привычной ранее схеме становится рудиментом.
И вы можете изобрести новый способ приносить пользу миру.
Все, что вам нужно, – смелая идея и выход в интернет. Интернет открывает полный доступ к миру для любого Тома, Дика и Дороти… причем бесплатно. И в такой доступности кроется очень важная истина: в наших силах помогать друг другу.
А действенную помощь всегда можно продать.
Продавайте собственные навыки и умения, идеи и товары напрямую другим людям так же, как когда-то это делали мясник, пекарь и свечник, не ограничиваясь пределами одного города, ведь теперь у вас есть доступ к каждому в этом мире. А если вы не обладаете умениями, которые можно продавать? Любой пользователь высокоскоростного интернета способен расширить свои знания и научиться чему-то новому, выбрать незнакомый путь, решиться на что-то непривычное. К примеру, обучающая онлайн-компания Skillcrush помогает начать карьеру в сфере технологий «женщинам, людям с любым цветом кожи, представителям ЛГБТК+, людям с ограниченными возможностями, людям без высшего образования, родителям, социальным работникам и людям, в чьей карьере случился длительный перерыв». Все удаленно. Онлайн. Современно и нескучно. Без всего того, что большинство считает традиционным при поиске работы – звонков и квалификации, – и того, что, по мнению многих, является единственным способом прийти к светлому будущему.
Труд в традиционном понимании больше не востребован. Нам нужен труд эмоциональный. Труд интеллектуальный. Который состоит из следующих компонентов:
• творчество;
• искусство;
• энтузиазм;
• поэтика;
• эмпатия;
• новаторство;
• мастерство;
• талант;
• перспективность;
• идеи;
• уникальность.
И вы.
Вам необходимо взяться за совершенно другую работу, такую, какой вы никогда ранее не занимались. Наступил век абсолютной уверенности в себе. Время, которое заставляет каждого из нас придумывать новые виды сотрудничества. Подобного прежде не случалось. Это невероятная возможность. И грех ею не воспользоваться.
Но многие все еще ищут работу.
Глава 6. Неважно, с чего вы начинаете, всегда можно начать еще раз,
В юные годы я не знала, что возможны альтернативы. Я была уверена: чтобы жизнь пошла по лучшему из известных мне сценариев, следует получить специальность из «большой четверки» – юрист, доктор, бухгалтер, стоматолог. Имелся еще один проверенный и беспроигрышный вариант – преподаватель – очевидный выбор для полного энтузиазма ребенка из маленького городка. Многие ребята с хорошими отметками не мучились сомнениями и планировали идти в сферу образования – к самому крупному работодателю из всех нам известных.
Возможно, и я пошла бы в конце концов той же дорогой, если бы не события января 2006 года.
Тогда я еще не переехала в Филадельфию. И пока не начинала строить карьеру. Мне было всего двадцать, и я училась в колледже за пределами округа. В качестве Места, Где Я Стану Кем-то, я выбрала университет в славном городе Уилкс-Барре в Пенсильвании. Я представляла, что буду приезжать на выходные к матери, которая продолжала жить в трейлере, а оставшиеся дни проводить в общежитии для студентов – наличие общежития было значимым преимуществом моей стипендии. Именно так я и делала в течение первых трех лет. Однако день 17 января 2006 года отличался от прочих: он не был выходным, однако мне пришлось поехать домой.
Да где же все? Это единственное, о чем я думала, останавливая автомобиль на подъездной дорожке. Я чуть шею не свернула, пытаясь рассмотреть, нет ли кого на заднем дворе: вдруг все местные собрались там, разговаривая шепотом, сложив руки на груди и со скрипом переминаясь на свежевыпавшем снегу.
Никого.
Я посмотрела вправо на окна соседей, ожидая увидеть исчезающее лицо и дрогнувшую шторку.
Но и у соседей не заметила никакого движения.
Никаких зевак, случайных прохожих или назойливых соседок по имени Марта. Тем не менее у меня было отчетливое и стойкое ощущение, что за мной наблюдают.
Да где же они?
