– Дома? – невесело переспросил таракан. – Эх, Гираш… да разве у нас с тобой есть дом?!
Я улыбнулся.
– Теперь – есть. Пусть не самый лучший или спокойный, но все-таки наш. И мы наконец можем туда вернуться.
Эпилог
Часто неприятности поджидают там, где их совсем не ждешь. И было бы глупо считать это обычным совпадением.
– А можно еще? – заговорщицким шепотом попросил Шмыг, на всякий случай подвинувшись поближе к Горту, чтобы при первой возможности юркнуть за его широкую спину. – Лиш, расскажи еще что-нибудь!
– Только на этот раз желательно пострашнее, – усмехнулся повар, положив на стол внушительного вида тесак. – Люблю послушать жуткие истории перед сном – самое то, чтобы быстро уснуть.
– Кому как, – поежилась Дейла и переглянулась с подругой-служанкой. – Я, наоборот, по полночи не сплю… но все равно послушаю – больно хорошо у тебя получается.
– А можно я тогда пойду? – просительно улыбнулась Зара, умоляюще посмотрев на присутствующих. – Мне и так страшно. Больше пугаться просто некуда.
– Сиди, трусиха, – шикнул на нее племянник. – Я тебя потом до дома провожу, если хочешь.
– Да какой от тебя прок, если нежить нападет по дороге?!
– Какая нежить, дуреха?! – фыркнул повар. – Уже два года как ни одной твари тут не видели – хозяин всех повывел!
– Ну и что? – возразила девушка, пугливо озираясь по сторонам. – Мне все равно жутко. И замок тут страшный… до сих пор боюсь бродить по нему в одиночку.
– Не волнуйся, дорогая моя, – вдруг ласково прошептала свесившаяся с потолка огромная полупрозрачная гусеница. – Ты никогда не бродишь по нему одна – я всегда где-то рядом…
– Тьфу на тебя, нечисть безногая! – отшатнулась девушка, машинально ухватившись за лежащую на табуретке скалку. – Сколько раз велено – не подкрадывайся в темноте! Щас как дам в лоб! Не посмотрю, что ты прозрачный!
– Тогда зачем вы свет погасили? – резонно возразил Глюк, оглядев погруженную в темноту кухню, где на столе горела одна-единственная свеча, зато отбрасывающая на стены такие зловещие тени, что от них становилось не по себе. – В темноте же страшнее! Вон какие у вас сейчас морды – как у упырей на кладбище, если не хуже!
– Вот именно, – довольно заулыбался Шмыг. – Лиш, ну давай же! Последняя история – и спать!
– Ладно, – вздохнула Лишия, придвинувшись к столу. Ее примеру тут же последовали остальные, и все головы с готовностью склонились ниже, ловя каждое произнесенное слово. – Жил да был на свете некромант…
– Круть! – восторженно прошептал пацан. – Обожаю сказки про мэтров!
На него строго посмотрели, затем шикнули, и мальчишка послушно умолк, сверкая в темноте горящими от радости глазами.
– …И была у этого некроманта черная-пречерная душа, – трагическим голосом продолжила Лишия. – Он носил черные-пречерные одежды, жил в черном-пречерном доме и даже ел из черных-пречерных тарелок, на которых всегда лежала черная-пречерная еда. А еще была у этого некроманта служанка, которую звали… ну, допустим, Крис. Самая обычная девушка, которую когда-то прокляли ее собственные родители…
– Зачем прокляли? – снова подал голос любопытный Шмыг, и Лиш криво улыбнулась.
– Она была приемной дочерью, которая не хотела жить с этими ужасными людьми. А когда мачеха решила выдать ее замуж за нелюбимого, она воспротивилась и сбежала. Вот тогда-то ее и прокляли. Да так, что никто, кроме некроманта, не мог снять это проклятие.
– А что за проклятие, позвольте узнать? – деловито осведомилась сверху гусеница. – Я немного разбираюсь в этой теме и мог бы подсказать…
– Вечное уродство, – тихо вздохнула девушка. – Такое, что даже посмотреть страшно.
– Бедняжка, – следом за Лиш вздохнула и Зара. – Наверное, от нее все отвернулись? Но что же там дальше? При чем тут некромант?
– При том, что однажды они совершенно случайно встретились, и старый мэтр пообещал излечить Крис, если она согласится стать добровольной жертвой на его алтаре.
– И она согласилась?!
– Конечно, – еще тише сказала Лиш. – Что еще ей оставалось?
– А он тоже был страшным, да? – боязливо спросила Зара, зачем-то покосившись на плотно закрытое маленькое окошко, откуда в кухню лился мертвенно-желтый свет.
– Еще каким: лысый, толстый, с красными глазами, бледным лицом и длинными когтями, которые могли разорвать его врагов на части без всяких усилий!
– Неправда, – возразил Шмыг, толкнув локтем засмотревшуюся в окно тетушку. – Некроманты должны быть худющими. Да, Зар? Они все до одного тощие, длинные, как палки, и стра-а-ашные – аж жуть!
Лиш только улыбнулась.
