Я зажмурилась. Чувство падения. Рывок, будто попала в невидимую сеть… И вот я уже смотрю глазами бирюзового дракона на постепенно исчезающую девушку. Наконец человечья ипостась растаяла, я расправила крылья и взлетела.
Солнце приятно ласкало чешую, теплый ветер нес прохладу с ручья, обволакивал запахами травы и смолы на коре деревьев. Хотелось прищуриться и парить, не думая ни о чем. Громко фыркнув, я взмахнула хвостом и повернула к лагерю. С высоты драконьего полета фургоны, повозки, пегасы и люди казались крохотными.
Я опустилась ниже и заскользила по кругу, чтобы меня разглядел даже слепой, и сама с любопытством рассматривала предотъездную суету. Народа явно убавилось. Исчезли все гостьи леди Иниры, кроме Денниз. Та красиво гарцевала на гнедом пегасе, поглядывая на Сандра. Из тринадцати конкурсантов осталось пятеро. Трое уже сидели на пегасах разной степени прыткости и послушности, Фрэнсис закрепляла чемодан на своей багажной метле, рядом умывалась довольная кошка. К лорду Фразиэлю как раз подводили меланхоличного конягу, которому, судя по морде, было все равно, кто на него залезет и куда направит. Однако манерный эльф взвизгнул от страха и виртуозно свалился в обморок. Правда, когда над ним, почесываясь, склонился престарелый слуга, сразу очнулся и довольно шустро взлетел на широкую конскую спину.
Возле одного из двух пегасов, нагруженных чемоданами, мрачно топталась личная горничная леди Иниры. Оседланный белоснежный конь нетерпеливо пританцовывал в ожидании хозяйки. Вороная зверюга Аранхорда выглядела на его фоне черной махиной в простой, но дорогой сбруе…
Сбруя… Что-то с ней было не так…
Присмотревшись, я заметила многочисленные повреждения. Кто-то аккуратно подрезал ремни изнутри и стянул края магией. Причем так, чтобы они лопнули не сразу, а тогда, когда пегас с наездником поднимется в небо!
Я взмахнула крыльями и быстро помчалась к поляне. О Лунная Дева! Только бы лорд Аранхорд не успел взлететь, пока я оборачиваюсь! Едва магия исчезла, я полетела к стоянке, на ходу расплетая косу. И, выскочив из зарослей, с облегчением увидела живого и невредимого Аранхорда. Он как раз направлялся к пегасу. Два дюжих эльфа шли рядом с ним и ненавязчиво отгоняли Фрэнсис, которая осенней мухой кружила неподалеку, пытаясь подобраться поближе к предмету своего обожания. Еще один телохранитель уже стоял возле вороной зверюги и тщательно проверял сбрую.
Отлично! Сейчас все обнаружится и без меня.
Притормозив, я наблюдала, как телохранитель провел рукой по кожаному ремню, нахмурился. Еще раз потрогал на нем то место, где я видела повреждение…
Потянул…
Подергал… И…
И ничего!
Вот демон побери, придется все же вмешаться! Я пронеслась мимо процессии, обогнула пегаса и, подлетев к нему с противоположной от эльфа стороны, с криком «Какой чудесный узор!» изо всех сил дернула сбрую. И еще раз, и еще. Над конским крупом возникли абсолютно круглые глаза телохранителя, другой, видимо, подоспевший, сердито рявкнул сзади:
– Немедленно отойдите, мисс Гриан!
А вот зелье для сна вам на завтрак! Пока не продемонстрирую, не отойду. Потому что прямо сказать про повреждения не могу!
Он обхватил меня руками и попытался оттащить, но не тут-то было: я вцепилась в ремни как собака в кость, только что не рычала. Вороной Аранхорда злобно храпел, щелкал зубами, один эльф тянул сбрую на себя, мы с моим оттаскивателем – на себя…
Что-то звонко хлопнуло, и в тот же миг мир перевернулся, в рот полезла трава. Меня подняли и совсем не бережно поставили на ноги.
Пегас пританцовывал в естественном, неоседланном виде. Часть сбруи кусками валялась под его копытами, еще одну часть держал первый телохранитель, второй стоял возле меня, потирая укушенную руку. И на нас на всех молча смотрел подошедший лорд Аранхорд.
– Ой! – громко выдала я, прижимая к груди обрывок ремня. – Извините, я не знала, что сбруя такая хрупкая…
– Я тоже не знал, – мрачно усмехнулся советник.
В серых холодных глазах ясно читался приговор тому, кто устроил диверсию. Он повернулся к охранникам, я под шумок попятилась и, незаметно бросив ремень на землю, рванула к повозке.
– Вы здесь? – тихо спросила я, отодвинув тент.
Из гамака знакомо защелкало.
– Молодцы! – похвалила я, развеивая отвод глаз. – Забирайтесь ко мне на плечо. Отправляемся.
Сунув куколку к зельям, ухватила чемодан с сумкой и помчалась к месту сбора. Народ уже взлетал. В воздух поднимались два нагруженных чемоданами леди Иниры пегаса. На одном сидела горничная, на втором – миссис Касарди. Следом на метле взмыли Фрэнсис и кошка, а за ними и вторая метла с чемоданами. Трое конкурсантов кружили над поляной, еще выше парили охранники, леди Инира, Аранхорд, Денниз и Сандр на… сером жеребце. Похоже, белого он благородно пожертвовал тетушке во имя отбора. Повезет кому-то ехать на истеричном «осле». И я даже догадывалась кому. Свободных пегасов поблизости не наблюдалось.
