енно разбудили через два с половиной часа.
А после пробуждения настройте себя на то, что вам придется в хорошем темпе решить всю первую главу книги Стива Барра «Россыпи головомок», не заглядывая в ответы, и уложиться до обеда, поскольку после обеда будет черт знает что…
Хм… Да. Я принял контрастный душ. Разминаться смертельно не хотелось: болели ноги и спина. Потом побрился и выпил кофе на пустой кухне – больше ничего организм принимать не желал.
Затем я заглянул в холл, где уже скучали все наши, и сообщил Дону, что мне нечего надеть, поскольку все мои шмотки после вчерашнего необходимо сдать в утиль. Более они ни для чего не годились. Сообщая это шефу, я надеялся, что из-за столь веской причины меня оставят а покое и можно будет отправляться спать.
Дон, однако, сделал жест рукой, как бы представляя присутствующих. Я внимательно поглядел и обнаружил, что все они одеты в его вещи. Причем если на Славике с Сергегой шмотки сидели нормально, наши шкафчики выглядели очень потешно – как подстреленные.
– Посмотри себе чего-нибудь в гардеробе, – распорядился шеф. – Потом все переоденетесь, сейчас некогда…
Я пожал плечами, забрался в гардероб и отыскал себе шмотки – благо не богатырь.
Потом я ощутил острую жажду. Направился на кухню, бросив ожидающим в холле, что сей секунд к ним присоединюсь, и, обнаружив в холодильнике литровую коробку апельсинового напитка, выдул с пол-литра на едином дыхании, рискуя застудить горло.
И вдруг почувствовал, что снова пьян! «Вот это да! Приплыли!» – сказал я себе, глуповато улыбаясь, и направился в холл, наконец-то присоединившись ко всей честной компании.
Оглядев присутствующих, Дон кивнул Славику – мол, давай.
Славик был краток.
– В общем-то, все нормально. – Он пожевал губами и уставился куда-то вбок. – Близкое окружение Грека, естественно, попытается установить причину его смерти… Это понятно. Мы все сделали как надо – никаких зацепов. Есть нюансы. – Он обвел всех взглядом и насупился. – Едва группировку возглавит кто-то из апологетов Грека, мы имеем почти стопроцентную гарантию продолжения войны. Сами понимаете. А захочет кто-то чужой прибрать к рукам, будет непродолжительная борьба, которая нас не касается. В общем, нам остается надеяться на благоприятный исход. Скорее всего так и будет. Но придется некоторое время находиться в состоянии повышенной боеготовности – до полного прояснения ситуации.
– Давай по делу, – досадливо поморщившись, перебил оратора Дон. – Все прекрасно знают, какова обстановка, и без дополнительных лекций.
Славик смущенно откашлялся.
– Так вот… В общем, все сидящие должны внушить себе: ночью все спали, очень крепко спали и абсолютно ничего не было. Ни-че-го! Понятно? Ни жене, ни попу на исповеди. Я думаю, нет необходимости детализировать возможные последствия чьей-то случайной обмолвки.
Все согласно покивали головами. Чего уж тут объяснять? Проболтаешься – сам пропадешь и подставишь остальных.
– Последнее… – Славик встал и впился взглядом в телохранителей. – Вы, пацаны, никого не убили… Только спрятали трупы. Но! – Он поднял вверх указательный палец. – Если кому из вас в голову вдруг придет шальная мыслишка о том, что можно заработать, продав информацию людям Грека или кому-нибудь еще…
Тут Славик сделал паузу и спокойно выслушал возмущенные выступления парней на тему «За кого ты меня принимаешь», после чего продолжил:
– Я вам просто советую: подумайте о своих семьях. Предателей презирают обе стороны… Не думаю, что кому-то из вас после этого удастся некоторое время прожить… И еще. События этой ночи ничего не меняют в наших отношениях. Я уволю любого, кто как-то попытается давить на меня или, упаси бог, на шефа, ссылаясь на…
– Ну все, все! – не выдержал Дон, замахал руками и постучал по часам указательным пальцем. – Совещание закончено. Сейчас едем в офис, и каждый занимается своим делом – создает впечатление полной беспечности и приятной неосведомленности. Каждому участнику ночных событий… – Дон обвел всех указательным пальцем и довершил безразличным тоном: – Я даю премию – двадцать тысяч баксов. Не много, но зато от всей души.
Все расплылись в улыбке – вполне искренне. Только Славик остался хмурым.
– Эммануилу Всеволодовичу я премию не даю, – как нечто само собой разумеющееся добавил шеф. – Он мой личный секретарь и компаньон, можно сказать, так что лично заинтересован и так далее…
Я аж зубами лязгнул от неожиданности. Захотелось вскочить и крикнуть что-нибудь типа: «Раз…бывайтесь сами!» – и уйти навсегда. Компаньон, бляха-муха! Надо же, а!
Если бы я не проснулся, тебя, шеф, уже бы распорол тупым резаком вечно пьяный патологоанатом… Впрочем, меня разрезали бы сразу после Дона. Я сдержался и скромно опустил глаза.
