Марина не верила во «Вселенную», посылающую сигналы и «звоночки», просто жизненный опыт показывал: стоит о чем-то долго и напряженно думать – и решение придет. Приснилась же в конце концов Менделееву его таблица! Как результат интенсивной работы мозга, да, никакой магии! Но чем она хуже знаменитого химика? Ничем! Да и вопросы у нее в чем-то даже попроще.
Нужно ли ей действовать активно, найти желаемого кандидата и во что бы то ни стало женить его на себе? Мама, а также многие гуру по семейным вопросам учили: если задаться целью, женить на себе можно кого угодно! Вопрос в том, надо ли ей это? Хочет ли она, чтоб семейная жизнь строилась именно так?
И вот, как назло, а может, именно «назло», буквально на следующий же день на работе первым человеком, которого она встретила, оказалась вышедшая из отпуска Аня, администратор.
– О, Марина! Ты первая сегодня! Доброе утро!
– Доброе. Как отдохнула?
– Да отдохнула-то хорошо…
– А что не так?
– Три дня назад вернулись и сразу с корабля на бал. Ричард что-то съел, отравление, на ногах не стоял… двое суток над ним колдовали, уколы, капельница, кошмар в общем. Только-только вроде отошел.
– Мммм… – изобразила сочувствие Марина, – то есть сейчас все нормально?
– Да! Слава богу! А то пришлось бы отгул брать… одного ж не оставишь в таком состоянии.
– Ну да, ну да.
Ричардом звали собаку коллеги. И весь офис знал о его распорядке дня, болезнях, посещениях кинолога и даже зоопсихолога!
У Ани тоже была интересная история личной жизни.
Началось все в школе. Она училась в десятом классе, он – преподавал у них физику. Типичный школьный ботаник-учитель: худой, долговязый, кудрявый блондин в очках. И звали его, как нарочно, Павел Павлович, имя, которое, конечно же, никто никогда не выговаривал, сокращая до анекдотичного Пал Палыч. Но многие ученики его любили.
Мальчишки осаждали его после уроков: Пал Палыч был настоящим фанатом своего предмета и умел увлечь. Показывал оригинальные опыты, придумывал викторины, давал нестандартные задачи, а главное, объяснял так, что ученики слушали, открыв рот.
Девочки над ним посмеивались. Особенно их веселило вот что: если смотреть на Пал Палыча в упор в тот момент, когда он вызывает к доске, учитель не выдерживает – отводит глаза, смущается и в итоге толком не слушает. Этим можно было воспользоваться, если не выучила урок или просто хочется посмотреть, как под белыми кудряшками постепенно краснеют уши педагога.
Среди старшеклассниц он быстро превратился в некий символ, имя нарицательное. Если надо было описать тип мужчины, который ни за что не вызовет у противоположного пола романтических чувств, говорили – «как Пал Палыч», и слушающие сразу все понимали. Имя физика стало синонимом мужчины, «на которого уважающая себя девушка никогда не посмотрит как на мужчину».
Когда же девчонки узнали, что их учитель женат и растит двоих сыновей, это стало сенсацией недели на две. Барышни развлекались, гадая, как же их доходяга Палыч ухаживал за будущей женой, как умудрился заинтересовать ее, позвать замуж, а уж фантазировать о том, как они провели свой медовый месяц – в каком-нибудь санатории «Заветы Ильича», – было особенно весело. Девушки долго и вдоволь тешились этими догадками. И пришли к выводу, что его жена должна быть такой же бледной молью не от мира сего.
И вот однажды на школьную ярмарку Пал Палыч пришел с женой и детьми. Она оказалась самой обыкновенно женщиной около тридцати. Плотной, круглолицей. Русые волосы лежали на плечах крупными кудрями – результат работы термобигуди. Розовая перламутровая помада, бежевые тени, простое прямое платье в горох. Располагающая улыбка и добрые глаза.
Она приветливо здоровалась с ребятами, потом купила корзину пряников и отдала им: «Ешьте, поправляйтесь. Худющие какие!» За ней хвостиком семенили сыновья-погодки. Любопытные, но очень спокойные. Аккуратные и вежливые. Очень приятная картина семейства получалась. Пал Палыч рядом с ними сиял. Разговоры про медовый месяц сошли на нет, но отношение к физику как к не-мужчине осталось.
Аня физику не любила. Формулы вызывали только скуку, поэтому она даже не старалась вникнуть в суть. У предыдущей учительницы она только один раз умудрилась получить четверку в четверти, обычно была твердая тройка.
Когда пришел Пал Палыч, стало еще хуже, и после двойки по контрольной за полугодие он попросил нерадивую ученицу зайти после уроков – переписать. Аня ни за что не пошла бы, но в этот раз оценка грозила опуститься критически, за что обязательно влетело бы от родителей. Пришлось пожертвовать одной послеобеденной прогулкой, потратив это время на физику.
После уроков ребята не расходились, а сидели на спортивной площадке, побросав портфели в одну кучу, слушали музыку и болтали. Это было традицией. Временем для себя – когда школа уже позади, а с уроками можно подождать. До трех часов никто не уходил домой.
Аня очень любила эти посиделки, особенно когда погода была хорошей, как в тот день. Но как назло, именно в тот день надо было переписывать контрольную.
Она села за парту, тоскуя, смотрела на ребят в окно и ждала Палыча.
