— Ну каких вам еще доказательств?! Вы что, сами не видите? — Я раздраженно махнула рукой в сторону уже начинавшего паниковать гробовщика, едва не сбив с его носа очки. — Разве у Зверя может быть такой придурковатый вид? Разве с такой простодушной физиономией мог бы он столько времени скрываться, хитря и изворачиваясь?!
Ох и тяжело в мужском коллективе бедной маленькой женщине, пытающейся доказать свою состоятельность… Да ну их, пусть остаются со своими глупыми амбициями… Снобы!
— Пойду подышу свежим воздухом, здесь совершенно невозможная атмосфера. — Я рванула на улицу, опрокинув один гроб на кота, накрывший его с головой. Только прищемленный хвост остался торчать, от шока распушившийся а-ля песец… Я зажала уши, чтобы не слышать душераздирающего вопля по этому поводу. Похоже, хвост для него становится главным источником мучений и жить спокойно агент 013 будет только после его ампутации. Надо коту при случае подать эту идею, иногда мне хочется о нем заботиться, хоть он и маленький зазнайка…
Я быстрым шагом шла по улице, пару раз обернувшись, но, как и следовало ожидать, напарников видно не было. Мимо меня то и дело проходили деревенские жители, обсуждавшие основные события дня. На первом месте были петушиные бои, а вторым, не менее значимым — «чудесное спасение от Зверя беременной болтушки из соседней деревни».
К дому ее бабушки стекался народ, где счастливая девушка охотно утоляла всеобщее любопытство касательно ее встречи с Волком. Наверняка этот рассказ обрастал все новыми подробностями и к первоначальному имел такое же отношение, как петух к беременному страусу.
Я направилась к гостинице. Лучше отдохнуть после обеда, книжку какую-нибудь почитать — мне действительно стоит успокоиться. Чтобы работать с такими «товарищами», нужно иметь недюжинные нервы и несколько способов психологической релаксации, иначе просто не выживешь.
Но тут мне на глаза попался идущий навстречу человек, с виду ничем не примечательный, но в усталом его лице сквозила какая-то жесткость, а светлые глаза из-под кустистых бровей горели холодным пламенем. Это был седоватый, довольно пожилой мужчина, который меня несколько напряг — он шел ко мне с целенаправленной уверенностью. Молча, сурово, ни на минуту не отводя пронзительного взгляда.
— Вот увязался, — встревоженно пробормотала я себе под нос, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и думая: ускорить шаг или, наоборот, остановиться и дождаться седого преследователя лицом к лицу. Тогда перед смертью (если он окажется маньяком-убийцей) хоть узнаю, что ему от меня было нужно. Но надеюсь, что так далеко дело не зайдет. Я оглянулась, раздумывая, и тут уже задыхающийся преследователь замахал мне рукой. Он держался за сердце и пытался что-то выговорить, но никак не мог из-за слишком быстрого темпа, который я ему поневоле задала.
— По-по-стойте… мадемуазель, п-прошу меня по-по-дождать. Прошу ва-вас!
Его загнанный вид уже не внушал того страха, что прежде, а голос был умоляющим. Однако же я понимала, что это может быть и уловкой.
— Ну, чего вам?! Только побыстрее, а то времени в обрез, — поспешно сказала я. — А скорее всего, вы приняли меня за кого-то другого. Спешу вам сообщить — это не я! Я тогда вообще была в другой деревне, с другими людьми, в другой стране, в другом веке, но даже там все равно была не я, а кто-то другой. Короче, меня подставили…
— Ничего не понимаю, — опешил старик. — Прошу вас, помолчите хоть чуточку, мадемуазель, и выслушайте меня. Вы ведь сестра Густава Курбе, королевского егермейстера, и помогаете ему искать жеводанского оборотня, так? Хочу вам сказать, это не Антуан! Клянусь Пресвятой Девой Марией и младенцем Христом, что Антуан здесь ни при чем.
— Э-э… а-а… мгм, — глубокомысленно решила я. — А вы, собственно, кто?
— Я Шастель! Жан Шастель, бывший смотритель охотничьих угодий, принадлежащих монсеньору д’Абажуру.
— Ну?..
— Так вот я и говорю вам — мой сын Антуан здесь ни при чем. — Он вскинул подбородок и многозначительно подергал бровями. Явно чего-то недоговаривает, пытаясь прозрачно намекнуть. — НЕ Антуан это, говорю вам!
Он замысловато посверкал глазами, подозрительно озираясь по сторонам. Мимо проходила какая-то драная кошка, старик проводил ее угрюмым взглядом и продолжил, только когда та скрылась за поворотом.
— Умоляю вас, сударыня, НЕ искать также и моего второго сына, Клода. Он бедный парень и тоже абсолютно ни при чем! Формирование преступных умов отнюдь не коренится в их детстве. И я никогда не отбирал у них игрушек, что бы они там ни рассказывали, потому они и НЕ могли стать такими, какими НЕ стали.
«Теперь уже я ничего не понимаю…» — подумала я, потихоньку отодвигаясь от взбудораженного старика. С активными сумасшедшими мне встречаться еще не приходилось, а Жан Шастель вполне отвечал параметрам. Лукашка в сравнении с ним — безобиднейшее создание!
— Надеюсь, вы все поняли…
— Черта с два, — хмуро буркнула я.