– Мистер Касарди! – напомнила я о себе. – Где мой пегас?
Гном махнул рукой в сторону раскидистого дерева, из-за ствола которого тут же высунулась знакомая белая морда с сиреневыми глазами.
– Попробуй только закатить истерику! – проворчала я, на ощупь прилаживая к невидимому седлу чемодан.
Пегас нагло оскалился.
– Вмиг обзаведешься ослиным хвостом.
На белой морде проступила задумчивость.
– И рогами. Понял?! – От души надеясь, что понял, я забралась в седло и стукнула пятками по невидимым бокам: – Поехали!
Пегас послушно рванул в высь.
Летели мы вместе с лордом Фразиэлем в самом хвосте каравана. Манерный портной настолько занудно стонал и жаловался, что все поголовно предпочли держаться подальше. Когда нас обогнала генета со злющим выражением лица и унеслась вперед, я рассмеялась и крикнула:
– Нати, отбой! Сзади никого не осталось. Мы совершенно одни!
Поток жалоб тут же оборвался, наступила блаженная тишина, наполненная солнцем, ветром и шорохом крыльев. И в этой тишине мой доселе спокойный и примерный пегас внезапно дернулся и заметался, едва не стряхнув меня.
Следующие несколько минут коняга истошно ржал, закатывал свои «умные» глаза, то взбрыкивал, то припадочно трясся. А я, вцепившись в роскошную белую гриву, пыталась удержаться в седле и сообразить, что, собственно, происходит? Какая муха его укусила? Может, решил наглядно продемонстрировать, сколь тонкой натурой является? Нет, он явно не видел ничего страшного в отсутствии половины тела, потому что туда не смотрел. Зато от пролетавшего мимо воробья шарахнулся так, что столкнулся с пегасом Нати. Мы обе завизжали.
– Он что, взбесился? – испуганно спросила Нати.
– Не знаю!
– С чего вдруг?
– Понятия не имею! Вроде все шло нормально, а потом р-р-раз, и…
Стоп… Догадка, что мелькнула в голове, требовала немедленного подтверждения.
– Нати, срочно начинай причитать и жаловаться на судьбу. Как лорд Фразиэль!
– Зачем?
– Надо. Быстрее, пока я не рухнула.
Нати посмотрела на меня так, словно подозревала, что я тоже взбесилась на пару со своим пегасом, но послушно заныла, мгновенно входя в образ.
При первых же звуках голоса лорда Фразиэля истерика стихла, и через пару минут всем довольный, счастливый пегас спокойно летел дальше.
– Похоже, его бывший хозяин тот еще паникер, даже коня достал, – тихо заметила Нати.
– И характер свой ему привил, – кивнула я. – Те, кого мы приручили, похожи на нас.
Нати покосилась на сопушек, устроившихся на невидимой луке седла, и звонко расхохоталась.
– Эти сами приручились, – поспешно выпалила я.
Так мы летели: едва мой пегас начинал нервничать – Нати принималась ныть. Несколько раз караван приземлялся, чтобы перекусить на живописных полянках, и снова поднимался в воздух.
Не знаю, какие подвиги совершила во имя леди Иниры та дама из Беорегарда, но после захода солнца мы мчались к ней на день рождения при свете луны. Ночное небо, звезды, свежий ветер и… монотонный бубнеж Нати, которой так же надоело жаловаться, как мне это слушать. Лишь истеричный пегас блаженно жмурился и даже издавал странные звуки, подозрительно смахивающие на тарахтенье кошки, когда ту чешут за ушком.
К полуночи леди Инира наконец-то устала, и мы остановились на небольшом постоялом дворе.
– Ужин через двадцать минут! – оповестил, глотая зевок, мистер Касарди. – Заселяемся самостоятельно.
Конюхи тут же занялись пегасами, остальные потянулись внутрь, мечтая о мягкой постели. Однако комнат всем не хватило. Две конкурсантки радостно въехали в последнюю, а мне, Фрэнсис, Фразиэлю и генете предложили расположиться на сеновале. Манерный эльф и ведьма задержались в надежде подкупить хозяина постоялого двора и вселиться хотя бы на чердак, генета куда-то исчезла.
Ждать обещанного ужина я не стала. Перекусила в пустом зале тем, что подала местная служанка, покормила сопушек, взяла себе еды на завтрак, чтобы утром не толкаться с постояльцами. Выудила из кучи сгруженных с пегасов вещей свой чемодан и направилась к сеновалу.
Внутри одуряюще пахло сухой травой, под деревянными половицами попискивали мыши. Высоченный сарай был плотно забит сеном от стены до стены, от пола почти до стропил, свободной оставалась лишь узкая его часть у двери. В небольшие прямоугольные оконца под крышей лился призрачный лунный свет, падал на деревянную приставную лестницу, что вела на самый верх горы сена.
На ходу нашептывая отворот от насекомых, я осторожно поднялась по скрипучим ступенькам. Закинула чемодан, потом сумку, забралась сама, отползла подальше от края, с удовольствием растянулась на ароматной сухой траве. Сопушки тут же отправились изучать территорию.
Дверь сарая с шорохом распахнулась, послышались быстрые легкие шаги, проскрипели ступеньки.
– Как кровать? – улыбнулась генета.
– Кровать воистину королевских размеров! – я обвела рукой залежи сена.
– Одна на четверых! – Таща за собой объемную сумку, она шустро проползла в дальний угол, со вздохом распласталась там и добавила: – Так что «кровать» нам, дамам, а эльфу остальное. Если его что-то не устраивает, пусть женится!