В тот же самый момент тварюга, будто и не храпела вовсе, молниеносно оказалась на ногах. Угрожающе встопорщив свалявшуюся на одном боку шерсть, стремительно обернулась, закрывая собой говорившего. Определив угрозу, тут же ощетинилась и глухо зарычала, отчего стены вокруг меня опасно завибрировали. А потом узрела меня во всей красоте и… удивленно хрюкнула.
У меня что-то екнуло в груди.
Святые умертвия… Это ж надо было так раскормиться, что всего за пару дней набрать вес, как у племенного быка? Куда в нее только влезло?! Вон, пузо почти на полу лежит, лапы того и гляди подломятся! А уж харю отъела такую, что взглянуть страшно! У нее же зубы во ртах не помещаются! Слюни до земли висят!
И где я теперь, спрашивается, буду держать это страшилище?!
– Зсяи-и-ин?! – басовито прогудела подросшая Зубища, недоверчиво всматриваясь в остолбеневшего меня. А потом взвизгнула и, позабыв про обвисшее брюхо, неуклюжими прыжками понеслась навстречу. – ЗЯИ-И-И-ИН! Нашла! Мое!
Я только сплюнул и опустил занесенную руку.
– Сволочь мохнатая! Ты куда поводок дела, негодница?!
А потом увидел несущийся во весь опор живой таран с радостно болтающимися раздвоенными языками и кучей соплей, бодро разлетающихся в разные стороны, осознал, чем мне это грозит, и что было мочи заорал:
– Стоя-а-ать! Бояться! Не сметь меня ронять!
К несчастью, ошалевшая от радости тварюга не поняла, почему я шарахнулся и поспешил укрыться в коридоре. Хлипкие замковые стены оказались ей нипочем, поэтому досадное препятствие она преодолела так же, как и раньше – врезавшись в него всем телом.
Стене это не особенно повредило – терять ей было уже нечего. Потолок тоже выдержал, хотя и заметно просел. Телепортационная арка не пострадала. Только содрогающийся от тяжелых прыжков помост с громким скрипом завалился набок, да в каменном основании появилась длинная волнистая трещина. Тогда как я…
Мне, к сожалению, не так повезло.
Хотя я понял это гораздо позднее.
Глава 14
Неприятностей много не бывает? Наивные! На ваши плечи никогда не падала тяжкая ноша героя.
– …Осторожнее, не повреди голову! Ему ж еще думать чем-то надо будет! – чужой шепот был слабым, но назойливым и противным, как скрипучая телега. – И аккуратнее с ним, аккуратнее… Ну и что, что я сказал?! Откуда мне было знать, что это – твой хозяин?!
«Убью, – буднично подумал я, придя в себя оттого, что кто-то нежно гладил мой живот острым когтем. Затылок гудел, перед глазами все плыло, во рту стоял привкус крови, а ребра ныли так, будто неразумная тварь плюхнулась на меня всем весом. Да еще и поерзала сверху. – И болтуна – в первую очередь».
– Ну, что там? – обеспокоился тем временем обладатель мерзкого шепота. – Пришел в себя? Нет еще?! Ну вот, как некстати! Я же скоро опять стану овощем или даже хуже… Эй! А ты его, случаем, не раздавила?!
– Р-р-р! – неодобрительно проворчала Зубища, ласково носом ткнувшись мне в лицо.
– Ничего подобного! – продолжал бубнить он. – Мне, может, просто надо было с ним поговорить! И вообще, это ты виновата!
– Ры-ыр-ра! – предупреждающе заворчала Зубища.
– Сама такая!
– Ры-ры-ры-а!
– А ты!..
– Еще одно слово, и я похороню вас обоих, – мрачно пообещал я и, поморщившись от стрельнувшей в затылке боли, сел.
Зубища тут же захлопнула пасть, всем видом показав, как рада меня видеть. А вот неизвестного угроза не впечатлила: услышав мой голос, он на мгновение умолк, а потом негромко захихикал.
– Убьешь? Тогда можно меня первым?
Я непонимающе огляделся и, отпихнув слюнявую морду, приметил валяющуюся у стены груду тряпья, которую совсем недавно загораживала собой воинственно настроенная Зубища и рядом с которой я, благодаря ее помощи, неожиданно оказался.
Лишь через несколько секунд до меня дошло, что «тряпье» – это чудовищно худой, изможденный до последней стадии человек, закутанный в обрывки замызганного халата. Обезображенное лицо с многочисленными шрамами и двумя провалами пустых глазниц. Испещренное такими же многочисленными ранами и покрытое гноящимися язвами тело. Абсолютно лысый череп. Болезненно выпирающие скулы. Сморщенный рот с обломками зубов. Обрубленные уши. Неестественно выгнутые, явно не раз переломанные конечности… Возраст и пол бедолаги с первого взгляда определить было сложно, но голос походил на мужской. Правда, он был слабым и хриплым, как у курильщика. Или как у человека, который просто очень долго не пил.
Незнакомец, как мне сперва показалось, был прикован к стене, но потом я заметил обрывки цепи, обратил внимание на неровные сколы железа по краям и понял, что пленника держали не здесь. Исходя из настроя Зубищи, получалось, что именно она поспособствовала его освобождению. Хотя и не очень понятно, почему.
