я, что о нас узнают.
Осторожно обойдя святилище по краю, я прислушался к себе и удовлетворенно кивнул: отголоски заклятий были совсем свежими. И совершенно не чувствовалось тяжелого, давящего на разум воздействия столетиями копившейся светлой магии – за годы войны тут не проводилось никаких ритуалов, спрятанный неподалеку алтарь абсолютно не фонил и, следовательно, давно не использовался. Так что, скорее всего, заработало святилище недавно. Месяц… быть может, два назад. Защита на стенах стояла слабенькая. Ее не составило труда обойти. А прикрытая мной Зубища не отказала себе в удовольствии обслюнявить все попавшиеся на пути «светляки», заодно налопавшись от пуза.
Свернув в крайний левый коридор и пройдя по нему несколько десятков шагов, мы наткнулись еще на одно ответвление, куда Зубища уверенно нырнула. И лишь в самом конце, за такой же наспех слепленной защитой, обнаружился второй полукруглый зал, откуда доносились приглушенные голоса.
Подобравшись к выходу из тоннеля и осторожно выглянув из-за угла, я огляделся и мысленно присвистнул, на всякий случай схватив нежить за шкирку.
Увиденное мне откровенно не понравилось – ни само так называемое малое святилище, в котором толклось подозрительно много народу; ни испускавший неяркое сияние светлый алтарь, на котором лежало обнаженное человеческое тело; ни сваленная возле дальней стены горка одежд, на которых виднелась эмблема академии с черными грифонами; ни сгрудившиеся вокруг алтаря четверо светлых с закрытыми масками лицами; ни тем более сверкнувший в руках одного из адептов нож, которым в этот самый момент неизвестный вполне профессионально перерезал вены на запястьях жертвы.
Лица жертвы я не увидел – его загораживал какой-то придурок. Но тело не принадлежало мальчишке – оно было вполне сформированным, мускулистым и больше подходило не кому-то из адептов постарше. Более того, если поначалу мне показалось, что темному из милосердия подарили забвение, то после первого же сделанного надреза выяснилось, что это не так – от боли темный дернулся, сдавленно замычал, а затем забился на алтаре, зазвенев цепями.
Я непонимающе нахмурился.
Что за дикость? Светлые и вдруг – жертвоприношение?! Чепуха какая-то… их магия почти не требует пролития человеческой крови. Поэтому уважаемые мастера всегда были белоручками и с непередаваемым презрением смотрели на наши ритуалы, интересуясь лишь результатами. А тут – адепты… действительно, адепты!.. хладнокровно резали собственного коллегу, тщательно собирали в подставленные ритуальные чаши стекающую кровь, да еще, похоже, успели пробудить древний алтарь, который с угрожающей скоростью напитывался не только магией, но и жизненной силой мечущегося от боли парня!
Кстати, а знаете, что бывает, когда темный алтарь пытаются напоить силами светлого мага? Ничего особенного, кроме того, что незадачливая жертва надолго лишалась способностей колдовать, а алтарь на какое-то время становится неуправляемым.
Но вот когда дело происходит наоборот… в качестве источника сил используют темного, а алтарь под ним оказывается противоположным по знаку… я уже говорил, что светлая магия почти не требует крови? Так вот, это – истинная правда. Потому что единственный ритуал, в котором мои коллеги используют человеческие жертвы, это – создание темного Оракула. Который, как пишут в книгах, умеет предсказывать сугубо неприятные вещи: эпидемии, войны, смерть большого количества людей… причем не только предсказывать, но и в некотором роде формировать указанные события, приближая их претворение в жизнь.
Мерзкая сущность, одним словом. И запрещенная, кстати, Советом магов вскоре после уничтожения городка под названием Велль.
Догадываетесь почему?
Нет, так называемые светлые Оракулы тоже встречались, и для их вызова также нужна была кровь. Но если темные отзывались сугубо на призыв мастеров и только после принесения жертвы, то по иронии судьбы темному Оракулу было достаточно одной капли крови, добровольно отданной магом, вкупе с принесением одного из крайне неудобных обетов. По принципу: «год не буду никого убивать» или, скажем, «в течение месяца обязуюсь жертвовать все заработанные деньги бедным»… а поскольку магический обет по силе приравнивается к исполнению магического контракта, то… сами понимаете, почему Оракулы – как темные, так и светлые – такая редкость.
Только одно меня встревожило – символы, нарисованные вокруг алтаря, которые для вызова Оракула совершенно не требовались. Да и жертву необязательно было держать в сознании. А вот для вызова демона…
Бред. Сопляки не должны даже догадываться, что такое возможно. Но они не просто знают – делают. Тренируются, что ли, на темных? Экспериментируют? Впрочем, теперь, когда адепты обучаются вместе, эти знания перестали быть для них запретными. Неужто это – звенья одной цепи, и все, что мне не нравилось в происходящем, рождается именно тут, в недрах любимой академии?!
Я с мрачным видом проследил за тем, как один из светлых аккуратно выливает еще теплую кровь на пол. Выразительно скривился, когда она стекла в специально пробитые в камне канавки, моментально сложившиеся в отвратительно знакомый рисунок. Чуть не ругнулся вслух, когда, закончив с запястьями и щиколотками, держащий нож светлый перешел к животу жертвы, и чуть не вздрогнул, услышав его презрительный смешок.
