— Молодец, этикет знаешь. Моим подданным еще не стал, так и нечего чужим монархам руку целовать. Ничего, эту проблему мы с тобой быстро разрешим.
Блин! Хрен знает какой век технического прогресса, а они все средневековых обычаев придерживаются! Я и девушкам руки целовал только если выпендриться хотел, а к мужику прикладываться?! Я даже к священникам за благословением из-за этого на Земле старался не подходить, противно мне, когда апостольский перстень на толстом пальце тебе в зубы суют, чтобы губами в воздухе не чмокнул. Надеюсь, император руки антисептическим мылом моет…
Карлос моего смятения, похоже, не заметил. Или приписал естественному волнению от лицезрения его великого.
— Мне тут про тебя много чего рассказать успели, но хочу и тебя послушать. Так где все-таки твоя родина находится?
— Думаю, что мой дядя открыл способ почти мгновенного перемещения на громадные расстояния, так как здесь никто о знакомых мне планетах ничего не слышал. В будущем я очень надеюсь разобраться в его работе, согласитесь, полезное умение?
— Хочешь вернуться домой?
— Как ни странно, нет. Жил я у дяди, который в ходе эксперимента погиб, а его сын и наследник остался без руки. Наверняка во всем обвинил меня. Так что там меня не ждет ничего, кроме судебного разбирательства с сомнительным исходом. Лучше бы у вас нормально устроиться. Как видите, я с вами откровенен.
— Тогда, согласен, полезное умение. А что ты еще можешь?
Я набросил на Императора «телефон»:
— Например, вот так разговаривать, не открывая рта и исключив возможность подслушать посторонним. К сожалению, всех своих возможностей я и сам не знаю. Поэтому хотел бы иметь время заниматься исследованиями в этой области, осваивать новые умения.
— В принципе, похвально. Но это — как получится. Фиксированной должности я тебе, пожалуй, давать не буду. Будешь моим помощником для особых поручений. В ранге министра. С этим мятежом столько сейчас разгребать надо, слишком многие в нем замешаны оказались, а аристократы, сам знаешь, все в родстве, со всеми дела общие ведут. Теперь главных заговорщиков выявить пытаюсь, так даже самые надежные люди врут и заикаются, а ты — человек новый. Готовься, будешь по всей империи мотаться, правду выяснять.
Перспектива меня не очень порадовала. Какой из меня следователь? Ни образования, ни опыта в этой области не имею. Да и других дел полно. Тут меня и туркнуло. А зачем мотаться, если можно все прямо из головы того же Монти считать? Правда, опыт извлечения знаний из головы бандюгана в тюрьме на Эригоне мне не понравился, слишком голова от этого болела. Но если предварительно с искином каким слиться и не в свою, а его память все закачать? Должно ведь получиться! От открывшихся перспектив я даже с Императором на «ты» перешел:
— Послушай, — говорю, — твое величество! Зачем куда-то ехать? Давай лучше самого Монти расспросим!
— Ты это как себе представляешь?! Пытать имперского герцога?!
— Зачем пытать? Давай я его усыплю и из головы у него все считаю.
Карлос даже с кресла вскочил:
— А ты можешь это сделать?!
— Это не самая простая операция, но могу. Только я не очень знаю, как отделить нужные знания от ненужных, а делать в своем мозгу копию Монтиного не рискну, боюсь с ума сойти. Лучше в искин какой-нибудь все его знания перекачать, а потом его уже расспросить. Я вот сюда на корабле со вполне приличным искином прилетел, можно, например, его использовать.
Император сбежал с помоста, подхватил меня под руку и стал энергично таскать с собой из одного ее конца и обратно. Раз десять, не меньше. Наконец, остановился.
— Нет, в корабельный искин никаких секретных данных заносить не будем. У Монти же не только имена заговорщиков есть, но и номера счетов всевозможных фондов. Не за одним, так за другим полезут. Да и тебя ни к чему в соблазн вводить. Будешь дворцовый искин использовать.
Возражать я не стал. Вместо этого на пробу мысленно потянулся в поисках местного «управляющего». Подслушивал, поди? Сразу откликнулся. Слились без проблем, Эригон, пожалуй, даже помощнее будет.
— Ты все понял? — мысленно спрашиваю его, хотя вопрос риторический. Раз я понял, а разум у нас общий, то куда он денется? — А раз понял, стул мне какой-нибудь давай! Надоело тут стоять, а мебели для гостей не предусмотрено.
Повернулся к Карлосу:
— Нормальный у тебя во дворце искин, должен справиться.
— ?
В дверь вбежал дроид и подал мне довольно удобное на вид кресло.
— ??!
— Да, — говорю, — слился я с местным искином. Толковый парень. И заботливый.
Император долго смотрел на меня в упор, пытаясь приморозить взглядом. Наконец, произнес:
— Ладно, еще шесть кресел давай и зови всех остальных. Только чтобы тихо сидели и не мешали. Тебя это тоже касается.
— Понял? — это уже я искину: — Остальные, наверное, герцогиня Коссель, граф Аллен, командор Эшти, министры Стептон и Дарви… А кто шестой? Думаю, маршал Цебер, больше никого не знаю. Исполняй!
