Само собой, второй вариант выглядел предпочтительнее, но у меня осталось слишком мало времени. И я не хотел тратить силы, не зная точно, сколько вытянет из меня обряд воскрешения. К тому же следовало хорошенько обдумать, какое для этого использовать заклинание и нельзя ли в нем совместить другие полезные функции. Наконец, я еще не придумал, как объяснить мастеру Лиурою все эти манипуляции, если он возжелает перед началом занятий оценить возможности моего дара и полезет копаться в ауре.
В итоге я решил не рисковать и обойтись амулетом хотя бы на ближайшие полгода. Тем более что печать в скором времени будет истощена планируемым обрядом, а следовательно, нарушать магический фон практически перестанет. Все равно я не смогу ее «раскачивать», пока светлый рядом. А значит, сперва мне придется придумать способ от него избавиться и лишь после этого экспериментировать с телом.
Про третий пункт я за всеми этими размышлениями едва не забыл. И лишь в самый последний момент вспомнил о том, что собирался переговорить со старостой. Пришлось вызывать его срочной депешей в замок и, похвалив за отчеты, с торжественным видом вручать тугой мешочек с подъемными для деревни. Сумма, правда, была небольшой – в пересчете на каждый нос, ставший отныне моей непосредственной заботой, получалось примерно по три золотых на человека. Однако, судя по вытянувшемуся лицу Вигора, он и на это не рассчитывал. А когда я вкратце пояснил, что собираюсь сделать со своими полями, вообще онемел. И так долго не приходил в себя, что я решил дать ему время на осознание и деликатно выпроводил из замка, не погнушавшись использовать для этого телепорт.
Потом я отыскал Лиш и окончательно решил все вопросы с ней. Заплаканная девчонка встретила меня на пороге собственной комнаты и, едва увидев, снова засобиралась устроить целое наводнение. Кажется, она тоже на время перестала меня понимать. Ее шокировал последний приказ, и бедная девочка до сих пор пребывала в растерянности, не в силах осознать, что из сказанного мной во дворе было правдой, а что – лишь жестокой шуткой старого мэтра.
Пришлось осадить эту плакучую иву, затем успокоить, погладить по растрепанной голове и строгим голосом пообещать, что если она еще раз меня подведет, то точно заслужит показательную порку на конюшне. Только после этого служанка пришла в себя и, благодарно улыбнувшись, отвесила низкий поклон. И я смог ее оставить одну, не боясь обнаружить поутру под своими дверьми некрасивую лужу.
Следующим шагом стал недолгий разговор со Шмыгом, которому я собирался выдать предоплату за первый месяц службы. Деньги я ему отдал, на корню задавив недовольное ворчание собственной жадности и великодушно подарив шустрому пацану целых два дня выходных. Да, такой вот я добрый господин… которому понадобилось на время полностью очистить свой замок от лишних глаз и ушей.
Таким же образом я отпустил остальных, получив в ответ целый набор изумленно-радостных улыбок. Затем дождался полуночи, в который раз отправив своих крылатых шпионов на поиски оставшихся алтарей, но теперь дав им точные, вычисленные еще вчера координаты. После этого спустился вниз и с чувством выполненного долга утащил с кухни еще одну свиную тушу, которой во второй раз за день накормил оголодавшего умсака. Призадумался над отговоркой, которую расскажу потом озадаченному пропажей повару, но вовремя вспомнил, что несколько дней его тоже не будет, и махнул на все рукой.
Наконец, вывел из сокровищницы заметно успокоившегося и подобревшего Резвача, который то и дело слизывал с морды свежую кровь. Взобрался в седло, отметив про себя, что уже вспомнил, как делать это красиво, и покинул замок, мысленно похвалив себя за то, что так долго не восстанавливаю решетку на наружных воротах. Когда будет время, сделаю еще один тайный ход из замка, чтобы не тягать каждый раз тяжелый барабан и не громыхать по ночам цепью. А пока приходилось прокрадываться татем, надеясь, что умсак в самый неподходящий момент на надумает взбрыкнуть и не огласит весь замок торжествующим ревом.
И вот теперь, вдоволь нагулявшись и освежив уставшую от последних событий голову, я неторопливо двинулся к последнему на сегодня пункту намеченного плана. А когда заметил впереди знакомый бревенчатый тын, остановил умертвие и, похлопав по лоснящейся холке, негромко сообщил:
– Скоро все изменится, мой хороший. Правда, для тебя одного, но на всех сразу у меня не хватит сил. Придется твоим приятелям побыть какое-то время в стазисе, но потом я обязательно верну их в строй в обновленном виде. А вот с людьми придется посложнее…
– Хозяин делает нам одолжение, называя теми, кем мы не являемся, – вдруг бесшумно выступил из темноты Верзила. Массивный, выше меня на две головы, почти сливающийся с окружившим деревню мраком, в котором не мелькало ни единого огонька…
Я демонстративно пожал плечами и, знаком велев предупреждающе оскалившемуся умсаку спрятать зубы, вопросительно взглянул на зомби.
– Ждал?
– Да, хозяин.
– И что ты мне ответишь?
