– У нее чокнутые пауки! – проворчал взъерошенный метаморф, снимая с носа налипшие тонкие нити. – Летел себе, а эта троица на паутине навстречу!
– И ты, конечно же, не уступил дорогу маленьким паучкам? – усмехнулся Сандр.
– Маленьким? Ты их видел?
– Видел. Ты хоть в курсе, что они умеют писать? И весьма ловко.
Метаморф замер, громко выругался.
– Потише, – шикнул Ассандр. – Гости тетушки не настолько пьяны, чтобы видеть ругающиеся кусты.
– И что будем делать? – Рэн покосился на особняк.
– Ничего, – пожал плечами Ассандр, – помогать Мерит выигрывать. И ждать, когда она решит спасти меня от страшного шпиона в твоем лице.
Лицо лжефамильяра удивленно вытянулось, потом он присвистнул, темные глаза азартно блеснули:
– Что, еще подарок от ее доброжелателя поймали?
– Целых два.
Я подняла с дороги серое в темную крапушку перо пегаса, покрутила в руках и бросила: не подойдет. Мне нужны черные, серые и белые. А попадались не той масти.
Заселившись в комнату на первом этаже особняка, я съела принесенный служанкой ужин, осмотрела вещи и пришла к выводу, что перья были не такой уж плохой идеей. Если подать их правильно. Узнав у сопушек, где они видели много нужного материала, отправилась пополнять запасы. Оставила задание паучкам сделать тонкую ленту, такую, чтоб легко пружинила, и несколько мотков ниток. Мерки сняла со своей шеи и головы. После накидки от меня будут ждать чего-то этакого, нужно соответствовать.
И снова перо, и опять не того цвета.
Я сердито пнула находку и вздрогнула, услышав до боли знакомое «кар-р-р!». А потом на куст у дороги с шумом приземлился ворон. Аура у него была птичья. Совсем птичья. Значит, настоящий фамильяр. А сбитый сопушками двойник где-то до сих пор отдирает паутину. Следом за Рэном из-за поворота вынырнул и его хозяин.
Это судьба!
– Ассандр! – я радостно заспешила навстречу. – Давай осмотрим конюшни.
– Сейчас? Посреди ночи? – уточнил тот со смешком.
– А мы не будем будить пегасов, просто пройдемся.
Ассандр задумчиво дотронулся до браслета, кивнул и, пристроив мою руку на свой согнутый локоть, торжественно повел к зданию.
– Конюшня была построена по личному проекту Иниры, – нудным голосом затянул он, когда мы вошли в открывшиеся деревянные ворота, – предусматривающему максимальный комфорт для пегасов. Ни перьев, ни шерсти, ни отходов. Все тут же самоочищается.
Засада!
Я сбилась с шага: в стойле стоял белоснежный пегас. Он не спал, с любопытством косил глазом на поздних гостей. Пегасы и лошади от меня не шугались. Селекция: их выводили, чтобы носить на себе представителя любой расы, хоть дракона, хоть оборотня. А крылья у летучего красавца были на загляденье!
– А можно я его выгуляю, на свежем воздухе? – я потянула Ассандра за рукав. – Рядышком с конюшней?
И посмотрела просительно, даже ресницами взмахнула.
Лорд Ортвин от удивления споткнулся.
Какой чувствительный. Да, у меня есть ресницы! И желание заполучить перья.
– И крылья ему почищу, тут же есть специальная щетка?
– Гм… – Ассандр мотнул головой, – ладно, давай, только не слишком усердно чеши, а то тетушка мне самому организует плешь.
– Догадался? – я прекратила изображать томную леди.
Он усмехнулся:
– Совсем недавно я бы решил, что со мной бессовестно флиртуют. Но ты так хорошо приложила меня за невинный поцелуй, что подобные идеи теперь напрочь отказываются приживаться в моей голове!
Вскоре мы все четверо – я, он, ворон и белый пегас – были на дороге у конюшни. Я рассказывала коню, какой он красивый и хороший, проводя по его крыльям специальной щеткой. На землю исправно сыпались выпавшие перья.
– Кто следующий на процедуры? – спросил Ассандр, когда я старательно собрала перья и сунула их в сумку.
Следующим был серый пегас лорда Ортвина. Он тоже с удовольствием выслушал меня и отдал часть перьев во имя отбора. Я убрала их и счастливо вздохнула. Белые есть, серые есть, дело за черными…
А вот с ними как раз вышла загвоздка: к черным перьям прилагалась мощная зверюга. Она, всхрапывая и скалясь, выходила из конюшни следом за Сандром. Мне ее… его… вычесывать?! Я попятилась.
– Других нет, – строго сказал лорд Ортвин, но глаза его весело блеснули. – Тебе повезло, что этот троглодит сжевал ужин конюха и порезал язык о бумагу. Иначе дядя его бы тут не оставил.
Тем временем троглодит увидел щетки да как рванул вверх. Я взмыла следом и, уворачиваясь от крыльев и копыт, принялась за работу. Сандр ругающейся гирей висел на поводе, не давая вороному подняться еще выше.
– Наградить бы тебя чем-нибудь! – сердито пробурчала я, глядя, как Ассандр уводит зверюгу обратно.
Впрочем, неизвестно, кто там кого уводил: ноги лорда Ортвина едва касались земли.
– Не стоит, – отозвался Сандр, которого чуть не цапнули за плечо. – Тетушка против искусственных способов дрессировки.
Минуту спустя он вернулся, потирая руку: коняга таки достала. Перехватив мой взгляд, покачнулся и картинно застонал.