Он пришел минут через пять, взял книгу, сел за соседний стол и сказал:
– Ну что, давай разбираться. Какая тема тебе не понятна?
– Мммм… так… а контрольная? Я же должна написать… – ей не терпелось отделаться и убежать к ребятам, еще можно успеть.
– Ничего. За оценку не волнуйся. Главное, чтоб ты поняла тему. Давай я тебе сейчас попробую объяснить, а ты – если не понятно – спрашивай.
Он раскрыл книгу, в ней было много иллюстраций – устройство каких-то древних летательных аппаратов, современные машины в разрезе. Рассматривать модные иномарки изнутри оказалось не так уж скучно. Были еще картинки с забавным мальчиком и его папой: мальчик делал разные упражнения, а папа на их примере разъяснял сыну законы физики. Просто и понятно.
Аня не ожидала, что так быстро все поймет. Голос учителя был тихим и приятным, глаза ласковые, мягкая улыбка. Аня чувствовала, как проваливается куда-то…
– Все понятно? Хорошо. Молодец! Ну, а теперь… попробуешь решить задачку?
– Что? – очнулась Аня. – А, да. Попробую.
Цифры летали перед глазами. Формулы выплясывали какой-то танец среди тетрадных клеточек. Она поднимала глаза, встречала одобряющий взгляд физика. В душе клокотало от радости.
– Молодчина! Ни одной ошибки, смотри. Вот только здесь немного перепутала, но это не страшно… лучше вот так…
Аня смотрела на прыгающие кудри Павла Павловича, и ее щеки горели. Потом покраснели. И это был плохой знак – в последний раз она краснела в седьмом классе, когда Матвей, в которого она была беззаветно и горячо влюблена, на физкультуре случайно дотронулся до ее плеча.
С того дня она стала ходить на дополнительные занятия по физике.
Да, Аня влюбилась. И в учителя, и в предмет. В четверти теперь красовалась твердая пятерка, а последние полтора года школы она жила только теми днями, когда в расписании была физика или дополнительное занятие.
На выпускном Аня плакала. Единственная из всех. Подруги трясли ее за плечи: «Анька, ты чего?! Свобода же! Ура! Школы больше нет!» А она только сильнее всхлипывала.
Даже зачисление в вуз не радовало. В августе позвонила завуч школы и осторожно поинтересовалась, не хочет ли Аня, по старой памяти и любви к школе, присоединиться к открывающемуся у них тур-кружку, это будет что-то вроде шефства. За небольшое вознаграждение. Нужно проводить с ребятами собрания и по возможности ходить с ними в походы, не часто. Занятость небольшая, но педсовету хотелось привлечь к ней именно бывших выпускников, обеспечив тем самым преемственность поколений. И так далее, и тому подобное. Руководитель кружка – Павел Павлович. Все свои.
Аня скакала на кровати от радости.
Почти сразу она стала надежной опорой, правой рукой и верным помощником Павла Павловича. Ответственная. Инициативная. И по-настоящему увлеченная.
Павел Павлович вскоре начал обо всем догадываться. Это было заметно даже самой Ане – он просто начал ее избегать. Старался не оставаться наедине, больше общаться по телефону, передавал просьбы через других людей. Ей было больно.
В походе по вечерам, как водится, сидели у костра. Мальчишки-вожатые достали водку, наливали друг другу, спрятавшись за березой, по крошечным стаканчикам, чтоб дети не видели.
Аня попросила ей тоже налить, выпила залпом. Скривилась – «Фууууу…» – но сразу стало немного легче.
– Кажется, я опьянела…
– С одной рюмки? Ерунда. Вот я пару раз напивался до «вертолетиков», у тебя так было? – инструктировал опытный Кирилл.
– Нет. Я вообще впервые водку пью.
– Ээээ… да у тебя еще столько всего впереди.
До «вертолетиков» она не напилась, но в палатку к Павлу Павловичу заявилась. В порыве неожиданной смелости Аню тянуло на откровенность.
– Почему вы от меня бегаете? Мммм?.. Я же ничего не прошу… Я же все понимаю… Да. Понимаю… Конечно же. А что? Но я не могу ничего с собой поделать. Вот так вот. Совсем ничего… А вы вот так вот… со мной… Разве можно вот так вот? Ммм? Вот что я вам сделала?
– Анют, никто от тебя не бегает. Пора спать. Иди к себе.
– Ага! Теперь вы еще меня гоните! Почему?!. Я поговорить хочу!
– Ну, давай поговорим. О чем?
– О нас… с вами. Я и вы…
– Что именно я и ты?
– А вы не догадываетесь?
– Нет, – Павел Павлович густо покраснел.
– Аааа… Какую я вам задачку задала, а? Сложная? Так-то вот! А все просто на самом деле. Я вас люблю… Да… Что вы так смотрите? Давно. С десятого класса еще. Или с девятого?.. Не, с десятого… Да-да.
– Аня…
– Вот только не надо мне сейчас ничего говорить… Что не нааааадооо, ты еще встрееееетишь… Я люблю вас. И никого больше не встречу. Ясно вам? И ни на кого больше даже смотреть не хочу. Ни. На. Кого. Ясно? Вот просто знайте. И, между прочим, мне уже восемнадцать лет. Между прочим. Да вот.
Она даже попыталась его поцеловать, но Павел Павлович остановил и отправил спать.