Я невесело улыбнулся.
– Я ни в чем не виню Совет, миледи. И более чем уверен, что его члены просто не знали, что в наших землях обосновался самый настоящий лич. С другой стороны, именно присутствие нежити на территории баронства и ее неуклонное расползание по окрестным землям заставили два года назад встревожиться нашего соседа – графа Экхимоса. Его же стараниями в столицу наконец поступила необходимая информация. После этого было начато расследование, прояснилось истинное положение дел, его сиятельство и мой наставник, проявив чудеса героизма, сумели справиться с возникшей проблемой… И только благодаря им я могу сегодня стоять перед вами и впервые за последние годы рассказать все без утайки.
Хех. Ну, преувеличил малость… Бывает.
– Вы уверены в своих выводах, Невзун? – взволнованно подалась вперед леди де Ривье, когда я сделал еще одну небольшую паузу для осмысления. – Вам известно имя человека, который приходил к вашему отцу, выдавая себя за представителя Совета?!
Я равнодушно отвернулся от «наставника».
– Я не мог видеть его лица. Отец говорил с ним один.
– Но имя… Может, вы что-то слышали из разговора? О чем-то узнали? Проверили, наконец?!
– Откуда, миледи? А вдруг и имя было поддельным? – изобразил недоумение я. – Поначалу я не придал этому значения, потому что интересовался в то время совсем другим, а после алтаря вообще не был уверен, что выживу. Спасибо учителю, что вытащил с того света. И графу – за то, что позаботился о ссуде и помог возродить хозяйство. Размышлять о причинах я начал гораздо позже. Но свидетелей почти не осталось. В ваши архивы у меня тоже доступа не было. Пока я нашел тех, кто хоть что-то слышал, пока отыскал отцовские записи, пока исследовал кладбища… Не надо на меня так смотреть, мэтр Фугг! Да, мне пришлось это делать, чтобы понять, что произошло! Отцовские навыки, знаете ли, впервые мне пригодились!
– Не горячитесь, Невзун, – успокаивающе произнесла графиня, снова занимая обычное положение. – Мы вам верим.
Конечно. А куда вы денетесь? Следилки ректора добросовестно записывают все происходящее, заклинание правды в трех различных вариациях трудится в поте лица… Конечно, вы мне поверите. Особенно, когда я закончу.
– Но что все-таки заставило вас думать, что несчастье, постигшее вашу семью, и события, происходящие в академии, как-то связаны? – вдруг задала на редкость логичный вопрос маркиза де Ракаш. – Безусловно, все это ужасно: эпидемия, лич и ходящие по дорогам зомби, но на данный момент лично я прямой связи здесь не усматриваю.
Я удивился. Надо же, она, оказываться, умеет думать?
– Связать воедино эти линии событий мне помогло знание прошлого. А именно: неоспоримая связь Евгродуса Невзуна с похищенными черновиками мэтра Валоора и записи в дневнике отца, которые подтверждают, что за свою безопасность наша семья кому-то щедро заплатила. Кому-то, занимавшему очень высокий пост в столице и имевшему возможность оградить семью некромантов от гонений. Причем ценой вопроса стали те самые черновики и клятвенное обещание моего деда, а потом и отца… их расшифровать. Вот только сделать это оказалось нелегко – моим родственникам в силу многих причин не хватало ни знаний, ни опыта. Поэтому дело двигалось медленно, и на протяжении целых пятидесяти лет нас никто не трогал. Однако потом что-то произошло… И, судя по всему, Невзуны стали больше не нужны. Отец, заподозрив предательство, в спешке взялся изучать семейное ремесло. Некоторые данные из частично расшифрованных дневников начал утаивать, надеясь использовать в своих целях. А когда редкая болезнь стала целенаправленно уничтожать его баронство, они действительно пригодились, потому что на основе тех черновиков он сумел создать из умерших крестьян совершенно новый вид нежити, которого доселе никто и никогда не видел. Полагаю, эти сведения есть в отчетах экспертов, обследовавших мой замок после уничтожения лича. Сами по себе это не очень значимые события, которые я, быть может, и не связал бы воедино. Однако появление насмов послужило достаточным основанием, чтобы поверить, что все это не случайно. Да и тот факт, что тела моего отца и мага, который смог его уничтожить, были похищены с места преступления, тоже настораживал.
– Похищены? – озадаченно переспросил мастер Рух.
– В тот же самый день, когда мы избавились от лича, в мой дом телепортом проникли неизвестные люди. Они обыскали замок, забрав все книги и документы, которые смогли найти, вместе с телами. И это, вкупе со всем остальным, так явно свидетельствовало о причастности третьего лица, что не заметить это было невозможно.
– Что за люди? Вы узнали чьи-нибудь голоса? – тревожно осведомился мастер Рух.
– Увы, – вздохнул я. – Тогда я был слишком слаб, чтобы обращать внимание на детали. Поэтому не могу, к сожалению, назвать имен…
Вернее, пока еще не могу.