Кузнец повел широкими плечами, словно сомневаясь в принятом решении. Затем подступил вплотную, настороженно косясь на недобро оскалившегося Резвача. А потом вздохнул и, решительно вскинув голову, уставился мне прямо в глаза. Глубокими, кажущимися двумя провалами в темноту, бездонными зрачками, в которых, как и положено нежити, полыхало багровое пламя.
Я спокойно встретил этот взгляд, тщательно скрывая, насколько важен для меня ответ. То, что я ему предложил, было опасным… да. Но при этом необычным и настолько дерзким, что на месте Верзилы я бы сто раз подумал, прежде чем принимать решение.
Однако я дал зомби целую неделю срока. Позволил им сделать выбор самостоятельно, тем самым показав, что отношусь к ним не как к безмозглым чурбакам, а как к равным. И они должны были это оценить. Вернее, я очень надеюсь, что они это оценили. Не знаю, правда, сколько в них осталось человеческого, но если я прав, то даже эти крохи могут сыграть мне на руку.
Выдержав долгую паузу и почти заставив меня потерять терпение, Верзила в конце концов опустил плечи и очень тихо сказал:
– Мы согласны, хозяин.
Только тогда я позволил себе облегченно выдохнуть, а затем вычеркнуть из мысленного списка обязательных дел последнюю и, пожалуй, самую важную строчку.
Глава 23
Никогда не говори, что силен – непременно найдется тот, кто сумеет тебя одолеть. Никогда не говори, что умен – всегда есть кто-то, кто понимает намного больше. Никогда не говори, что слаб – это может оказаться пророчеством. Делай лишь то, на что способен здесь и сейчас. Потому что завтра еще не наступило.
Ночью лесная чаща кажется пугающей и мрачной. В полнолуние она к тому же залита светом болезненно яркой луны, на круглом лице которой, как у чумной девки, цветут зловещие черные пятна. А лес, где спрятан темный алтарь, и вовсе выглядит жутко, да еще напичкан разнообразной нежитью, словно протухший кусок мяса – опарышами.
В моем лесу нежити, конечно, уже не водилось, но приветливее от этого он не стал. Корявые ветки, тянущиеся, словно изломанные руки, к темным небесам; непроглядные чащобы, откуда на тебя смотрят тысячи крохотных глаз; мертвая тишина, на фоне которой редкое уханье пролетающего мимо филина кажется внезапным раскатом грома… В такое время и в такое место никто по доброй воле не сунется. Кроме некроманта, собравшегося проводить обряд воскрешения.
Доведя до конца последнюю линию и утерев со лба градом катящийся пот, я выпрямился и на мгновение прикрыл глаза.
Вот, пожалуй, и все. Еще несколько мгновений, и станет ясно, насколько я хорош как мэтр.
Все запланированные на этот месяц дела я закончил: обустроил недавно распаханные поля; дождавшись первой поставки от Модши, снабдил основы под квадратичное заклинание тончайшим напылением из кхерония; наложил поверх него искусную иллюзию, чтобы грядущая проверка не выявила никаких отклонений в магическом фоне; запустил заклинание в работу, а сверху подвесил нехитрую обманку, дабы все желающие могли на нее полюбоваться, списать высокую урожайность моих земель на работу обычного амулета и, прогнозируя скорый крах моего приусадебного хозяйства, вдоволь позлорадствовать над магом-неумехой…
Иногда надо делать людям приятное: давать ложные надежды, позволять считать себя умнее остальных… пусть порадуются. Пока могут, конечно. А когда выяснится, что амулет тут ни при чем и мои земли остались такими же плодородными, как раньше, это станет уже неважным. Я любому докажу, что не совершил ничего противозаконного. Ведь рунная магия до сих пор не находится под запретом и не настолько сложна, чтобы ею не сумел воспользоваться ученик светлого мага, так что с этой стороны претензий ко мне не будет. А использованную схему я просто запихну потом в какую-нибудь ненужную книжку, как проделал это с заклинанием от проклятий, и пихну под нос проверяющим. Дескать, отсюда и взял. И уличить меня в подлоге будет невозможно.
Ремонтные работы в замке тоже закончились. Частично – с помощью нанятых господином Бодирэ работников, а большей частью, конечно, благодаря преданным мне, выносливым и крайне неприхотливым зомби. Среди которых, на мое счастье, оказались и плотник, и каменщик, и даже резчик по дереву, сумевший всего за три недели украсить все деревянные поверхности в обновленном замке, превратив их в настоящие произведения искусства.
Умсаков, за исключением Резвача, я, как и собирался, погрузил в продолжительный стазис, чтобы не «фонили» понапрасну и не привлекали ненужное внимание. С зомби, скорее всего, придется поступить так же, поскольку без помощи Нича у меня не будет возможности выполнить данное им обещание, а магический фон вокруг их деревни до сих пор оставлял желать лучшего. Правда, стазис, скорее всего, будет непродолжительным и не абсолютным – мне еще понадобится подпитка. Но при первой возможности я обязательно займусь этой проблемой, так что еще до отъезда в столицу у меня будет две полноценных деревни с совершенно нормальными жителями, в которых никто и никогда не заподозрит, не проводя вскрытия, высшую нежить.