Со стороны жилище Шастелей излучало тихое умиротворение. Я выпросила себе командорский охотничий нож, тяжелый и длинный. Не спрашивайте зачем, сама боялась порезаться…
— Но главное — не вспугнуть их раньше времени, — вновь решил покомандовать Пушок.
Было решено попытаться зайти через заднюю дверь, но, видимо, нас заметили… Оконное стекло разлетелось в брызги, что-то большое и серое кубарем выкатилось наружу, прыгнуло через забор и скрылось в кустах! Алекс пальнул навскидку, но, видимо, не попал… За кустами было гумно, а дальше заросший сорняками большой огород. Невдалеке шумел лес, вот почему монстры-оборотни предпочитают жить в деревне.
— Это был Волк, коллеги! — осипшим от волнения голосом воскликнул Профессор. — Как я заблуждался… И тем не менее прошу принять к сведению, что именно я…
— Не упустите второго! — Командор ногой вышиб дверь, врываясь в дом. Кот, отчаянная голова, проскользнул у него между ног, первым бросаясь в бой. Я поспевала следом, пару раз чуть не ткнув кончиком ножа в спину своего же героя. Алексу пришлось развернуть меня и оставить сторожить дверь, почетно защищая тыл.
— Выходи и сдавайся! Тебе нет спасения, адово создание! — кричала я с места, показывая свою активность и пытаясь составлять фразы в соответствии с духом времени.
— Я не виновен! Это не я! Не я оборотень! — раздался пронзительный вопль из глубины дома — видно, кому-то уже приставили дуло к виску. Тогда какого лешего мне загорать на крыльце?
Я бросилась туда, где интереснее, — в разгромленном помещении мои агенты прижали к стенке Клода Шастеля, тихого, незаметного травника.
— Оборотень — это мой отец! Как же я мог донести на собственного родителя? — Парень действительно был очень напуган. Понимаю — не каждый раз против тебя выходит королевский егермейстер с боевым котом…
— Если хочешь спасти свою жизнь, можешь начать рассказывать, и не вра-а-ать!!! — грозно посоветовал агент 013, сжимая пушистые кулачки. Клод вылупился на кота, боясь шевельнуться. Мы были суровы и непреклонны, не веря больше никому…
Пауза затянулась. Не отводя ружья, командор попробовал сменить тон:
— Он убежал в лес?
Клод Шастель попытался взять себя в руки, ему это удалось не сразу, он кое-как овладел языком, и тут его словно прорвало:
— Да, в лес! Он с первого взгляда почуял в вас опасность. Надо, говорит, сынок, временно схорониться. Но я…
— Но ты?
— Да, я! Мне давно надоела такая жизнь, поживите-ка вместе с оборотнем хотя бы недельку… никого терпения не хватит! Но все-таки он мой отец, наверно, поэтому я так долго с этим мирился. Если я расскажу вам все, меня не накажут за укрывательство вервольфа-убийцы, правда?! У меня не было выбора…
— Это зависит от твоих показаний.
— Конечно, конечно, я все понимаю. Сам только что собирался найти вас и сделать чистосердечные признания. Все из-за этого бедного парня, что сидит в нашем подвале. Отец притащил его сегодня утром и посадил на цепь, сказав, что это очень неудобный свидетель. Кажется, он из Эльзаса, сам постоянно об этом твердил, пока папаша не заткнул ему рот кляпом. Тогда я и решил: все, не могу, хватит…
— Он еще в подвале?
— Да, его легко освободить. А насчет папаши не волнуйтесь, вон его одежда в камине догорает! Я давно мечтал это сделать. Теперь он навсегда останется волком. Правда, волком-людоедом…
— Хороший подарочек для односельчан, — возмущенно сощурился Алекс.
Я бросилась к камину, но поздно, там догорали последние лоскутки.
— А что такое? В волчьем образе охотникам будет легче его взять. А то только и знал, что указывать да распоряжаться: «Клод, лоботряс, вытри кровь с пола, наточи ножи, и поживее, свари обед, закопай кости, подмети в доме!» Зато теперь здесь все мое, я здесь хозяин…
Я подумала, что папаша-волк может запросто явиться. — Дескать, что же ты, сынок, со мной сделал?! А ведь лапа-то у него тяжелая, ты это учел, умник, прежде чем предавать папаню?
В подвале с низким потолком была кромешная темень, и только по призывным мычащим звукам был обнаружен обезумевший от страха Жеркур. Поначалу я предлагала оставить его на съедение паукам — сам виноват, вместо того чтобы указать оборотня, склонял меня к свиданию… Увы, напарники все равно развязали и вытащили шантажиста. Клод им в этом активно помогал.
— О! Я фас глубоко благодарить! Вы есть спасти мне жизнь, больше чем жизнь! Если бы он меня покусать и оставить в живых, я бы тоже стать поганый вервольф! Когда я быть совсем молод, он появиться в нашем доме, проклятый Жан Шастель. Он притворяться мирный лесничий, — торопливо рассказывал Жеркур, пока хозяйский сынок старательно стряхивал с него пыль.
— Вы правы, милый друг, — сострадательно кивал Клод, — мой отец всегда умел вкрасться в доверие. И когда я был еще подростком, он порой надолго пропадал. Искал себе жертвы в других местах и так путешествовал почти по всей Франции. И только теперь, состарившись, больше никуда не ездит, говорит, что ноги болят. Но мне-то от этого не легче…
Клод с искренним сочувствием и симпатией улыбался всем нам, подмигивая и заглядывая в глаза.