— …а то мне надо спешить. Не дай бог, мои чистые и НЕвинные сыночки узнают, что я тут с вами говорил.
— Постойте, постойте, а вы случайно НЕ знаете, когда в следующий раз они… НЕ превратятся в волков и мы НЕ получим новую жертву? — поинтересовалась я. Абсолютно просто так, без всякой надежды — нам ведь надо все проверять. Хотя, если честно, после слов старшего Шастеля трудно поверить в виновность Антуана: это же неслыханно — в открытую клепать на собственного сына!
— А бог его знает, когда им там НЕ приспичит, вот тогда и НЕ обернутся, вместе или порознь, — поспешно ответил старик, срываясь в бега.
— А кто же из них НЕ Зверь? Неужели оба?! — крикнула я ему вслед. Вспомнились слова Волчика о некоем инкогнито, забравшем власть над лесными зверями. Кажется, таких называют — Пастух Волков…
Старик испуганно прикрыл уши и ускорил бег, откуда только прыть взялась у старого лесника? Очень быстро он скрылся за поворотом и пропал из виду.
Честно сказать, я не знала, что и думать — верить или нет. Может быть, лучше сейчас же вернуться к Алексу с котом, все им рассказать и принять коллегиальное решение? Но сами они что-то не рвутся меня искать, почему же я первой должна бежать рассказывать им последние новости?!
Привычно ругая этих шовинистов, я все же развернулась назад и как раз у самых дверей лавки Жульена-гробовщика нос к носу столкнулась с выбежавшим из-за поворота парнем. Что за день сегодня — никто спокойно ходить не может, все бегают?!
— О майн гот! Мадемуазель Жаннет, я есть нижайше просить прощения! Позвольте отметить, что ви есть сегодня бесподобно прекрасны. Жеркур есть страшно каяться за столь глюпый неловкость!
Мой утренний знакомец галантно раскланялся и вновь потянулся целовать мне руки, но я поспешно спрятала их за спину.
— Вы тоже хотите мне что-то сказать по секрету? — догадалась я.
— Секрет? А, секрет! О да, да — это есть страшный секрет, ужасный тайна. — На мгновение мне показалось, что эльзасец очень волнуется и волнение это отнюдь не от восхищения моей красотой, по-моему, он просто чем-то страшно напуган. — Я есть встретить здесь один слючайный друг…
— И вы хотите сказать, что он имеет отношение к жеводанскому оборотню?
— К оборотню? — вытаращился он. — О нет, мадемуазель, я говорил не про оборотень, не про Вольф, совсем не о нем! Это другой страшный вещь, будьте начеку.
— Какая страшная вещь? О чем вы? — Если он сейчас же все не расскажет, я лопну от любопытства. Для надежности я крепко взяла его за грудки, чтобы он не убежал, но парнишка оценил ситуацию иначе:
— О! Ви меня держать! Неужели ви ко мне не есть быть совсем равнодушны? Я есть очень счастлив. Теперь хотеть с вами вечером встретиться для прогуляться под луной. — Он радостно тряхнул лохматыми кудрями.
Неужели сегодня утром он действительно хотел познакомиться именно со мной, а не с моим знатным «братцем»? Обычно все стремятся примазаться к его дутой славе королевского егермейстера…
За этими размышлениями я как-то не успела осознать, что руки Жеркура ласково опустились на мои плечи. Минуточку, минуточку, это не то развитие сюжета…
— Вечером… э-э… не знаю… вряд ли!
— Ну, тогда я не сказать вам про страшный тайна, — живо надулся обидчивый эльзасец. — Я не помогать ваш брат ловить Зверь, но подозревать, кто есть этот Вольф. О да, я подозревать!
— Но вы же сами говорили, что имели в виду что-то другое.
— Я быть нерешителен, вот так! Я испугаться, что ви есть о нем уже все знать, но ви есть просто очень догадливый, умный и прелестный парижанка. А правду знать один Жеркур, и оттого ему грозит большой опасность! Тот, злой человек, может убивать влюбленный эльзасец, так и не успевший испить нектара от этой только распустившийся прекрасный роза, — заключил он, уставившись мутным взором в мое декольте.
Этот наглый шантажист оказался не таким милым и невинным, каким нарисовался утречком. Значит, надеялся произвести впечатление не только на меня, но и на Алекса, чтобы усыпить его бдительность.
— Я сообщу своему брату о ваших наглых намеках! — жестко припечатала я. — Что же касаемо меня как розы — приму к сведению… Правда, нектар не обещаю, а вот колючками по заднице — всегда пожалуйста!
Я гордо развернулась и двинулась прочь, но эльзасец, бормоча что-то льстивое, не отставал. Горячая кровь моих татарских предков искристо заиграла в жилах! У дверей лавки я выбрала чурбак поувесистей, обеими руками с трудом подняла его над головой и…
Жеркур округлил глаза, испуганно пискнул и бросился наутек, высоко вскидывая ноги.
— Трус! — Я плюхнула чурбак в пыль и только тут увидела наблюдающего за нами Антуана Шастеля. Хм… а не от него ли эльзасец и дал деру? Встретившись со мной взглядом, инвалид нехорошо усмехнулся и, опираясь на костыль, поспешно заковылял по улице.
Нет, да что же у них тут творится? Приличной девушке на улице шагу ступить нельзя — сразу начинают приставать разные подозрительные типы! Я плюнула на гордость и усиленно заколотила в запертую дверь.