– Что же заставило тебя разувериться в первоначальных выводах? – снова спросил я, повернувшись лицом к кругу.
– Ты практичен до мозга костей. И тебе не нужен искалеченный старик, утративший способности к магии. Прошлое есть прошлое – за пятьдесят лет много могло забыться… но пользы от меня на алтаре не будет. По крайней мере, такой, чтобы ты вдруг позарился на остатки моих жизненных сил.
Я опустился на корточки и провел кончиками пальцев по выбоинам в плитах, которые от легчайшего прикосновения начали тускло светиться.
– Выгоду можно получить из всего. Если знать, что именно хочешь.
– Возможно, я и ошибся, – пожал плечами Лонер. – Стар стал, одряхлел, разучился стоить логические цепочки… но в одном ты прав – любопытство во мне еще живо. Поэтому, даже если мои выводы неверны, я утолю хотя бы его.
Я медленно выпрямился и, подойдя к старому другу, несколько секунд помолчал. Он прекрасно знал, что в этот момент я бесцеремонно читаю его мысли. Знал, что все его немногочисленные страхи, сомнения и надежды для меня сейчас – как на ладони. Однако не сопротивлялся. Да и зачем? Действительно – безнадежно постаревший, с трудом передвигающийся калека…
Я подступил к нему вплотную.
– У некромантов есть одна полезная особенность – когда нужно, мы способны изменить свои помыслы так, что ни один Оракул не догадается, что царит у нас на уме. Работа с нежитью вынуждает нас овладеть этими навыками. Порой настолько, что временами мы можем ничем не отличаться от тварей, которых призываем на службу. При необходимости мы способны изменить даже собственную личность и на время стать кем-то другим. На долгие, долгие годы… И чтобы увидеть за чужой личиной наше истинное лицо, надо вывести нас из себя. Заставить разозлиться, запаниковать, выйти из равновесия. Только тогда есть шанс, что все наносное ненадолго отступит в тень. И только тогда можно жить с уверенностью, что ты все знаешь о старом друге.
– Ты проделал это со мной, – ровно заметил Лонер, спокойно выдержав мой тяжелый взгляд. – И не раз.
– Да, – так же ровно ответил я, не отводя глаз. – Нужно было знать, как к тебе относиться.
– И что ты решил?
– Эксперимент, – так же ровно пояснил я. – Мне нужно перевести в высшую форму около трех десятков зомби. Причем так, чтобы об их происхождении не догадался ни один светлый. Но без грамотного помощника сделать это будет затруднительно. Побудешь сегодня громоотводом?
Кромм на краткий миг окаменел, напряженно размышляя о том, о чем я не договорил, а что только подразумевал. А потом тяжело вздохнул.
– Помимо алтаря, тебе понадобится много рассеивателей, чтобы никто ничего не заметил.
– У меня их достаточно. Весь замок, считай, играет роль гигантского рассеивателя.
– Еще – жертва. Добровольная и желательно невинная.
– Есть у меня и такая. Сейчас Нич ее разбудит – сама спустится.
– Твои зомби должны быть достаточно крепки телом и настолько разумны, чтобы не сопротивляться в процессе, – остро взглянул на меня Кромм.
– Мы уже все обсудили. Они обдумали мое предложение и изъявили желание вернуться к обычной жизни. Я дам им возможность ощутить себя по-новому, они смогут выходить на улицу днем, заново научатся чувствовать, переживать, ощущать вкус и видеть все краски мира… только будут гораздо более живучими, сильными. И по первой же просьбе прекратят свое существование, если оно станет им в тягость.
– Ты хоть представляешь, насколько это опасно? – тихо спросил Лонер. – Это – твои внешние резервы…
– Естественно. Поэтому-то я и хочу усилить их максимально.
– А если ты потеряешь над ними контроль?
– Такое уже случалось, – равнодушно отозвался я. – Однако они выдержали и стали теми ниточками, которые позволили мне зацепиться в этом теле. Мои зомби не умеют предавать, Лонер. Я учел прошлые ошибки и сделал их зависимость от себя абсолютной.
Мэтр Кромм невесело хмыкнул.
– Тогда мне больше нечего возразить. Но учти: если ты собираешься провернуть то, о чем я думаю, то выброс силы будет таким, что мое человеческое тело может не выдержать.
– Я знаю, – невозмутимо отозвался я. – Для простого смертного это верная смерть. Но проблема в том, что с живого мага снять закрывающую печать еще никому не удавалось. А вот с мертвого… пожалуй, можно попробовать.
– Что? – вздрогнул всем телом бывший мэтр и неверяще отшатнулся. – Валоор! Ты что задумал?!
Я хищно прищурился.
– Хочу вернуть твою силу. Только для этого мне сперва придется тебя убить весьма болезненным и крайне неприятным способом, а потом заново воскресить. Ты согласен?
Кромм только сглотнул.
А затем поднял к ночному небу внезапно изменившееся лицо, глубоко вздохнул и, крепко зажмурившись, прошептал ответ.
Часть 5Мэтр на охоте
Пролог
Кто захочет у нас поживиться, тот быстро станет голым, босым и вообще неживым.
Его сиятельство граф Анорэ де Тре’бло ван Экхимос чувствовал себя скверно. Мало того, что всю ночь шел дождь, превратив проселочные дороги в настоящую кашу, так с утра еще и солнце, будто в отместку за недавний ливень, припекало так, что в образовавшейся духоте стало нечем дышать.