– А этот был не таким. Он был маленьким, пухлым, но все равно настолько жутким, что его дом обходили стороной. На крыше этого дома всегда обитали зубастые птицы, оживающие по ночам и охотящиеся на прохожих; в подвалах прятались мертвые рысаки, которые хозяин кормил свежей свини… то есть человеческим мясом. По дому ползали полуразвалившиеся зомби, завтрак подавали обглоданные скелеты с горящими глазами. Повсюду сидели говорящие чучела и стояли человеческие черепа, отполированные до зеркального блеска. А в саду вдоль всех дорожек выстроились безупречно сделанные статуи! Вернее, на самом деле это были не статуи, а враги того некроманта, которых он из вредности заточил в камень!
– Фу, – передернула плечами Дейла. – Какая гадость! Наверное, эти зомби постоянно смердели!
– Конечно. И у них все время что-то отваливалось! То рука, то нога, то нос…
– То еще что-нибудь ценное, – невинно заметило привидение сверху. – Маленькое, размерами где-нибудь с яйцо, или продолговатое, больше похожее на…
Лиш бросила под потолок сердитый взгляд и погрозила кулаком.
– Все бы тебе опошлить, бессовестный! Тут дети!
– Я давно не ребенок, – недовольно пробурчал Шмыг, приняв намек на свой счет. – И не хуже него могу назвать те части тела, которые могли бы отвалиться у твоих некачественных зомби.
– Они не мои, – фыркнула Лишия. – И они были качественными, только очень уж старыми. И вообще, вы будете слушать или нет?!
– Будем, – с готовностью ответило за всех привидение. – Ты не останавливайся, не останавливайся… как раз самое интересное начинается.
– Вот именно. Так вот… осталась как-то Крис в том доме одна-одинешенька. Хозяин ушел по делам, но к ночи, как обычно, не вернулся. Она ждала его, ждала. Забеспокоилась, что он не придет усмирить, как обычно, свою разгулявшуюся нежить. Потом услышала, что на крыше стали друг за другом просыпаться и скрести когтями по черепице зубастые птицы, и поскорее закрыла окно, потому что знала, что они всегда голодны и могли съесть ее вместо прохожих. Когда совсем стемнело, она решила зажечь свет, но, как назло, на кухне не оказалось ни единой свечи. Тогда Крис спустилась в подвал, чтобы достать из сундука новые…
– А в подвале тоже было темно, – вздрогнув, предположила Дейла.
– Хоть глаз выколи, – охотно подтвердила Лиш. – Поэтому ей пришлось идти на ощупь, то и дело рискуя свернуть себе шею на лестнице. А стены в подвале сырые, с плесенью… ступеньки крутые и скользкие, а вход такой низкий, что ей надо было нагнуться, чтобы пройти, не разбив голову. И вот когда она оказалась внизу и добралась до сундука со свечами, в одном из углов послышался низкий рык…
– Это был зомби, да? – нетерпеливо заерзал на скамейке Шмыг. – Лиш, скажи: это был прячущийся среди мешков с мукой зомби?!
– Почему ты решил, что то была простая мука? – нехорошо прищурилась Лишия. – На самом деле хозяин хранил там разрубленные на части тела своих недоброжелателей: воришек, которые покусились на его добро. И непослушных мальчишек, которые не поверили матери и отправились среди ночи исследовать дом старого некроманта… Конечно, никто этого не знал, но те мешки были окровавленными и большими, а из горловины одного из них даже торчала чья-то нога, которую и грыз сбежавший зомби!
– Перестань, у меня уже мурашки по коже, – жалобно попросила Зара.
– То ли еще будет! Когда зомби… нет, пусть лучше будет умертвие… заметило, что у него появилась новая жертва…
– Простите, – снова вмешался Глюк. – А какая разница между зомби и умертвием?
– Зомби примитивные, очень непрочные и легко подчиняются, – с укором посмотрела на него Лишия. – А умертвия – нежить более высокого порядка, поэтому справиться с ней гораздо сложнее. Так что будем считать, что в подвале сидело настоящее умертвие, которое при виде Крис тут же бросило недоеденную ногу и принялось подкрадываться к новой жертве, издавая устрашающий рык…
– А слюни у него текли? – тихонько спросил Шмыг, сжав кулаки и стараясь отделаться от чувства, что в этот самый миг снаружи и правда кто-то угрожающе зарычал.
– В три ручья и до самого пола, – согласилась Лишия, с удовлетворением отметив, как побледнел мальчишка.
– И когти тоже были?
– Угу. Как и очень-очень острые зубы, которыми он мог разгрызать человеческие кости в два счета. А еще он был голоден. И страшно хотел полакомиться свежатинкой, на которую уехавший по делам хозяин позабыл оставить строгий запрет. И вот он смотрел на ее нежное горло, на котором быстро-быстро пульсировала жилка… чувствовал человеческий запах, который был для него слаще самого сладкого аромата… уже готов был прыгнуть на испуганную, парализованную от ужаса девушку, чтобы жадно рвать ее нежное тело и упиваться брызжущей во все стороны кровью… как вдруг дверь за ее спиной с оглушительным скрипом отворилось, и чей-то мертвый голос негромко произнес…
– Эге-гей, живые есть? – вдруг послышалось приглушенное из коридора, а затем в оглушительной тишине действительно скрипнула входная дверь.
От легкого дуновения ветерка, прокравшегося в небольшую щелочку, едва теплившееся пламя свечи затрепетало, бросив на посеревшие лица окаменевших от ужаса слуг глубокие тени. Затем дернулось куда-то в сторону, будто пытаясь соскочить с фитиля, и, наконец, угасло, погрузив кухню в непроглядную темноту.