– Надеюсь, ты не уснул? – щеря беззубый рот в жутковатой ухмылке, прошепелявил незнакомец. – Не вижу, кто ты… Ха-ха… И как бы я тебя увидел, правда? Глаз-то нету! Но, судя по голосу, лет тебе совсем немного… Ых… Гы-гы… Совсем… Ха-ха… немного-о-о…
Под конец фразы он уже почти рыдал, периодически перемежая смех с такими же ненормальными всхлипами, а потом так же быстро затих и продолжал лишь что-то неразборчиво шептать себе под нос.
– Пф-ф! – пренебрежительно фыркнула Зубища, заискивающе заглядывая мне в глаза, а затем негодующе обернулась к содрогающемуся от каркающего смеха пленнику. – Зсяин халосий! Зсяин ззеся! Мое!
Тот словно не услышал. А я, встряхнувшись, строго посмотрел на обнаглевшую нежить.
– Где поводок, морда бессовестная?! Куда его дела, а?!
– Теляла, – виновато понурилась монстриха. С учетом того, что я сидел на полу, а она нависала сверху массивной горой, выглядело это забавно.
– Еще бы ты его не потеряла! – нахмурился я, доставая из кармана кольцо. – Говорил я, надо было на лапе закрепить?! Хотя… оно теперь даже на коготь не налезет – отожралась, зараза… Садись!
Зубища, поняв, что наказания не будет, просияла и, пустив слюни, а их теперь у нее было просто ужасающее количество, плюхнулась на зад, даже сейчас возвышаясь надо мной на полголовы.
– Морду убери! – все еще недовольно буркнул я, запоздало накладывая на себя исцеляющее заклинание.
– Эй ты! – снова подал голос увечный, прекратив бормотать всякую чушь. – Ты что, тоже светлый?! Ах ты… Стоп! Такого не может быть! Почему тогда тебя нежить слушается?!
Хмуро зыркнув в ту сторону, я проигнорировал источник раздражения и, достав ритуальный кинжал, подошел к смирно сидящей нежити. Зубища вела себя примерно, хотя было видно, с каким трудом она сдерживается, чтобы не заплясать от восторга. Синие глазищи горели сумасшедшинкой, следя за каждым моим движением. Громадный зад беспрестанно ерзал. Острые когти нетерпеливо врезались в плотно слежавшуюся землю. А шумное сопение стало совсем взволнованным, когда я принялся ощупывать кожу на ее груди, раздумывая, куда лучше ударить.
– Слушай, зверушка не виновата, что тебя придавило, – отчего-то заволновался слепой. – Она просто рада тебя видеть! Эй, слышишь?! Она тут ни при чем! Сам виноват, что она не рассчитала сил!
– Заткнись, – процедил я, а потом мельком взглянул наверх, где ярко горели глаза твари: Зубища смотрела с преданностью влюбленного щенка, доверяя мне абсолютно. В ее взгляде сквозила лишь бесконечная нежность и слепое обожание. Она простила бы мне все, вплоть до собственного убийства. Потому что я был центром ее мира. Ради меня она жила и готова была сражаться до последнего вздоха.
Я вздохнул и положил свободную руку ей на морду, с новым для себя чувством увидев, как она счастливо зажмурилась, и услышав басовитое урчание.
– Не двигайся. Я тебя немного пораню.
Зубища даже не вздрогнула, когда я рассек ей кожу и мышцы на груди. Невозможное доверие для живого существа. Абсолютное.
Я повертел старое кольцо, заново оценил его размеры, а потом махнул рукой и вместо слабого источника запихнул в рану один из самых емких темных накопителей.
– На. Теперь не потеряешься. А вернемся домой – наложу заклятье ограничения роста, а то вымахаешь величиной с замок, а мне потом оправдывайся перед Советом. Небось, половину леса извела, прежде чем сюда пожаловала? Всех сожрала?!
Мое чудовище стеснительно потупилось.
– Посьти.
– Ну да. Только в глубь болота не совалась, потому что там мокро. То-то при виде нас целых два упыря задали стрекоча так, что я даже не успел их рассмотреть!
– Ди-ива?! – неприятно удивилась монстриха.
Я фыркнул, все еще ощущая раздражение.
– Я видел двоих. Но, может, кто еще успел схорониться?
На жутковатой морде нежити появилось напряженное раздумье.
– Не, – выдала она после нескольких секунд размышлений. – Диива – миного. Бойсе нету твайей. Зсяин велел метвых кусь-кусь. И Зубисся усех ням-ням…
Я скептически осмотрел громадную тушу.
– Уверена? А почему тогда это, – показал ей колечко, – вдруг опустело?
– Игхуссь? – недоумевающе посмотрела сверху Зубища.
– Да.
– Ни наю. Теляла.
– А живых зачем съела? Почему лишила меня источника информации?
Зубища моментально нахохлилась, как обиженный ребенок.
– Кусяись.
– Кусались, значит… – неодобрительно покачал головой я. – Понятно, что не в салочки играли. А ты, значит, защищалась? И, пока они нападали, старательно переводила добычу в собственную плоть, чтобы было не так больно?
Она радостно раззявила пасти и закивала. Гордая, как не знаю кто, своим невероятным достижением. И раздулась так важно, будто совершила прорыв в науке. Подумаешь, выросла чуток на хорошем питании! Было б отчего сопли пузырями пускать… Вот уж и правда – дите.
– Ладно, – вздохнул я, с сожалением констатируя отсутствие подозреваемых. – Что с тебя возьмешь? Хорошо хоть, сама уцелела – я к тебе привык. А врагов мы еще найдем. Правда?
Зубища, в последний раз кивнув, звучно облизнулась и нерешительно посмотрела на кольцо.