Точная копия, ага. Я еще раз вздохнула и вышла из лавки. С пустыми карманами, но с жуком. Дорого мне обходится поездка в Эйнсли. Но неделю без полетов я точно не выдержу, значит, придется «взять с собой» Айлин. А дабы ни у кого не возникло сомнений, что Айлин и Мерит – два отдельных существа, нужно хоть пару раз показаться вместе с «сестрой». Раздваивание легко решило бы эту проблему, но я умудрилась настолько измотать зверя, что оно, увы, невозможно.
Идею насчет копии ауры подсказали манекены леди Иниры. Осталось найти того, кто согласился бы ее «поносить». Мне срочно требовался помощник. Помощница. Или…
Я остановилась и обернулась к паучкам, что ловко планировали на паутинках следом за мной, распугивая прохожих.
Идея, конечно, рисковая… Но где ведьма не пропадала?
Сопушки, перехватив мой задумчивый взгляд, зависли в воздухе и вопросительно вытаращились.
– Вы собирались подрасти? У вас будет такой шанс, – подмигнула я.
И взмыла над крышами. Не успела пролететь пару кварталов, как заметила всадника на пегасе. У лорда Ортвина просто феноменальная способность сталкиваться со мной по тридцать раз на дню! Я нырнула в крону дерева, собираясь пролететь между ветками, и застыла.
На белом пегасе сидел не Ассандр.
Но лицо мужчины казалось смутно знакомым… Демон, где я его видела? Перед глазами явственно встала подшивка старых газет… О Лунная Дева! Конем правил тот, кого я точно не ожидала встретить в столице, да и в Хейвурде вообще.
Тот, кто чуть не убил мою маму. Ее бывший жених Лайл Элктан!
Смуглолицый, остроносый, со стального цвета глазами, он выглядел точь-в-точь как на портрете в древней заметке. Разве что стал старше, заматерел.
Какое подозрительное совпадение: двадцать лет Лайл пропадает неизвестно где – и именно сейчас, когда у моей семьи неприятности, появляется. В той же стране, в том же городе! Говорят, что у ведьм хорошая память, они ничего не забывают. У драконов она еще лучше, они помнят все и живут долго. Похоже, двадцать лет для одного из них не срок, чтобы остыть, успокоиться и оставить в прошлом мысли о мести той, которую когда-то любил.
Лайл Элктан улетел, а я торопливо достала шкатулку. Пальцы тряслись от злости, пока писала маме: «Лайл в городе».
«Ты уверена?» – пришло в ответ.
«Да!»
Мама некоторое время молчала, потом прислала: «Не верю, что он может стоять за нашими проблемами».
Зато я верю! Мама вечно думает об окружающих лучше, чем они заслуживают. Миляга Лайл денег на то, чтобы утопить нашу семью, не пожалеет!
Домой я неслась, мысленно прикидывая план действий. В поместье явлюсь одна и попытаюсь встретиться с советником. Если не получится, придется представлять сестру.
На крыльце меня ждал ворон. Судя по ауре, поддельный. Еще и пыльный вдобавок. Словно кто-то специально повалял его по проселочной дороге.
– Привет, – обреченно сказала я, приземляясь рядом.
Как увижу, так вздохну,
умереть мечтаю,
поцелуй меня, красотка,
сразу залетаю! —
хрипло заорал ворон.
Я чуть не поперхнулась, сопушки подпрыгнули и принялись торопливо накручивать себе на головы паутину.
– Кар! – гордо выдал певец и приглашающе кивнул на ступеньки.
– Нет! Извини, мне сейчас некогда.
Черные глаза сердито блеснули. Понятно. Не выполню обещание – мне такие романсы споют, что пауки целиком в паутину завернутся!
– Хорошо, – сдалась я.
И быстро огляделась. На крыльце оставаться опасно – соседи разбираться не станут, кто кому и чего обещал, прибьют обоих. Впустить в дом? Тоже не выход. Неизвестно, чей он шпион. Вот напасть!
– Слушай, – вкрадчиво заговорила я. – Давай ты споешь мне серенаду… серенады… под балконом.
Ворон возмущенно открыл клюв.
– Все настоящие певцы так делают! – со знанием дела соврала я. Клюв защелкнулся, голова склонилась набок, и черный круглый глаз заинтересованно уставился на меня. – Балкона, к сожалению, нет. Зато есть окно мансарды. Именно там, внутри, я и буду… наслаждаться.
Ворон кивнул. Взлетел на перила и откашлялся.
– У тебя два часа! – напомнила я и, захлопнув за собой дверь, повернула ключ в замке.
Вслед понеслось:
– Прости меня, мама, дракона я встретил!
Да хоть фею с гоблином! Демон его побери, голосистого. Орет так, что зубы сводит. Я пробежалась по дому, задергивая шторы на окнах во всех комнатах.
Снаружи уже гремела следующая песня:
Не смотри, что ростом мал!
Не смотри, что черен!
Ни носков, ни париков,
только кучка зерен!
– Прямо мечта! – проворчала я, тщательно притворяя кухонную дверь.
Вопли ворона стихли, словно их обрезало ножницами. Сквозь массивное деревянное полотнище слышался лишь приглушенный бубнеж, в котором при желании можно было разобрать слова очередного вокального шедевра. Какое счастье! Можно теперь говорить, не перекрикивая и не боясь оглохнуть. Я ссадила сопушек на стол, опустилась на стул и, стянув с головы девочки плотную повязку, спросила:
– А вы пирамиды умеете делать? Как в цирке?