Дон прав: я лично заинтересован. А еще я должен помнить, что меня подобрали и вернули к жизни, дают существовать в свое удовольствие и не особо обременяют служебными обязанностями, в то время как каждый из парней, которым свалилось по двадцать тысяч баксов, имеет семью, должен эту семью кормить и в любой момент пребывать в готовности подставить свой лоб под пулю – ради безопасности хозяина. А еще каждого из них Серега или Славик могут в один момент выкинуть вон, если унюхают на работе запах спиртного или обнаружат какое-нибудь нарушение условий контракта. И самого Серегу или Славика так же тривиально может выкинуть Дон – если будет веский повод.
А вот я могу ужраться до потери сознания прямо в офисе, прибить телохранителей на виду всего ресторана, нагрубить хозяину и трахнуть его секретаршу у дверей его кабинета – и меня не выкинут. Опробовано уже. Ладно…
– Не думаю, что выдача на руки такой суммы останется незамеченной, – усомнился Славик. – Об этом сразу станет известно: жены будут что-то покупать, поделятся радостью с соседками… Через пару дней весь город будет знать, что люди из охраны Ченкветадзе получили по круглой сумме – те самые, кто дежурил у хозяина дома в ночь, когда завалили Грека… В том, что его скоро найдут и определят время гибели, я не сомневаюсь…
– Машина сгорела, – возразил я. – Там не по чему будет определять.
– Определят. – Славик уверенно потыкал в мою сторону растопыренной пятерней, как бы загоняя мое некстати возникшее мнение обратно. – Обязательно определят.
– А кто сказал, что сумма будет выдана на руки? – Дон усмехнулся. – Это всего лишь дело техники. Я полагаю, что всех устроит счет на предъявителя…
– Ну, если так… – Славик неопределенно пожал плечами.
– Да, именно так, – подытожил шеф и скомандовал: – Все. Поехали.
До обеда я дремал в своем кабинете, в промежутках между забытьем терзаясь вопросами: когда найдут Грека? Хорошо ли телохранители спрятали трупы? Что там с моим стволом, который забрал Славик? Как-то оно вообще обернется и как себя вести, если вдруг все станет известно?
За это время в офисе ничего интересного не случилось. Все занимались своими делами. Стоял обычный рабочий шум. Приходили какие-то посетители – через приоткрытую по обыкновению дверь я наблюдал за ними. Из криминалов никто не появлялся.
В 13.00 мы втроем – Слава, Дон и я, – как обычно, спустились в подвал пообедать. Я позволил себе пятьдесят граммов коньяка, изучающе посмотрев на Дона, – он не отреагировал, был в раздумье.
Да, шеф, тебе есть о чем подумать. Последняя неделя была богата событиями. Как интересно, что все взаимосвязано: в большом городе умирает вроде бы своей смертью один человечек – банкир. И тут же происходит перераспределение сил и средств, страшная сумятица, разборки. Появляются приезжие киллеры, трупы…
Я вздохнул: что-то еще будет… дон задумчиво посмотрел на меня. Не скажу, чтобы в его глазах, под которыми залегла тень бессонных ночей, я угадал смятение, но тревога была…
Я ободряюще покивал головой. Дон ухмыльнулся: мол, что ты знаешь о жизни, мальчишка? Знаю я, Дон, знаю. Я тебя не выдам. Твой я. Ты только смотри сам меня не выдай…
Внезапно мысли перескочили на загадочную организацию, которая походя меня вербанула после ликвидации Берковича. Интересно, а не ведут ли они меня по-прежнему? От тех, кто на отличной технике профессионально снимает убийство, о подготовке которого никто не знает, можно всего ожидать. Хотя, даже если и ведут, вряд ли мое положение от этого усугубится: я так и так ими повязан.
Они что, подобно Аргусу, всегда все видят? Как бы они следили за мной? Поставить на прослушивание усадьбу Дона? Насколько я понимаю, это тяжелый и небезопасный труд.
Одиночку, который заинтересовал эту организацию, вполне можно проследить, можно аналитическим путем вычислить его намерения и действия по отношению к определенному субъекту – благо он в течение двух недель этим субъектом усиленно интересовался. Можно установить за ним наблюдение в определенном районе. Наконец, в нужном районе включить видеокамеру…
А вот предположить, что события одной тихой ночи вдруг помчатся по неустойчивому сценарию, следующую страницу которого никто из участников не знает, – тут уж извините…
И все же – это какие мозги надо иметь, чтобы до всего этого додуматься! И какую мощную спину! Ведь даже не угрожали: дескать, если что, мы тебя того… Просто поставили перед фактами, и думай сам.
Думал я. Очень долго думал. Похоже, влип ужасно. Интересно, вот Славик, он тоже личность неординарная: прекрасный аналитик, отменный стрелок, как рыба в воде чувствует себя в неординарной ситуации, работал в ГБ. Не пашет ли он на них, случаем? Где они взяли подробную информацию обо мне? И вообще, КГБ в прошлом – страшная машина. Может, отголосок? Черт его знает! Чего только от недосыпа в голову не лезет…
После обеда Славик куда-то исчез и через час с небольшим заявился в мой кабинет.
– Держи, мой френд. – Он протянул мне мой пистолет, который достал из небольшого кейса.
Я растерянно взглянул на Славика:
– А ты его не…
– Ты посмотри внимательно. – Славик был невозмутим.
Я пожал плечами и покрутил в руках пистолет. Да, это была все та же «беретта» – номер, который значится в моем удостоверении на право ношения оружия. Это был мой ствол.