Интерлюдия 9Обращение Императора Карлоса Справедливого к народу Гипериона (прямая трансляция из кабинета Императора)
Общий план кабинета Императора. Карлос сидит на роскошном кресле, за спиной у него изящный письменный стол, далее — окно. Перед Императором несколько пустых кресел, рядом с которыми стоят люди. Большинство из них слегка оперлись на спинки кресел, демонстрируя непринужденность царящей атмосферы, но речи монарха они внимают стоя.
Далее — крупный план Императора, который говорит торжественно и веско:
— Многие века империя Гиперион является эталоном совершенного государства, гарантом существования и развития всего человечества. Именно здесь сложился и окреп — формирующий центр для всего мира, принявший эстафету у нашей родины — Праматери.
(Дальше минут на десять — восхваление Империи, ее народа, ее государственного устройства и, вообще, всего, к чему она имела отношение.)
— Но то, что совершенно сегодня, перестает быть таковым завтра. Достигнув пика, на нем нельзя останавливаться, иначе наступит стагнация. Сама природа позаботилась о том, чтобы на долю Гипериона раз в поколение выпадали серьезные испытания. Во время правления моего великого деда таким испытанием стало нашествие нечестивых кошаков.
(Далее — краткое описание перипетий войны, главный вывод из которых — война не только губит невинных, но и рождает таланты. Суровые испытания помогли старому императору собрать команду достойных помощников, проявивших себя преданными и талантливыми людьми.
— Новое испытание настигло нас в самом начале моего правления. Места прежних героев заняли их дети, а на детях, как известно, природа отдыхает. Некоторые до того потеряли рассудок, что затеяли смуту. Но Империя тем и сильна, что даже зло поворачивает себе во благо. Ваш Император еще молод, и ему нужны новые люди на ключевых постах. Которые получат их не по деяниям предков, а по личным заслугам.
Сделав небольшую, но многозначительную паузу, Карлос продолжил:
— Дела смутьянов также будут рассмотрены, изучены и понесут они заслуженную кару. Но не бойтесь, ваш Император не будет рубить головы направо и налево. Большинство бунтовщиков не сумело нанести Империи сколько-нибудь существенного ущерба, а сам мятеж был подавлен на корню горсткой верных слуг Гипериона. И если мятежники явили миру свою некомпетентность, то эти люди — верность долгу, мужество и не только готовность, но и умение служить.
— Барона Эшти, командора имперского гарнизона системы Стрчан, арестовавшего руководство заговорщиков и сохранившего их под стражей вплоть до прибытия сюда, но не во дворец, как они надеялись, а в имперскую тюрьму, назначаю я своим военным министром.
— Графа Аллена, дипломата, вернувшегося после успешного завершения миссии в Даждеславском княжестве и обеспечившего мирное разрешение вооруженного противостояния в системе Стрчан и здесь, на орбите столичной планеты, назначаю я своим министром иностранных дел.
— Герцогиню Анну Коссель, полковника нашей гвардии, чье мужество и верность долгу стали определяющим фактором капитуляции бунтовщиков в системе Стрчан, назначаю я первой фрейлиной Двора и личным телохранителем императорской семьи.
— Пилота класса «SS» Рея, прибывшего поступить к нам на службу из княжества Даждеславского и доказавшего свою ценность для Гипериона во время последних событий, принимаю на службу в качестве личного помощника Императора, в ранге министра и полковника гвардии.
— Проявивших себя с самой лучшей стороны во время завершившегося кризиса министра Двора — графа Стептона, шефа жандармерии — графа Дарви и командующего гвардией — маршала Цебера оставляю на их постах и надеюсь, что их верность и усердие будут только возрастать.
Далее шло поименное перечисление остальных членов нового кабинета министров и губернаторов провинций. Губернатором Стрчана действительно стал герцог Коссель, отец Анны.
— Я считаю неправильным давать ордена за участие во внутренних конфликтах Империи, к которым относится и ликвидированный мятеж, но награждать за верность и служение — долг Императора. Равно как и наказывать за измену. На основании проведенного расследования об участии тех или иных дворян в мятеже, будет проведено частичное перераспределение земель между родами и внутри родов. Преданным да воздастся!
— Пока следствие не закончено, с уверенностью можно говорить только об одном изменнике — герцоге Алехандро Монти, графе Пэн, Сеттон, Леолон, Гарнвелл и Стрчан. Дабы не разорять окончательно его семью и дать возможность наследникам, оставив нечестивые замыслы отца, служить Гипериону, земли непосредственно герцогства будут за ними сохранены. А вот права именоваться графом Пэн, Сеттон, Леолон, Гарнвелл и Стрчан мы их лишаем. Земли указанных графств будут соответствующими указами переданы моим новым министрам и помощнику.
Крупным планом выводятся лица счастливчиков. Барон Эшти вытянулся во фрунт, шепча губами «Служу Империи!», герцогиня Коссель сияет глазами, граф Аллен скромно потупился, пилот Рей выглядит ошеломленным.