«Когда стоят друг на дружке?» – вывела она на паутине.
– Да.
Сопушка кивнула, сдернула с мальчиков повязки. И вся троица преданно вытаращилась на меня.
– Ребята! Мне необходимо иногда появляться перед людьми вместе с «сестрой» Айлин, которой на самом деле нет. Аура для нее есть, – я выложила на стол коробку с жуком-артефактом, – а телом будете вы.
Паучки недоуменно заморгали, а я достала из кармана лист и перо. Нарисовала круг и восемь палочек под ним. И пояснила:
– Вот нижний мальчик, его лапки станут ногами Айлин…
Начертила еще один круг:
– Вот средний мальчик, его верхние лапки будут руками Айлин, остальными он сможет держаться за нижнего.
Вывела над двумя кругами третий, поменьше, и объявила:
– Девочка! Так сказать, голова Айлин. Лапки в образе не участвуют, ими только цепляться, чтобы не упасть. Ясно?
Пушистые головы азартно кивнули.
– Вот так вот наденем платье… – я обвела все три кружка по контуру, заштриховала, – с дырочками для глаз… И рукавами! – торопливо дорисовала требуемое и задумчиво вгляделась в рисунок.
Чего-то не хватало. Ах да!
– Сюда волосы. – Изобразив нечто отдаленно смахивающее на косу, я покосилась на паучков: – Ну как?
Зверье одобрительно защелкало клювами.
– Сможете не только стоять пирамидкой, но и двигаться так, чтобы казаться одним человеком?
Сопушки переглянулись, и девочка написала на паутине:
«Да! Но мы маленькие!»
– Это нестрашно, – подмигнула я. – У нас же есть отвод глаз. И куча заговоров. Давайте тренироваться!
Передвигались мои сопушки пирамидой довольно шустро. Несколько репетиций – и их тень на стене по пластике начала напоминать человека.
– Отлично! – похвалила я и протянула рисунок. – Теперь сплетите платье, как у меня. И отдельно – чехол с волосами. А я пока схожу за краской.
Дошагав до выхода из кухни, я оглянулась:
– Не забудьте дырочки для глаз!
И распахнула дверь.
– Все весны я помню тебя! – ворвалось снаружи, резко ударив по ушам.
От неожиданности я подпрыгнула, сопушки заметались по столу, выронив листок.
Он что, все еще поет?! Судя по времени на часах, должок с меня ворон решил получить с процентами.
– Твои глаза – море и небеса!
Как романтично. Закончился разудалый репертуар? Промчавшись по дому, я выскочила на крыльцо и удивленно замерла.
Ворон обнаружился на фонаре, вокруг которого стояли и сидели соседи со слугами. Рядом с ними валялись палки, метлы, половники, скалки, булыжники из моей дорожки. Кружевница приволокла швабру. Опираясь о нее рукой, старушка вытирала слезы.
– Эм… Добрый вечер! – растерянно пробормотала я.
На меня громко зашикали. Кружевница грозно махнула шваброй.
– Как луна ты ночью для меня! – заливался ворон.
– Что тут происходит? – шепотом спросила я расположившегося на ступеньке старого оборотня.
Он жил через два дома от меня. И постоянно скандалил по поводу любого шума. Даже звяканье шкатулки для писем его раздражало. Говорил, мол, слух у него волчий. Характер, кстати, тоже.
– Не видишь, поет… Талант! – выдохнул оборотень и убрал с коленей несколько булыжников. – Но распевается он у тебя… Будто забулдыга в кабаке!
– У меня?
– Ну так твоя же птица.
– Не совсем. Временно одолжили.
– Завтра петь не будет? – вмешалась кружевница.
– Нет! – уверенно заявила я.
Старушка расстроенно вздохнула и сообщила соседке новость. Вскоре все собравшиеся были в курсе. А я из их едва слышных фраз наконец поняла, в чем дело.
Едва за мной затворилась дверь, как ворон начал голосить. От всей души. Громко. Чтобы я услышала. Услышали соседи. Пришли благодарить солиста, прихватив что под руку попалось. А он взлетел на фонарь и затянул что-то необыкновенно лирическое. Народ проникся и сел слушать.
– Ладно, не стану мешать, – пробормотала я и ретировалась.
У сопушек все было готово. Я покрасила крохотное платье темно-зелеными чернилами, а волосы на чехле – отваром из коры дуба и луковой шелухи. Просушив, заплела их в аккуратную косицу. И надела все богатство на пирамиду из паучков. Получилась куколка с тремя парами глаз: на голове, груди и животе.
Сопушки пару раз взмахнули лапками в рукавах, прошлись по столу.
– Замечательно! – оценила я.
Теперь нужно сделать так, чтобы куколка казалась большой и, конечно же, похожей на меня.
Ведьмы любят отвод глаз. Он позволяет оставаться невидимой, ничего особо не делая. Я же собиралась не полностью отвести, а лишь перенаправить взгляды окружающих. Притянуть их к нужным местам куколки. Слегка исказить то, что увидят, переделанным заговором «Острое зрение». Добавить заклинание «Богатая фантазия». Должно сработать!
Вытащив из коробки жука, я прицепила его на ткань над головой второго паучка, активировала и принялась за дело. До утра варила и заговаривала. Рассвет встретила вымотанная, но довольная. Волосы, край юбки, ее цвет – вот то, на что теперь невольно хотелось смотреть. А остальное мгновенно додумывалось само.