– Там всего лишь синяк, – насмешливо сказала я.
И демонстративно скрестила руки на груди. Мол, лечить не собираюсь. Умирающий мгновенно передумал умирать.
– Еще пожелания будут? – нахально спросил он. – Почистить зубы рыбкам в пруду? Прополоть сорняки в оранжерее?
– Нет. Хватит с меня пегасов. Спасибо!
– Не за что! Мне уже самому интересно, чем закончится тетушкин отбор, – подмигнул Ассандр. – У меня определенно появился фаворит.
Тут же сослался на дела – да, конечно, в полночь самое время ими заниматься – и исчез.
А я отправилась чертить, сшивать и крепить. Уснула за пару часов до рассвета, сидя за рабочим столом.
Под миниатюрным чехлом из паутины лежал восхитительный бант из перьев.
Глава 7
Утро началось с завтрака. И новости, что следующий этап переносится из беседки на площадку с фонтанами. Вот уж некстати! Ту часть поместья я еще не обследовала, а стоило. Вдруг удастся перехватить советника еще до приема? Благо час до начала конкурса у меня имелся. Быстро опустошив тарелки, я позвала:
– Ребята?
Сопушки выкатились из-под кровати.
– Я ухожу. Сторожите вещи! Всех, кто только сунет нос в комнату, сразу вяжите. Вернусь – разберемся, кому и что было нужно.
Троица радостно потерла лапки, а я, осторожно держа бант в коконе из паутины, вышла за дверь. Только успела шагнуть в коридор, как едва не столкнулась с… Фрэнсис. Так-так. Интересно, в домиках хоть кто-то остался после налета ночных диверсантов? Или все в особняк переселились? Кинув взгляд на мои руки, рыжая ведьма фыркнула и поволокла дальше укутанное белоснежной тканью нечто, подозрительно смахивающее на оторванную голову манекена. Следом, гордо задрав хвост, бежала ее кошка. Я потопала за ними.
Очередная дверь из белого резного дерева резко распахнулась, и в меня с размаха врезалась Денниз. Кокон расплющило, внутри него траурно захрустело. Демон побери! Кажется, мне больше не с чем участвовать в конкурсе. И все из-за одной мстительной жабы!
– Ой, извини, – злорадно протянула жаба. Да, именно жаба. Жаль, что мой заговор ей удалось снять. Лягушачья улыбка ей была очень к лицу! – Вот, так лучше…
Она двумя пальчиками расправила чехол и зашагала дальше, победно напевая что-то незамысловатое.
Заговор, столь любимый певцами, сам пришел на ум.
– Удачного дня! – пожелала я удаляющейся спине.
Денниз махнула мне рукой и громко (так, что звякнули хрустальные люстры под потолком) ответила:
– Ква!
Что?!
Она резко обернулась, схватилась за горло и в ужасе выпучила глаза.
– Ква!
Снова звякнул хрусталь над головой.
О Лунная Дева. Хороший же заговор. С ним певцы распеваются намного быстрее. Потому что могут издавать только те звуки, которые у них лучше всего получаются. В случае Денниз…
– Ква! Ква! Ква!
Похоже, у нее лучше всего получается квакать…
– И-и-и-и! – завизжала Денниз.
Ага, и визжать, видимо, тоже. На голову посыпались подвески, я торопливо попятилась. Что за напасть? Эдак она весь дом разнесет.
– Цыц! – скомандовала я. Денниз от неожиданности замолчала. – Прости, я случайно! Ты так хорошо пела, вот и… Я, знаешь ли, в опере работала…
Чистая правда. Было дело. До того, как нашла место в лечебнице.
– …Там певцы всегда, когда распевались, просили им заговор для голоса нашептать.
– Ква!
– Не нервничай. Он совершенно безвредный. Ты посиди где-нибудь пару часов, поквакай хорошенько, – посоветовала я. – Как только связки дойдут до нужного состояния, его действие кончится.
Денниз покосилась на люстру, злобно прошипела:
– Ква!
Демонстративно стиснула зубы и зашагала прочь.
– Не хочешь, как хочешь, – я пожала плечами. – Мое дело – предупредить.
Заговор был изобретен директором музыкального театра специально для тех, кто халтурит на репетициях. Как попал под него – все. Ни спать, ни есть, ни говорить не можешь, зато петь хочется со страшной силой. И пока голос не зазвучит в полную мощь – не отпустит.
Обратно я неслась на всех парусах, молясь о чуде. Крикнув: «Это я!», влетела в комнату, поставила свой шедевр на стол и торопливо сдернула кокон. Чуда не случилось. Вместо сложной многослойной конструкции, которая еще пять минут назад была весьма оригинальным бантом, передо мной лежала кучка перьев. И тонкая веревочка, украшенная выжившими в половодье бусинами. Да уж…
Придется ремонтировать. И времени до конкурса осталось меньше часа…
Я протянула руку, чтобы рассортировать перья по цветам, но едва пальцы дотронулись до первого, как оно… раскрошилось. Второе постигла та же участь. Затем третье…
Что за безобразие тут творится?
Я окутала магией бывший бант и сердито выругалась: на нем была порча. Точнее, на мне. Еще точнее – на моем прикосновении.
Фрэнсис! То-то в коридоре на мои руки смотрела. Вот тогда и прицепила эту пакость. Но где она взяла мою вещь? Я, как и любая ведьма, личными предметами не разбрасываюсь. Да и порча вышла слабой. А значит, вещь была не совсем личной…