– Но случившееся заставило меня взглянуть на происходящее несколько шире, – негромко добавил я, видя, что маги задумались уже всерьез. – Особенно, когда я отправился на учебу. И то, что я обнаружил, мне очень не понравилось. Кроме того, я уверен, что насмы не забеспокоились бы понапрасну. И не вышли из тени, если бы в окружающем мире не стали появляться нехорошие признаки… заговора.
– Дальше мы сами, Невзун, – тут же отреагировала на мое заявление Хисса и, повернувшись так, чтобы оказаться между целителем и де Региллем, обвела притихших магов недобрым взглядом. – Думаю, так будет доходчивее и быстрее.
Я только плечами пожал и без единого возражения отошел к двери, чтобы не мозолить никому глаза. Дверь, естественно, оказалась закрыта, а охранные заклинания работали на полную мощность, поскольку господин ректор, судя по мрачному выражению его лица, очень не хотел, чтобы кто-либо преждевременно покинул нашу тесную компанию.
– С вашего позволения я продолжу, – мурлыкнула Хисса. – И дополню рассказ юного мага некоторыми подробностями. Чтобы вы понимали происходящее, начну с того, что наши провидцы… О, не надо делать таких глаз, господа! Да, у нас есть свои собственные провидцы! Что тут такого?! Так вот, наши провидцы уже давно следят за линиями вероятностей, которые отвечают за будущее мира. И одними из первых заметили, что лет пятьдесят назад эти линии начали очень опасно смещаться. Во время войны гильдий этот процесс стал еще более выраженным, поэтому клан, обычно не обращающий внимания на подобного рода разборки, счел за необходимое вмешаться… на пострадавшей, разумеется, стороне, которой оказались некроманты.
По кабинету пронесся недовольный ропот, но под тяжелым взглядом наемницы тут же сошел на нет.
– Убийство главы темных, конечно, пошатнуло имевшееся на тот момент равновесие сил, но с исчезновением одной из гильдий линии вероятности, к нашему удивлению, изменились не настолько, чтобы требовалось дополнительное вмешательство. Поэтому клан устранился от последующих событий, и примерно полвека положение дел сохранялось на одном уровне. Однако в последние годы расстановка сил вновь начала меняться, склоняя грядущее к тому варианту событий, который нас, как третью сторону, совершенно не устраивал. Именно поэтому мы сегодня здесь, и поэтому же вы сейчас меня слушаете.
После этих слов даже я взглянул на убийц со сдержанным удивлением. Ничего себе, какие откровения! Всего несколько предложений, а сколько нового мы узнали!
– Вот это – запись воспоминаний Оракула, который дал наиболее точное предсказание касательно нашего ближайшего будущего, – чувствуя недоверие аудитории, усмехнулась Хисса и кинула ректору небольшой артефакт. – Звук и изображение не лучшего качества, но букет ощущений с лихвой их заменяет. Советую сразу дать общий план, чтобы не пришлось повторять дважды. По крайней мере, членам Совета и его официальному представителю по академии с этими данными точно необходимо ознакомиться.
Магистр Умдобр, взвесив на ладони камушек, обвел глазами присутствующих.
– Кто-нибудь желает выйти? Нет? Тогда я включаю общий план…
Сколько нужно времени, чтобы просмотреть подробности чужой жизни? День? Неделя? А может быть, целая вечность? Когда я общался с Канниром, мне показалось, что никак не меньше, хотя прошло от силы несколько минут. За это время я испытал страх, боль, отчаяние, безразличие… Прочувствовал все, что довелось ощутить и пережить никому не известному пареньку. Вплоть до того момента, как он, сойдя с ума и выплакав даже в душе последние слезы, принял решение бороться за свою веру и то, что считал справедливым.
Светлым повезло несколько больше – артефакт не позволил им с головой окунуться в эмоции. Но и того, что они увидели, хватило, чтобы маги побелели и судорожно вцепились пальцами в подлокотники. На глазах женщин появились слезы. На лицах мужчин – неподдельный ужас.
– Сохраните эти ощущения, – с ноткой презрения посоветовала Хисса, когда запись наконец прервалась. – На будущее. И можете использовать этот артефакт в вашем смешном суде, если он когда-нибудь состоится.
Я мысленно погрозил ей кулаком. Вот же засранка! Надо было дать им проникнуться до конца! Хотя бы еще пару минут! Тогда их было бы легче убедить во всем остальном!
Впрочем, насмешница знала, что делала. Когда маги, проморгавшись и придя в себя, неуверенно переглянулись, она небрежно швырнула ректору еще один артефакт. Простую следилку. Которая, не дожидаясь команды, тут же развернула над его столом довольно четкое изображение и показала все то, что я заснял, когда исследовал могильник на болотах.
На этот раз звука не было – я на этом настоял, – но сама картинка выглядела очень четкой. Особенно в тех местах, где показывались разрушенные клетки с останками нежити, почти созревшие зомби под непонятным управляющим заклинанием (немного перемешал сюжеты, это верно, но так вышло гораздо убедительнее), а под конец – двоих закованных в цепи темных, корпящих над сложными расчетами. В том числе их изможденные лица, впавшие глаза и медленно шевелящиеся губы, по которым легко читалось лишь одно слово: мастер.