— О да! Одной ночью он как-то проникать в наш дом и растерзать моя мама, моя собака и мой любимый морской свинка, который сидеть в клетка, — продолжал Жеркур, настороженно отодвигаясь от Клода. — Я никогда не простить ему мой мутер! А почему его сын на свободе?!
— Сын за отца не ответчик.
— Все равно, его отец есть проклятый оборотень! Яблоко от яблони недалеко падает, разве вы не есть арестовать его за пособничество?
— Нет, как видите, он активно содействует следствию, — холодно отвечал командор, выводя всех из подвала.
Кот старался держаться поближе ко мне, втихомолку выясняя, что я имею против бедняжки эльзасца. Я отвечала уклончиво, Пушок порой ведет себя куда ревнивее Алекса…
Теперь наконец стало понятно, почему Жан Шастель «выдал» своих сыновей — чтобы отвести подозрения от себя! Конечно, это он перестраховался, тогда у нас и в мыслях не было его подозревать. Да, хлебнули мы с этой семейкой, и еще неизвестно, сколько придется хлебнуть… Искать его по лесу, выкрикивая по имени, бесполезно — не отзовется!
Тогда мы решили прихватить Клода и Жеркура как свидетелей, созвать на площади народ и призвать всех к самой крупной облаве в истории Жеводана. Только вот как отличить оборотня от обычного волка?
Конечно, он намного крупнее остальных и почему-то очень худой (вот и думали на Антуана-доходягу!), хотя сам бывший лесничий — старик приземистый и толстый. Но ведь со стороны и не определишь — очень крупный волк глазеет на тебя из-за кустов или все-таки обычный.
Неужели и вправду придется стрелять всех?! Мы громко обсуждали с любимым эту тему по пути к деревенской площади. Шастель попытался нас успокоить, но нарвался на ледяное презрение. Нет, меня уже просто бесило его навязчивое желание помочь! Нормальный человек должен вести себя совершенно иначе: бить кулаками в грудь, каяться, что предал отца, кидаться на нас, пытаясь всячески помешать, и потом утихать, мучась от стыда и горя. Вот и сейчас:
— У него есть особая примета! Правда, раньше не было, он сам говорил мне, что с таким образом жизни, как у него, иметь приметы нельзя ни в коем случае. Но теперь вам не придется убивать всех волков…
— Ладно, какая еще особая примета? — не выдержала я.
— Ухо!
— Ухо?!
— Да, именно ухо! Позавчера, когда он шастал по лесу в волчьем обличье, один из охотников отстрелил ему ухо практически под корень! Оно начало нарывать, папа как раз его прижигал, когда вы заявились. Говорю вам, это резко бросается в глаза!
Оборотню не повезло: отстрели ему охотники палец или кончик хвоста, нам бы это мало помогло… А так шансы действительно есть.
Жители деревни приняли нашу весть на ура! Известие о том, что охоту финансирует сам маркиз, тоже было воспринято адекватно. А вот признания слегка оробевшего Клода Шастеля поначалу вызвали недоверие.
— Прохиндей! Ты бы лучше о себе рассказал!
— Люди, он тоже виноват, раз молчал!
— Серебряную пулю ему под хвост!
— Чего мы ждем, хватай его, пока не убежал! Месье Курбе человек великодушный, чем коварный оборотень и пользуется. Он убежит, помяните мое слово, да еще всех нас покусает.
— Да не он оборотень! Это его отец Жан и есть Зверь, даром что старик…
Алекс призвал народ к терпению и состраданию. Потом жители Мартэна выслушали эльзасца Жеркура. Узнав о несчастной судьбе его матери, многие женщины, расчувствовавшись, прикладывали платочки к глазам. Там же я случайно увидела вездесущую Жослин, как всегда собирающую сплетни и слухи. Видимо, ей трудно было пережить, что она «герой вчерашнего дня».
Сразу нашлась толпа желающих участвовать в облаве, среди местных было немало охотников (с нелицензированным оружием). Люди буквально горели энтузиазмом, теперь мы могли легко блокировать оборотня. Хотя одна этическая проблема так и осталась нерешенной.
— Неужели без облавы не обойтись? — в который раз упрашивала я моих агентов. Командор переложил свои непосредственные обязанности на одного из тех охотников, с кем мы встретились утром. Сам же он только благодушно принимал благодарности сельчан, не устающих кланяться и возносить хвалы маркизу за то, что тот привел к ним избавителя. Глядя на самодовольное лицо Алекса, я подумала, что Волк-то еще жив, а мой любимый эгоист уже возомнил себя спасителем человечества!
А тут и Антуан Шастель прихромал, с мрачноватым видом выискивая нас на площади. Мы не успели скрыться — ковылял он в любом случае быстрее, чем я бежала.
Однако лицо его озаряла самая приятнейшая улыбка, какая может быть у человека с такими злыми и высокомерными глазами…
— О, мои добрые друзья, наконец-то я вас нашел! Дорогой месье Курбе, надеюсь, вы оценили мое великодушие и никому не рассказали о моем невинном увлечении? Едва я расстался с вами, как тут же поспешил домой — у меня родилась идея сделать вас героями этого произведения! Поверите ли, я творил, пока до моих окон не долетели крики о том, что оборотня разоблачили. Оказалось, это мой приемный отец! Право, какая неожиданность… С удовольствием пришлю вам пару экземпляров книги, оставьте только адресок.