– Разве твоя печать настолько нестабильна?! – ошарашенно отпрянул Нич, когда мы прошли через телепорт и оказались в еще одном пустом коридоре.
– Нет. Но она до сих пор оказывает влияние на чужие проклятия. Несмотря на наши с тобой усилия и то, что я за последние две недели ни разу ее не трогал. Помнишь, что было с Лиш?
– Наверное, печать набирает силу, – неохотно согласился Нич, нервно дернув усиками. – Пока у тебя не было возможности ограничить круг ее воздействия, она сбрасывала свои запасы вовне и расходовала их на все подряд. В том числе на поддержание активности твоих «птенцов», горгулий и умсаков, развитие каналов внутри твоего тела, проклятие Лиш, появление Глюка… Но потом мы поставили на нее заклятия-ограничители и оборвали большую часть старых связей!
– За исключением случайно брошенных проклятий, которые так просто не отследишь, – кивнул я, быстро оглядевшись и, учуяв знакомый запах, ускорил шаг.
– Да. При этом проклятие с Лиш было снято, твоя нежить стабилизировалась и перестала требовать много сил, кого-то ты вовсе погрузил в стазис, так что расход энергии резко уменьшился, а процесс ее накопления, наоборот, ускорился в разы…
– Но мы прикрыли его татуировкой и использовали рассеиватель[33], который должен был избавить меня от проблем.
Нич озадаченно поскреб лапой нос.
– Это что же получается, твой дар растет даже без дополнительной раскачки? Да так быстро, что одного рассеивателя уже недостаточно?
Я пожал плечами, постаравшись его не уронить.
– Видимо, так. Поэтому, если я еще пару раз столкнусь с Рухом, то академия лишится преподавателя.
Нич обреченно вздохнул, признавая мою правоту.
– Ты не выяснил, чье это проклятие?
– У меня было мало времени. Но проклятие явно старое – оно успело прочно обосноваться в его ауре. И оно смертельное, потому что его ниточки уже проросли ее насквозь.
– Приблизительные сроки знаешь?
– Думаю, несколько лет. Может, пять. А может, и все десять. Но я склонен полагать, что проклятие с самого начала было отсроченным – следов противодействия со стороны светлого я не заметил. Так что, вероятно, Рух даже не знает о том, что его прокляли.
– А разве такое возможно?! – изумленно вскинулся Нич.
– Конечно. Грамотный мэтр способен наложить проклятие так, что его не заметит никто, кроме такого же мэтра. Особенности дара… тебе ли об этом говорить?
– Разве в Сазуле еще остались такие специалисты?
Я резко остановился и внимательно посмотрел на озадачившегося таракана.
– А вот это я тоже очень хотел бы знать.
– Э-э-э, – растерянно протянул Нич, когда я так же быстро отвернулся и снова продолжил путь. После чего огляделся, понял, что мы ушли слишком далеко от арки, и опомнился. – Гираш… а куда мы, собственно, идем?
Я фыркнул и решительно толкнул дверь столовой.
– Пока все на уроках, можно нормально позавтракать. У нас есть два с половиной часа до тех пор, как тут станет людно.
Мастер Твишоп только покачал головой. А я тем временем принюхался и, уловив бесподобный аромат пирожков с мясом, с довольной улыбкой устремился к раздатке.
– Ну и что ты решил? – поинтересовался Нич, когда я насытился и умиротворенно откинулся на спинку стула. – Как объяснишь свое отсутствие на уроке Руха?
Я сыто икнул.
– Личной неприязнью и взаимным несовпадением целей учителя и ученика.
– Три «ха-ха», – саркастически откликнулся таракан. – Можно подумать, кто-то купится на эту ложь.
Я с достоинством отвернулся.
– А я и не лгу – я фантазирую. И если буду относиться к этому, как к фантазии, никто не упрекнет меня в искажении фактов.
– Да? А как попасть в башню к темным – ты тоже, надеюсь, придумал? И идея твоя столь же остроумна, как эта?
– Я еще не решил, – лениво отмахнулся я. – Но мои колебания находятся где-то между мыслью о некроманточке и банальным взломом защиты.
– Взлом заметят!
– Знаю. Поэтому-то и оставляю этот вариант на крайний случай. Не дергайся, Нич, время еще есть: мы здесь всего третий день. Что-нибудь непременно подвернется.
– Ну да, конечно, – проворчал он, с раздражением покосившись на мое довольное лицо. – Смотри, как бы поздно не стало – у тебя в замке остались без должного присмотра люди и нелюди, способные разнести его на части одним только…
Неожиданно скрипнула входная дверь, и он осекся. А мгновением позже со скоростью молнии юркнул в рукав, умудрившись втиснуть туда длиннющие усы так, что снаружи их было совсем не видно.
Я вполголоса промурлыкал:
– На ловца и зверь бежит. Очень вовремя.
– Кто там? – шепотом поинтересовался Нич.
– Темные, – удовлетворенно откликнулся я и подался вперед, рассматривая тихонько вошедших в столовую адептов. – Так я и знал, что они предпочтут не рисковать. И смотри: тут есть мои новые знакомые.
Нич недоверчиво засопел, рискнув высунуть наружу нос, а я хмыкнул и поднялся.
