— Все, можете быть свободны.
Волков посмотрел на него, быстро поднялся и, не попрощавшись, вышел.
В этот день Кусенев вынес постановление о назначении судебно-биологической экспертизы и отправил с нарочным в Воронеж плавки потерпевшей и образцы слюны Волкова. Потом позвонил в отдел и попросил поднажать на экспертов, чтобы они ускорили проведение исследования.
На другой день Кусенев пошел в райотдел культуры и выяснил, что в День молодежи участников самодеятельности подвозили на машине: время и маршрут движения машины совпадали.
Кусенев вспомнил показания потерпевшей, которая говорила про машину с людьми, проезжавшую мимо. После обеда он с Лидой и понятыми вышел на место происшествия. Лида показала яму, в которой все произошло. Кусенев обратил внимание, что возле ямы растет высокая густая трава. И это осенью, а какой же густой она была месяц назад? Размер ямы вполне позволял лежать человеку во весь рост, да и глубина была приличной.
На следующий день Кусенев вновь вызвал Волкова. У него созрел план, вот только получится ли? Все зависит от того, как поведет себя подозреваемый. Побеседовав, как всегда, на отвлеченную тему, Кусенев задал провокационный вопрос — сможет ли он показать ту дорогу и ту яму, где мимо него проезжала машина? Каково же было удивление, когда Волков вполне спокойно ответил, что сделает это с большим удовольствием. Если Волков не насиловал женщину, думал следователь, то откуда известна яма, причем сбоку от дороги, и как он мог знать, что мимо проезжала машина с самодеятельностью? Опасаясь, что Волков может передумать, Кусенев тут же позвонил в отдел милиции и попросил прислать машину. Понятые жили недалеко, были дома и быстро подошли. Как только подъехала машина, Кусенев с Волковым и понятыми выехали в лесопарковую зону. Проезжая по лесной дороге, Волков попросил остановиться и уверенно указал ту самую яму, что и потерпевшая. Кусенев составил протокол, в котором указал месторасположение и размер ямы, после чего все вернулись в отдел. Отпустив понятых, Кусенев с Волковым прошел в отдел милиции. Предстояло закрепить результаты выезда на место происшествия. Допрос продолжился. Волков держался вполне спокойно и уверенно. Сцепленные руки лежали на коленях. «Скольких же женщин, подкарауливая в безлюдных, темных местах, хватали эти руки?» — в какой раз непроизвольно подумал Кусенев. Пока доказывается лишь случай с потерпевшей Лидой, ее подруга не захотела светиться. А ведь могут быть и другие, кто не стал обращаться в милицию. Кусенев все чаще думал об этом. Вид у Волкова самодоволен и безмятежен. Но вот глаза странные какие-то: будто стеклянные и примороженные. Приглядевшись повнимательней, ощутил насколько они холодны и мрачны, да и улыбка будто приклеена. Что же не хватало этому отморозку? Ведь есть жена, ребенок!..
— Вы меня прямо как экспонат какой-то разглядываете. — Волков, расцепив ладони, пригладил на голове волосы.
— Да вот один вопрос все хочу задать.
— Спрашивайте, мне скрывать нечего, — ответил Волков. — В глазах ни тени беспокойства.
— Понимаете, какое дело, вы же сами себе противоречите, — размеренно, продумывая каждое слово, сказал Кусенев.
Заметил, что щелки стеклянных глаз сузились, а зрачки потемнели, сменив в них наигранную безмятежность. «Запсиховал, размышляет, в чем же прокололся», — подумал Кусенев.
— Так вот, — продолжил он, — если вы не насиловали женщину, то откуда знаете, где произошло изнасилование и что именно в этот момент там проезжала машина с артистами? Предвижу ваш встречный вопрос и отвечаю сразу: установлено, что лишь один раз и только в это время там проезжали люди на машине. Что на это скажете?
Покрутив головой, Волков недовольно хмыкнул, потом покраснел и опустил глаза.
— Мне надо подумать, — сказал, звонко чмокнув губами.
— Думайте.
После размышлений Волков стал выкручиваться, что машина вполне могла быть и другая, а место, может, перепутал — темно было.
— Но ведь вас никто не просил останавливать сегодня машину именно в том месте и показывать именно ту яму, — не отступал Кусенев.
— Не знаю, не знаю, надо подумать.
Думал он долго, а отвечать не стал, сославшись на головную боль. И в этот раз Волкова пришлось отпустить, так как требовались более веские, неопровержимые доказательства. «Этот наглый тип, — думал Кусенев, — от своих слов может в любое время отказаться».
Командировка затягивалась. Арестовать Волкова было нельзя, и он пока на свободе. Кусенев с нетерпением ждал результатов экспертизы. Почти каждый вечер названивал жене и говорил, что пришлось задержаться, но теперь-то уж скоро вернется. Спрашивал, как дела дома?
— Нормально, — как всегда отвечала жена.
Скажет «нормально» и на душе легче. Какая же умница! Пока не было результатов экспертизы, время даром не терял: помог разобраться с ДТП тех самых двух мотоциклистов. Материалы уголовного дела направил в суд: в них полностью подтвердилась вина местного депутата, за которого к следователю отдела было так много ходатаев.
Но вот наконец-то получено заключение экспертизы. Оно подтвердило, что Волков мог быть насильником. Теперь появились доказательства его виновности в совершении преступления. Кусенев пришел к прокурору с материалами уголовного дела, и, ознакомившись с ними, тот принял решение избрать для Волкова меру пресечения — содержание под стражей. Кусенев подготовил постановление об аресте, и прокурор в этот же день такую санкцию дал.
Явился Волков. Войдя в кабинет, сел на предложенный стул и, уставившись на Кусенева, спросил:
— Меня арестуют?
— А есть за что? — прищурился Кусенев.
— Я же говорил, что ни в чем не виноват.
— Тогда прочтите постановление о привлечении вас в качестве обвиняемого.
Волков взял постановление и стал читать. Прочитав, глубоко вздохнул и вновь уставился на Кусенева.
— Понятно, в чем обвиняетесь? — спросил тот.
Волков опустил голову. Молчание затягивалось. О чем он думал, догадаться было не трудно: скорее всего, прокручивал варианты как выгородить себя.
— Я должен допросить вас в качестве обвиняемого, — прервал молчание Кусенев. — Вы признаете себя виновным в изнасиловании Лидии Котовой?
Волков стал молча качать головой. Так длилось минут пять.
— Так будете давать показания или отказываетесь? — напомнил Кусенев.
— Я подумаю, — выдавил наконец Волков и вновь опустил голову.
Кусенев уже хотел отправить Волкова в камеру, как того словно прорвало. Он заговорил быстро-быстро о том, что никакого изнасилования не было и его должны были бы видеть проезжавшие в машине люди. Потом обвинил Кусенева, что это он сфабриковал против него доказательства и сам показал ему злополучную яму, но он с этим не согласен и требует провести следственный эксперимент: пусть проезжающие на машине увидят лежащих в яме людей. Волков был раздражен, путался в мыслях, часто повторялся.
Выслушав эту длинную тираду, Кусенев отметил все его доводы в протоколе допроса. Ему же сказал:
— То, что считаете, будто я сфабриковал дело, пусть останется на вашей совести. Но как быть с результатами экспертизы? Их ведь не сфабрикуешь? Прочтите.
Волков прочитал заключение экспертов и умолк, а Кусенев объявил, что он арестован и дал ознакомиться с санкцией прокурора на арест. Прежде чем подписать, Волков упавшим голосом заявил:
— Я так и знал…
Его увели в камеру, а Кусенев пошел к прокурору, чтобы доложить о результатах допроса и доводах обвиняемого. Тот посоветовал провести следственный эксперимент, чтобы Волков сам на месте убедился в своей неправоте.
Готовясь к выезду, Кусенев думал о странном поведении Волкова. Почему тот сам, ведь никто за язык не тянул, показал на яму и вспомнил о проезжавшей машине с людьми, а потом вторично подтвердил все это? Теперь же заявляет, что все сфабриковано. Чего хочет этим добиться? На что рассчитывает? Или решил взять на себя лишь последний случай изнасилования, а все остальное отсечь? Кусенев такого варианта не исключал. Нужны были факты, а их не было. По убийству девочки работала оперативно-следственная группа, но тоже безрезультатно.
Наконец все собрались и прибыла машина. Но тут закапризничала Лида: как только узнала, что в машине будет Волков, ехать отказалась наотрез.
— Не поеду, и не просите! — говорила Кусеневу, чуть не плача. — Да вы только подумайте, Владимир Васильевич, с кем я должна ехать?
Пришлось долго упрашивать и убеждать, что без этого можно все дело загубить и по-другому никак нельзя. В конце концов решили, что Лида поедет в кабине, а Волков вместе со всеми — в кузове машины.
Прибыв на место происшествия, потерпевшая легла в яму, остальные участники эксперимента проехали на машине по лесной дороге. Проезжая мимо ямы, никто потерпевшую не увидел. Кусенев зафиксировал это в протокол. Он уже считал, что эксперимент закончен, как Волков заявил, что потерпевшую не видно, потому что с ней нет мужчины.
Бросив взгляд на Волкова, Кусенев подумал: «Он что, всерьез или захотел напоследок поиздеваться? Ведь и без того ясно, что положи в яму хоть несколько человек, все равно никого не увидишь». Но спорить не стал. Посмотрев на Лиду, пояснил что от нее требуется. Та вновь заупрямилась:
— Нет! Нет! Только не с этим гадом!
Было найдено компромиссное решение: останутся Лида и приглашенный в качестве понятого ее сосед Петр. Это устраивало всех, в том числе Волкова и жену Петра, которая поморщилась, но все же согласилась. Чуть позже Кусенев поймет, почему она себя так вела, но в данный момент ему хотелось как можно быстрее закончить с затянувшимся экспериментом. Петр и Лида остались вдвоем в яме, все остальные проехали несколько раз мимо нее. Как Кусенев и предполагал, никого из ямы видно не было. Поглядел на Волкова: тот уронил голову. Постучав по кабине, Кусенев попросил водителя остановить машину. Выпрыгнув из кузова, пошел к яме. У края остановился и вначале ничего не понял. То, что увидел, его смутило. «Как же позабыл, дурья голова, — ругал себя, — что у Петра с Лидой давняя любовь? Она же сама говорила, что Петр ей симпатизировал. О, Боже, лишь бы жена не увидела!» Оглянулся, но нет, вместе с другим