Мне позвонил врач скорой помощи и велел «приехать как можно быстрее». Но я никого не видела, все казалось до жути обычным. Я с трудом преодолела заледеневшую дорожку, ведущую к трейлеру, с подозрением осматриваясь. Аккуратно шагнула на первую ступеньку – одну из трех, приглашающих устроиться прямо на крыльце. Всего несколько месяцев назад, летом, я проводила на этом крыльце много времени с мамой – мы любили с ней здесь сидеть.
– Эш, смотри! – обычно кричала она мне, стоя на коленях. – Ты видела, какого он размера? – Мама демонстрировала мне очередной помидор, и каждый раз ее глаза лучились детским восторгом.
– Кла-а-асс! – насмешливо кричала я в ответ. У нас могло не оказаться туалетной бумаги, но всегда были помидоры. Самый спелый мама нарезала ломтиками и посыпала солью и перцем – так мы обычно перекусывали, если она не готовила бутерброды с помидорами или домашний томатный соус либо не подсовывала парочку ломтиков в мой жареный сыр (я это терпеть не могла, хотя разве это не было, по сути, той же пиццей?).
– Скоро похолодает, Эш. Надо бы внести их внутрь.
Внести «внутрь» значило поставить все в мою спальню, которую мама превратила в миниатюрную теплицу. Там она собрала настоящую коллекцию саженцев; под лампами для рассады, окруженные отражателями из фольги, поднимались из белых пластиковых стаканчиков нежные ростки, распределенные по сортам. Там можно было увидеть «биг биф» и «большого мальчика», «большого гнома» и «раннюю девочку» – и не перепутайте их с «любимчиком», «лучшим мальчиком», «большим папой» и «дьяволом Джерси». Иногда мама бралась выращивать такие сорта, как «сладкая малышка», «длинный Том», «бифмастер», «розовый фунтовый» (этот я особенно любила), но только если ей хватало на это сил. Кто бы мог подумать, что ботанические названия могут быть такими сомнительными?
Каждый день мама совершала обязательный обход и ухаживала за своими помидорами, как за детьми. Если бы можно было завидовать растениям, я завидовала бы. Но вовсе не потому, что помидорам доставалось больше внимания, чем мне, – просто мама могла позаботиться о них так, как не могла обо мне: она защищала их.
Ничего, кроме этих помидоров, у нее не было, так что я не жаловалась из-за занятой спальни. Обычно я складывала одеяла друг на друга, как слои лазаньи, и устраивалась на полу в гостиной. Все равно я всегда вставала первая. И каждое утро приносила маме кофе в постель – растворимый Maxwell House, две ложки, – с тех пор как мне исполнилось восемь.
– Проснись и пой, Мамла, – пела я. Такое у нее было прозвище, хотя я и не помню, откуда оно взялось. Я подавала маме кофе, а она медленно открывала глаза и вытирала с лица корочки, образовавшиеся за ночь, – последствия приема очередных успокоительных. Или антидепрессантов. Каждый раз было либо то, либо другое. Иногда все вместе.
– Чертовы таблетки, – неизменно бормотала она. – От этих так клонит в сон. – Мама хотела мне напомнить, что она не ленивая, что наше печальное финансовое положение не ее вина и она хорошая мать, несмотря на то что роль матери выполняла я.
– Я не могу пойти к стоматологу, это будет так унизительно, – сказала она с обреченным видом, когда я сообщила, что записала ее на прием.
– Мам, все в порядке, он видит одно и то же каждый день. Это же его работа.
– Я не могу, Эш. Я действительно не уверена, что смогу пойти, – ответила она.
– Да это же просто зубы, мам. Все в порядке.
Но для нее это были не просто зубы. Для нее это была целая вечность тревог и переживаний, отраженная, как в летописи, в карточке стоматолога.
Должна признаться, я не приняла всерьез мамины жалобы, когда она впервые упомянула о боли в ногах. Я предпочитала думать, что ей просто нравится роль жертвы. Я считала, что ее здоровью, по крайней мере в ближайшие десять лет, ничего не грозит. Она, конечно, безбожно курила, поглощала в огромных количествах салями и сыр проволоне – как какая-нибудь итальянка, – но я неизменно игнорировала все ее «болит» и «ноет», пока не обратила внимание на существенную перемену в ее привычках.