– Не дергайся – шансов вырваться у тебя нет. Алтарь выпил все твои силы, я сейчас выцежу кровь… не всю, нет – мы же не хотим раньше времени встревожить ректора? Я тебя потом даже подлечу. И память поправлю, как тем мелким, стараниями которых наш алтарь наконец смог возродиться…
– М-м-м! – яростно дернулся в цепях темный.
– О нет, – такое впечатление, что светлый, приложивший острие ножа к его животу, улыбнулся, – не переживай – им я позволил потерять сознание. Но ты… мой старый враг… тебя я просто не могу оставить без должного внимания.
Я прищурился и, наложив на тихо шипящую Зубищу заклинание невидимости, опустился на корточки. Так, чтобы ее уши оказались на уровне моих губ.
– Поверь, я бы много отдал, чтобы ты отсюда больше не вышел, – тем временем продолжал светлый, делая очередной надрез. Остальные трое, окружив алтарь плотным кольцом, что-то забормотали и дружно выплеснули на пол остатки собранной в чаши крови. – Но нам не велено привлекать внимание. Так что сегодня ты не умрешь.
Эх, жаль, я не вижу его лица. И голос этого урода мне тоже, к сожалению, незнаком. Но я его запомню… до последнего оттенка, чтобы при случае вернуть этот должок. Если не за себя, то за беззвучно кричащего парня, в тело которого уверенно вгрызался ритуальный нож.
Зубища, получив необходимые указания, бесшумно скользнула в зал и окончательно пропала из виду. Тогда как я снова поднялся и, прикрываясь невидимостью, уверенно двинулся к алтарю.
Примерно на полпути почувствовав неладное, я изменил маршрут и обошел его, как в большом святилище, по дуге, чтобы не нарваться на охранительные заклинания. Более того, я не рискнул с ними связываться в открытую, поскольку не хотел тратить резервы на посторонние вещи. В итоге, потерял несколько драгоценных минут и приблизился к одному из светлых в тот самый момент, когда они закончили ритуал, а темный забился, как сумасшедший, после чего испустил долгий, протяжный стон и внезапно обмяк.
– Готов, – с новым смешком обронил держащий нож адепт, убирая лезвие. – Жаль, что так быстро. Ну да ничего, в другой раз развлечемся по полной.
– Помолчи, – недовольно буркнул другой, отпуская безвольно свесившуюся с алтаря руку жертвы. – Сейчас не время сводить счеты.
– К сожалению, ты прав… отойдите, что ли. Сейчас начнется.
Я едва успел отпрыгнуть в сторону, освобождая место для поспешно отпрянувших от алтаря адептов, и беззвучно ругнулся, потому что тело не алтаре снова ожило, зазвенело цепями, а затем неожиданно повернуло голову, безошибочно отыскало меня и, уставившись неподвижными, подернутыми мутной белесоватой пленкой глазами, неузнаваемым голосом сообщило:
– Чужой. Убейте его – он опасен.
– Кто?! Где?! – вразнобой вскрикнули адепты, лихорадочно заозиравшись. А у меня все застыло внутри при виде пустой оболочки, занятой сейчас не темным мальчишкой, а совсем другим постояльцем. И от острого взгляда, в котором мне почудилось нечто до отвращения знакомое.
Да, Оракулы – это всего лишь души. Обычные злобные души – исконные обитатели Иного. Не сказать, что они много знают или так уж хорошо прозревают будущее, однако линии вероятностей они все-таки угадывают неплохо. И могут определить, кто подтолкнет грядущие события к нужному варианту развитию, а кто способен уничтожить это будущее одним лишь чихом.
Впрочем, меня больше поразила не встреча с Оракулом. И даже не тот факт, что он отыскал меня под заклятием невидимости. Нет, мне вдруг стало холодно при виде искаженного непередаваемой злобой лица, а также из-за внезапно промелькнувшей мысли о том, что, возможно, мне придется избавить парня от воспоминаний более надежным способом. И возможно, прямо сейчас, пока он не сказал вслух самого важного.
– Невзу-у-ун… – как почувствовав мою тревогу, прошептал Оракул. – Мальчишка помнит тебя… и в этом есть что-то неправильное… какой-то блок… совсем свежий…
– Кто?! – растерянно замерли светлые, а я чуть не сплюнул с досады.
Демон бы тебя побрал, Алес… демон бы побрал всех вас с вашим дурацким молчанием! Скажи мне: как?! Ну как ты, такой предусмотрительный и осторожный, умудрился нелепо попасться?! И как тебя угораздило подставиться, если даже самый младший из ваших давно усвоил, что ходить одному по пустым коридорам небезопасно?!
Впрочем, сейчас тебе все равно, что с тобой будет: Алеса в этом теле уже нет. И вернется ли обратно – неизвестно. От него осталась только память, которую сейчас торопливо перерывает Оракул, и, возможно, наиболее сильные чувства, от которых он, как бы ни хотел, не способен отстраниться.
Но, может, не стоит тогда и дергаться? Одна жизнь или три… невелика разница. А вот если хоть один из них поймет, что сейчас было сказано…