– Некромантия, демонология, работа с духами, пространственная магия… – жадно уставившись в книгу, я пропустил мимо ушей последнюю реплику. – А вот отпечатка ауры опять нет… стерт какой-то предусмотрительной сволочью. Ах нет, это, похоже, дедуля постарался – узнаю его стиль: сперва напакостить, а потом поставить подпись под сделанным.
– Где? – удивился таракан, тоже всмотревшись в записи. – Какая еще подпись? И с чего ты вообще взял, что аура стерта? Тут же никаких признаков вмешательства! Даже буквы не стерлись!
– При чем тут буквы? Посмотри: у двух предыдущих магов ауры прорисованы четко. И тут тоже. И здесь. А у моего пра-прадеда отпечатка нет. Скажешь, о нем забыли? Решили сделать исключение?
– Может, он помер до того, как отпечатки сделали обязательными?
Я ткнул пальцем в чуть более темное, чем везде, место на исписанной мелким почерком странице.
– А это что?
– Пустяки. Бумага от времени потемнела.
– Да неужели? – с моего пальца сорвалась зеленая искра и, подлетев к указанному месту, мигом впиталась внутрь. Но всего через мгновение выскочила обратно, как ужаленная, заставив на секунду проступить фамильный герб Иммогоров – перекрещенный ритуальный кинжал и пузатую пробирку, в которой плескалась какая-то пузырящаяся гадость. – Непонятно, правда, зачем дедуля это сделал, а потом еще и переписал страницу заново, но факт налицо. Да и семейная магия откликнулась. Уверен, что аура прадеда тоже подчищена.
– Вот же гад! – ахнул Нич при виде мастерски проведенной подставы. – Прости, Гираш, ничего личного, но это же скандал!
Я ухмыльнулся.
– Дедуля обожал скандалы.
– Это фальсификация данных!
– Он считал, что чем меньше врагам известно о наших возможностях, тем больше шансов на выживание.
– Да как он вообще посмел сюда вломиться и подделать реестр?!
Я только фыркнул.
– А как он смог устроить тут пожар лишь ради того, чтобы украсть одну небезызвестную тебе книгу?
Нич поперхнулся и уставился на меня дикими глазами.
– Почему-то мне теперь кажется, что книга отсюда была украдена далеко не одна…
Я притворно вздохнул.
– Боюсь, ты прав: дедуля по мелочам не разменивался.
Таракан сердито засопел и, кипя негодованием, отвернулся. Но почти сразу сдулся и устало опустил плечи.
– Понимаю теперь, с кого ты берешь пример в новой личине… впрочем, демоны с вами. Я уже не глава Совета, поэтому права возмущаться или защищать честь коллег не имею. Но ты хоть знаешь, что было в той ауре, раз твой дед решил стереть ее даже отсюда?
– Догадываюсь, – кивнул я. – Об этом не принято говорить, но род Иммогоров при всей своей значимости испокон веков не обладал склонностью к ментальной магии. И не мог пользоваться амулетами менталистов. Никто… кроме меня.
Нич едва заметно вздрогнул.
– Гираш, ты шутишь?!
– Нет, – спокойно ответил я, встретив изумленный взгляд учителя. – Менталисты, как ты помнишь, в то время находились если не под запретом, то где-то очень близко к тому, и дед всегда считал, что это неправильно. Поэтому подыскал мне мать в одном из бедных провинциальных родов, где еще сохранилась нужная искра. Долго, правда, мать не прожила – дед был слишком практичным и, как только мне исполнился год, отец быстренько овдовел, а затем женился на более подходящей партии, которая и стала для всего высшего света моей матерью – Никкой да Шеруг ван Иммогор. Потомственная мэтресса из весьма уважаемого рода, которая под давлением родственников согласилась изобразить несуществующую беременность. А затем, «разродившись», приняла все меры, чтобы никто не понял правды. Ее жизнь, к сожалению, тоже была недолгой – неизвестная болезнь подкосила бедняжку еще до того, как мне исполнилось семь. И вообще, в нашем роду женщины надолго не задерживались.
– Ты об этом знал? – растерянно переспросил таракан.
Я неприятно улыбнулся.
– Узнал вскоре после окончания академии, когда незабвенный дедуля, посчитав меня достаточно взрослым, протрепался, что нашел способ обмануть реестр и дважды – перед поступлением и выпуском – исправил отпечатки моей ауры. О причинах он тогда не сказал, но догадаться было несложно. Тем более когда первые проблески способностей уже дали о себе знать. Разумеется, пользоваться ментальной магией мне было запрещено – на дар поставили соответствующий блок, чтобы эта информация не всплыла раньше времени. Однако ее изучение под запретом не находилось.
– Вот почему ты так легко воспринял мой дар и с такой охотой начал экспериментировать!
– В том числе, – снова кивнул я. – Дедуля считал, что от меня требуется лишь передать важную для рода способность по наследству, и на этом моя роль в истории должна была закончиться. Сам знаешь – только через поколение вновь появившиеся в роду магические способности раскрываются в полной мере. Поэтому деду, по большому счету, был нужен не я, а мой наследник. А еще ему нужна была гарантия, что правда не выплывет наружу. Своеобразный у меня был дедуля… даже для мэтра. Одержимый экспериментатор, безумный фанатик и борец за чистоту расы – так он это называл. Он не пожалел даже собственного сына, чтобы проверить, действительно ли так важен приток родственной силы в день совершеннолетия молодого некроманта. В итоге мой отец так и не узнал, каких успехов я достиг.
Таракан растерянно моргнул.
– А разве это не был несчастный случай?
– С мэтрами не бывает несчастных случаев, – усмехнулся я. – Тем более со смертельным исходом. Думаешь, я просто так начал задумываться о свойствах печатей?
У Нича расширились глаза.
– Вот почему ты не спешил с детьми!
– Я вообще о них старался не думать, – еще неприятнее улыбнулся я, мазнув пальцем по слишком явному следу дедушкиной подставы. – Потому что знал, что как только у дедули появятся правнуки, мэтра Валоора с высокой долей вероятности будет ждать забвение. А поскольку дед был не только одержим, но и заслуженно считался сильнейшим некромантом, то противостоять ему тогда в открытую я не мог. Даже отец не сумел, хотя дар у него считался неплохим. А мне пришлось с головой погрузиться в работу, занять место в гильдии и хотя бы на время заткнуть дедуле рот. До тех пор, пока я не достиг определенных успехов и не выяснил подробности касательно планов своего милого семейства, где на тот момент оставалось лишь два представителя мужского пола.
Нич покачал головой.
– Даже не буду спрашивать, что произошло между вами накануне войны и кто был повинен во взрыве, оставившем от одного из ваших поместий груду развалин.
– И правильно, нечего голову всякими глупостями забивать, – одобрительно отозвался я, решительно переворачивая страницу. – История эта темная, давняя, мутная… свидетелей в живых не осталось, да и война смыла все следы, так что до правды уже не докопаешься. Давай-ка лучше займемся более важными вещами и составим список тех, кто еще, кроме моего дедули, имел доступ в архив.
Нич только вздохнул. Но затем послушно опустил нос к книге и ткнул лапкой в знакомое имя.
– Вот: мастер Гриндер Ворг – старейший архимаг Сазула и лучший целитель нашего времени. С него и начнем.
Ратушу мы покинули часа за три до рассвета, поэтому выспаться мне снова не удалось. Из-за чего я вылез из постели лишь к третьему звонку, на завтрак, естественно, не пошел и едва не опоздал на занятие к мастеру Нарди, встретившему меня ласковым напутствием:
– Чтоб вам хотя бы на собственные похороны успеть вовремя, Невзун.
– Премного благодарен. – Я с трудом сдержал зевок, усаживаясь за преподавательский стол и делая вид, что не вижу укоризненного взгляда Верии. – Полагаю, пребывание в стенах академии научит меня наконец ценить чужое время и не позволит сбыться вашим чаяниям, мастер.
– Очень умно, – недовольно буркнул светлый, цапнув со стола указку и возвращаясь к кафедре. – Когда-нибудь ваш длинный язык сведет вас с могилу, Невзун.
– Ну что вы… разве что в чужую заставит заглянуть, – не согласился я, устраиваясь в его кресле поудобнее.
Маг сделал вид, что не услышал, но потревожил лишь однажды, перед самым звонком, язвительно поинтересовавшись у сладко посапывающего меня, о чем была сегодняшняя лекция.
Тему я сумел даже спросонья назвать правильно (расписание перед сном посмотрел), а потом немного покрасовался, рассуждая перед подрастерявшим энтузиазм преподавателем об особенностях строения рунных схем заклятий четвертого порядка и их отличиях от схем, составленных классическим способом.
От высказанного мной предложения пообщаться на эту тему светлый, что удивительно, отказываться не стал и даже нашел контраргументы, так что какое-то время мы жонглировали терминами, пытаясь друг друга удивить. Он, как выяснилось, владел предметом весьма неплохо. Я тоже оказался не промах, так что в какой-то момент даже похвалил умение ректора подбирать кадры. Потом мы забрались в совсем уж непроходимые дебри, где и сам мастер Твишоп ногу сломит, но я все же успел отобрать у Нарди указку и набросать на доске одну простенькую схему, чтобы продемонстрировать свое мнение.
К сожалению, жаркий спор был некстати прерван трелью академического колокольчика. Обескураженный мастер Нарди аж вздрогнул от неожиданности и, метнув на притихший класс раздраженный взгляд, пригрозил вернуться к этому вопросу. На что я только благожелательно улыбнулся и, быстренько собрав вещи, со всем уважением откланялся.
Занятие у леди де Фоль прошло как по маслу – суровая толстушка обо мне будто забыла и ни единого взгляда не кинула в мою сторону. А под конец я так сросся с одной из книг, что после звонка едва не прихватил ее с собой, но, к счастью, опомнился, вернул чужое имущество на место и, рассеянно поблагодарив задумчиво кивнувшую магессу, бодренько отправился на перекус, переваривая по пути новые сведения.
В столовой меня тоже никто не трогал – одноклассники с каждым днем держали все бо́льшую дистанцию. Светлые после случая с насмами не знали, чего от меня ожидать. Темные вели себя настороженно со всеми. И даже Нич не соизволил появиться на обед, так что насыщался я в полном одиночестве.