Внезапно за спиной раздался свист хлыста, а затем звучный удар, за которым послышалось раздраженное ржание.
Его сиятельство поморщился.
Кони уже давно устали тащить по грязи тяжелую карету, но увы – после того, как юный барон Невзун покинул свои владения, телепортационная арка стала недоступна, и желающие посетить его земли были вынуждены сперва добираться телепортом до Нирицы, а затем – как все, топать пешочком. Или ехать верхом, если позволяли средства. Даже если эти желающие выполняли волю короля и несли с собой высочайшее монаршее благословение на проведение ревизии на землях должника.
Неудачно ступив, жеребец под графом неожиданно споткнулся, и его сиятельство, с трудом удержавшись в седле, вполголоса ругнулся.
Вот же принесла нелегкая этих господ именно сегодня утром! И надо же было такому случиться, что мастер Лиурой лишь недавно нашел магическую аномалию в здешних землях, которая не позволяла открыть прямой портал в окрестности замка! В тот раз они намучились, пока добирались, и вот теперь снова?!
– Пошли, окаянные! – прикрикнул на гнедых, завязших в особо глубокой луже, кучер и снова щелкнул кнутом. – Н-но! Пшли, кому сказал!
Граф, деликатно промокнув платком мокрый от пота лоб, обернулся и, какое-то время понаблюдав за безуспешными попытками слуги выправить ситуацию, обреченно вздохнул: все плохо. Вчерашний ливень настолько испортил дорогу, что перегруженная карета вязла на каждом шагу. И если поначалу казалось, что кони справятся, то теперь ближайшее будущее виделось ему совсем иначе.
Распаренные скакуны всего за пару часов выбились из сил, карета безнадежно застряла, и теперь кони бесполезно рвались в постромках, пытаясь сдвинуться с места.
– Прощения просим, господа хорошие, – подтвердил его наихудшие опасения кучер и виновато сгорбился на козлах. – Но дальше карета с ездоками не пройдет – слишком глубоко завязла. Придется вылезать и искать окрестных мужиков, чтоб подсобили вытащить.
– Что?! – живо высунулась наружу толстая распаренная харя одного из пассажиров. – Ты что сказал, козья морда?! Нам?! Вылезать?!
– А кнутом поперек спины не хочешь, смерд?! – поддержал его визгливый голосок изнутри.
– Это возмутительно! – раздраженно добавил оттуда же третий голос, помощнее да посолиднее. – Это ж сколько придется ждать, пока карету вытащат?!
Губы его сиятельства на миг тронула злорадная усмешка: ничего, посидят господа королевские надзирающие пару-тройку часиков. На жаре, в духоте да в тесноте. И будут тухнуть внутри не по причине плохого начала дня, а лишь потому, что кто-то пожадничал заплатить в Нирице за карету побольше.
– Проклятые Невзуны, – снова донеслось до него злобное. – Вечно с ними какие-то проблемы! То портал не работает, то дороги похожи на кисель, да еще и встречающих ни одного нет!
– Что за неуважение к королю?!
– Я непременно изложу этот вопиющий факт в отчете!
В карете негромко заспорили, обсуждая, что делать дальше, а на лице графа мелькнула новая усмешка.
А что вы хотели? Чтобы вас тут хлебом-солью встретили, дармоедов? Ковры постелили до самых ворот, а потом еще чарочку с вином поднесли? Ну-ну. Молодой барон в отъезде и прибудет аж через несколько лет. А поскольку с момента поступления в академию юноша считается совершеннолетним, то за его поступки нес ответственность уже не опекун, а только он сам.
Уже по этой причине присутствие здесь графа было абсолютно неправомочным, но раз король пожелал… Впрочем, дату проверки все равно назначал не он, а какой-то зажравшийся хлыщ из канцелярии. Вот пусть он и отвечает за последствия.
Когда позади послышался пронзительный скрип, его сиятельство удивленно обернулся. Однако слух его не обманул. Да и зрение не подвело – из кареты, приглушенно ругаясь, один за другим выбирались горе-проверяльщики: господин Альтиус фон Воррэн – помощник королевского советника, уже имевший удовольствие посетить эти земли два года назад; барон Вилле фон Дубинэ – уполномоченный его величества по строительным вопросам, ранее также бывавший в замке; и, наконец, господин Атбирус Грабис – королевский оценщик, в обязанности которого входила оценка благосостояния юного барона и определение сроков, в которые тому следовало окончательно расплатиться по ссуде.
Причем, если первые два господина внушали уважение своими объемами, ставшими за последние пару лет поистине грандиозными, то третий на их фоне смотрелся недозрелым овсяным стебельком. По которому к тому же в детстве проехалась тяжелая телега. На фоне крупногабаритных соседей он выглядел бы смешно, если бы не недовольно поджатые губы, сильно выдающийся вперед нос и впалые, покрытые нездоровым румянцем щеки, на которых отчетливо шелушилась кожа. К тому же этот прыщ сильно горбился, словно под тяжестью собственных грехов. Что, впрочем, не помешало ему сделать головокружительную карьеру и всего за несколько лет заработать почетное прозвище «королевский рвач». За цепкую хватку, пронырливость и умение вытрясать из должников душу.