Это и правда оказались юные мэтры, явившиеся перекусить раньше остальных. Правда, сегодня они пришли не все – темных было всего тринадцать человек. Причем пятерых из них я видел я лечебнице и кое-кого даже собственноручно тащил до телепортационной арки, а среди остальных выделялась одна-единственная девица. Та самая приметная особа, которую я собственными глазами видел на построении два дня назад среди новичков. И именно та некроманточка, о которой Нич мне все уши прожужжал.
– Привет, – на пробу помахал я, чувствуя, как невидимый за моей спиной Нич нагло карабкается по мантии к шее. – Вы чего так рано? Уроки же еще не закончились.
– Ты что тут делаешь? – с враждебным выражением на лице выступил вперед Шарк.
– С занятия ушел. А вас сюда каким ветром занесло?
– Не твое дело, – огрызнулся он и отступил к своим, стоило мне только сделать пару шагов навстречу.
Я понимающе усмехнулся.
– Что такое, Шарк? Почему ты пятишься? Неужто боишься первогодку?
– Да я… – мгновенно побагровел мальчишка, но неожиданно вперед выступил Верен и, внимательно меня оглядев, с подозрением прищурился.
– Гираш?
– Привет, – я мирно развернул ладони, чтобы все видели, что они пусты. – Кажется, твой приятель сегодня с секционного стола шмякнулся, не пожелав стать жертвой очередного эксперимента мастера Ворга.
Верен мгновенно насторожился.
– Откуда знаешь, что у нас сегодня было целительство?
– Расписание висит на виду, – хмыкнул я. – Как вам лечебница? Кошмары потом не снились?
– Нет, – нахмурился Верен, мельком покосившись на побледневшего Молчуна. – Но тебя это и правда не касается. Ты дашь нам пройти?
– А я разве кому-то мешаю? – удивился я. – Ешьте себе на здоровье, если боитесь перекусывать вместе со всеми. Мне все равно.
Юные мэтры мгновенно ощетинились.
– Мы не боимся! – враждебно зыркнула на меня девочка, которую Нич хотел от чего-нибудь спасти. – Отстань от нас, светлый!
– Уйди с дороги, – поддержал ее какой-то мальчуган и сделал угрожающий жест, от которого кончики его пальцев засветились крошечными голубоватыми огоньками.
– Ого, – усмехнулся я, оставаясь на месте. – Да ты никак самый смелый? Собрался духа-защитника призвать? Или уже успел собственного зомби создать? Поздновато в твои годы, ребенок. Давно пора бы полноценным умертвием обзавестись.
– Не лезь к нам, – мрачно посоветовал Верен, положив руку на плечо оскорбленно вскинувшегося мальчика. – Ты – светлый, мы – темные… и мы – сами по себе.
– Самостоятельные, – с умным видом покивал я. – А что ж тогда сюда-то толпой явились?
– Невзун, нас тринадцать, – тихо напомнил Верен, набычиваясь. – А ты один.
Я только улыбнулся.
– Полагаешь, это имеет значение? Или мэтры настолько измельчали, что могут все вместе напасть на слабого меня?
– Не лезь к нам… пожалуйста, – еще тише сказал мальчик, и я, услышав в его голосе тщательно скрываемую тревогу, посмотрел на ощетинившихся малышей с неподдельным сожалением.
Эх, дети… как же вас напугали, что вы теперь шарахаетесь от собственной тени? Настоящий мэтр должен быть хитер, умен и предусмотрителен. Быть истинным мэтром – это значит, прежде всего, иметь определенный внутренний настрой. Некую гармонию духа, позволяющую с усмешкой встречать даже сильных врагов и уверенно избегать их нападок. Проворно уворачиваться от чужих ударов, уверенно бить в ответ, не стесняясь в средствах, вовремя уходить в тень и быть незаметным там, где это необходимо. А также демонстрировать всему миру свое личное мнение, не боясь, что его кто-нибудь оспорит.
Я тяжело вздохнул.
– Прости. Воевать с вами я, конечно же, не буду. В этом мире осталось слишком мало темных, чтобы сокращать ваше и без того бедное поголовье.
Верен растерянно замер, когда я виновато развел руками и отвернулся, а затем поперхнулся и даже закашлялся, стоило мне отойти на пару шагов.
– Ты ш-што твориш-шь?! – злобно прошипел Нич, склонившись над самым моим ухом. – З-забыл, что ты не один?! Хочеш-шь, чтобы нас тут на пару накрыли?!
Я спохватился, вспомнив, что у меня на шее сидит гигантский таракан, но когда обернулся, было уже поздно – на лицах детей появилось такое неописуемое выражение, что не нужно было никто спрашивать, чтобы понять – Нича скрывать больше не удастся. А когда обозлившийся из-за этого «фамильяр» вцепился в мою шею, даже попятились, напрочь позабыв про еду и не отрывая расширенных глаз от колыхающихся у меня над головой тараканьих усов.
Правда, ни одного истеричного вопля я, к собственной радости, не услышал – мальчики оказались гораздо сдержаннее светлых, а единственная девочка лишь выразительно поморщилась. И не кинулась наутек, когда яростно сопящий таракан вскарабкался на мой затылок и свысока оглядел вытаращившихся на него детей.
– Ч-что это? – первым вернул себе голос Верен, настороженно изучая моего учителя.
Я ожесточенно почесал шею и пробормотал: