Злорадно поприветствовав всю компанию, я потопала дальше. За очередным кустом меня уже ждали. В воздухе крест-накрест парили две метлы, на которые сверху было наброшено нечто в простецком чехле, больше похожем на простыню. Под ними сидела черная кошка. А рядом, злобно сжимая кулаки, стояла… Фрэнсис. И била красотой наповал. Вернее, ресницами. Они у нее и до того были немаленькими, а тут целые опахала отросли. Того и гляди взлетит!
Та-а-ак. Сначала эльф, теперь вот ведьма. Они что, паломничество к моей сумке устроили?
– Чай, да? – разъяренно прищурилась Фрэнсис.
Зря. Ресницы тут же спутались. Модистка сердито расцепила их пальцами, вытащила из кармана маленькие ножницы. Я отступила: от злых ведьм с колюще-режущими предметами в руках лучше держаться подальше. Если, конечно, не хочешь обзавестись парой дополнительных проколов для серег… в самых неожиданных местах. Фрэнсис поднесла ножницы к своему лицу и быстро обстригла ресницы. Судя по ловкости, боролась она с ними не первый раз.
– Чай для бодрости? Для бодрости? – прошипела Фрэнсис. – Это бодрость у меня на лице, да?
– Чай – да, для бодрости, – согласно кивнула я, – а вот сумка моя много для чего предназначена. И много на что заговорена.
Сверху – «восторженное созерцание», его эльф словил. Следом – «потрясающая красота», Фрэнсис досталась. До «бурной радости» дело, похоже, не дошло. Но красота уж точно потрясала. Вон, слуги подоспевшего эльфа даже зевать перестали, а сам лорд Фразиэль в экстазе таращился на лицо ведьмы, явно борясь с желанием подойти и уткнуться носом, чтобы получше рассмотреть.
– Какая сумка? – невинно моргнула Фрэнсис, отрастающие ресницы сделали ее взгляд поистине неотразимым.
Эльф скрипнул зубами, качнулся к ней.
– Обычная сумка в коконе из паутины, вот в таком, – я ехидно потрясла вешалкой. – Висела на спинке кровати, мимо которой ты, очевидно, совершенно случайно пролетала. Метла не слушается, да? Занесла тебя прямиком ко мне в спальню, а ты от удивления сумку и схватила. Случайно залетела, случайно схватила, случайно пожар устроила…
– Ага, – ядовито подхватила Фрэнсис, – а потом и свою мастерскую подпалила, чтоб на меня не подумали!
Я метнула быстрый взгляд на чехол. Значит, не показалось, он точно из простыни. Ха, да ей еще повезло. У меня вообще все до пепла сгорело.
– Я тебе что, дракон, чтоб всех огнем жечь? – между тем бушевала Фрэнсис, яростно сверкая глазами. – Или гном, чтобы вулканы вызывать?
– О боги, это прекрасно! – внезапно вскричал эльф и шагнул к ней.
Фрэнсис попятилась, мгновенно нацепив на лицо самую благожелательную улыбку из арсенала. И осторожно, почти не разжимая губ, прошипела:
– Твоя работа?
– Нет, – абсолютно честно ответила я, – его собственная.
Чистая правда, никто не заставлял эльфа лезть в мою спальню.
– И сколько он еще так на меня смотреть будет? – нервно сглотнула Фрэнсис и незаметно потянулась за метлой.
– Минут десять. Как раз к началу успеете. Стой ровно, не дергайся. Похоже, ты ему больше клумбы понравилась.
Фрэнсис открыла рот.
– …И лучше молча! – посоветовала я. – А в следующий раз, пролетая мимо моих вещей… пролетай мимо, хорошо? И ресницы не стриги так сильно, они уже почти перестали расти.
После дождя в беседке приятно пахло цветами, было свежо. Шагая по проходу, я рассеянно смотрела по сторонам.
Справа конкурсанты молча сидели за столиками, ревниво прикрыв свои шедевры чехлами. Самыми разными: добротно сшитыми и наскоро скрепленными булавками, однотонными и пестрыми, из дорогих тканей и из того, что под руку попало: штор, скатертей, постельного белья. М-да. Пожалуй, леди Инире стоило четче оговорить запреты.
Слева столиков на подиуме заметно прибавилось. И стояли они не так, как вчера, а большим полукругом, в центре которого возвышалось нечто странное. И напоминало оно обмотанный белым шелком манекен.
Гостьи и подруги леди Иниры уже заняли свои места и тихо ахали, хвастаясь друг перед другом самопищущими перьями: золотыми, серебряными, ажурными и литыми, украшенными драгоценными камнями, блестками, бантиками и настоящими перышками экзотических птиц… Одна лишь Денниз не участвовала в невинных развлечениях. Она откинулась на спинку стула и с очень независимым видом обмахивалась веером. Странно так обмахивалась, словно лицо прятала. Интересно-интересно. Что у нее там? Прыщ на носу вскочил? Или язык от сплетен распух и теперь в рот не помещается?
Заметив меня, Денниз выпрямилась и яростно сверкнула глазами. Ух ты, какие страсти… Что я там говорила про поджаривающий взгляд? Похоже, сейчас именно я рисковала покрыться румяной корочкой. Во всяком случае, пока бежала по проходу, между лопатками жгло. И весьма ощутимо. Зато я быстро добралась до своего столика. Положив кокон, я села и весело подмигнула Денниз.
Веер треснул в нежных девичьих пальчиках, громко, точно сухую ветку сломали. Соседка Денниз подпрыгнула, остальные испуганно обернулись, сама же виновница переполоха побагровела и уткнулась в свой дурацкий веер. Вот пусть так и сидит. Чего, спрашивается, прицепилась? Где я этой змее умудрилась на хвост наступить? Вчера поносила меня перед подружками, сегодня…
Стоп.
Вчера Денниз громче всех ратовала за отчисление нас с Фрэнсис, потом очень кстати сгорели наши мастерские, а сегодня она прячет лицо, словно заговор при поджоге подцепила. Так. Что там было после «потрясающей красоты»? «Бурная радость». Нет, радостью тут и не пахнет, сплошная злоба. А следом за «бурной радостью» шла «сногсшибательная улыбка». Ерундовый заговор, совершенно безопасный для всех рас, кроме…
Ой… Кажется, Денниз не повезло.
Совершенно безопасный, да. Для всех рас. Кроме метаморфов. Из-за их игр с внешностью он срабатывает как попало, результат непредсказуем. Может даже частичный оборот произойти. И украсится физиономия, например, клыками. Или шерстью обрастет, или… в кого она там превращается? Впрочем, неважно.
Итак, вчера в моей спальне побывали: эльф, Фрэнсис, потом неизвестный, подцепивший «бурную радость», и Денниз. Нет, это не спальня. Это проходной двор!
У входа раздался шум, и в беседку ввалились слуги лорда Фразиэля, сам эльф и Фрэнсис. Они рысью бросились к своим местам, а на подиум вплыла леди Инира в голубом платье, украшенном серебристой вышивкой. Следом шел… лорд Аранхорд. Высокий, светловолосый, с холодными серыми глазами и надменным выражением лица. Мысли о конкурсе, поджигателях и заговорах мгновенно вылетели из головы. Я машинально сунула руку в карман и нащупала сложенное в несколько раз прошение. Может, рвануть к советнику прямо сейчас? Нет. Телохранители сцапают на подлете…
Справа донесся тихий восторженный вздох. Не одна я таращилась на лорда. Перехватив мой взгляд, Фрэнсис поджала губы и отвернулась.
– Кар-р-р! – на стол бесцеремонно приземлился ворон.
Клюнул зашипевшую кошку за хвост, увернулся от ладони Фрэнсис, пролетел над головами конкурсантов, вызвав небольшой ажиотаж. И приземлился на плечо Ассандра, который шагал за советником.
– Эту птицу следует держать на поводке, – сухо заметил лорд Аранхорд.
Птиц открыл клюв, очевидно, собираясь выдать что-нибудь из разудалого репертуара в знак протеста. Но советник мгновенно нажал на свой перстень, и клюв захлопнулся обратно.
– Крур-р! – возмутился ворон.
– И в наморднике, – добавил Аранхорд.
– Дай тебе волю, дядюшка, все бы были на поводке и в наморднике, – усмехнулся Ассандр и провел ладонью над пернатой головой, словно что-то стряхивая.
– Я – птица свободная! Я – птица лихая! – тут же заорал ворон.
Леди Инира смерила обоих сердитым взглядом. Рэн захлопнул клюв раньше, чем Аранхорд снова дотянулся до перстня, и ехидно покосился на советника. А потом демонстративно улетел.
Ассандр и самый желанный эльф королевства сели за свободный стол.
– Дорогие участники! – леди Инира выжидательно замолчала. Конкурсанты тут же прекратили поправлять подпорченные вороном прически и замерли. – Начинаем!
Она заняла место рядом с братом. К непонятному сооружению подошел телохранитель и размотал белую шелковую ткань. Под ней и вправду обнаружился манекен. Он был оплетен заклинаниями, имитирующими ауру леди Иниры. Правильно. Кто знает, что там швеи наваяли. Их вон сколько, в каждую голову не заглянешь, а хозяйка у охраны одна!
– Господа конкурсанты, – сказал телохранитель.
Вроде и негромко сказал, но тишина, и без того уныло разлитая в воздухе, стала вообще мертвой. Даже дамы за столиками застыли, перестав болтать. Вот она, выучка воинская. Ничем ее не вытравишь, никакими лакейскими тряпками не замаскируешь! Телохранитель обвел взглядом публику и продолжил:
– Во время проведения мероприятия всем сидеть на своих местах. Не вставать, не бродить, не шуметь. Ждать, когда вызовут. Услышали свое имя – поднимаетесь на подиум, демонстрируете ваше… изделие. На нем, – он кивнул на манекен. – Потом забираете и возвращаетесь обратно. Когда смотр закончится, леди огласит результаты. Ясно?
Более чем. Близок лорд Аранхорд, да не подобраться. Даже и пробовать не стоит. Пока не стоит.
Телохранитель уступил место глашатаю. Тот нес шар, заполненный лепестками. Опустив руку внутрь, он старательно перемешал их и, вытащив один, прочел:
– Лорд Фразиэль!
Эльф потрусил на подиум, сияя нервной улыбкой. Следом потрусили слуги с накидкой. Не распаковывая, водрузили ее на манекен и отступили.
– Позвольте представить вам мое скромное творение! – с поклоном пропел эльф.
И стянул чехол.
Неширокая изумрудная лента с застежкой-бантом плотно обвивала шею манекена. От нее каскадом спускались листики. Они плавно меняли свой цвет, перетекая от изумрудного (в тон ленте) вверху к оранжевому, потом желтому, к белому… все оттенки элегантные, словно припыленные.
Манекен дрогнул, начал медленно поворачиваться. Крохотные листочки затрепетали, и накидка словно ожила. Казалось, на ней собрались все времена года, вот-вот бабочки полетят, или сыпанет искристый снег. Как эльф умудрился из тех ошметков ткани, которые устилали его мастерскую после бунта ножниц, собрать нечто действительно впечатляющее – загадка!