Папа 8: Погулять, занять, поиграть, покормить да спать уложить со сказками в случае отсутствия мамы. С момента детсадовского возраста добавилась функция утренней доставки до садика. Ребенок сильно привязан к матери, поэтому временами отталкивает отца даже физически. В связи с этим процесс включения изрядно тормозит.
Папа 9: Мой функционал… Наверное, можно его разделить на две части. Первая часть – это как раз то, о чем шла речь выше: патриархат, содержание, заработок и прочее. Я стараюсь, чтобы у ребенка было все, на что хватает моих возможностей. Здесь речь не про баловство игрушками, а про путешествия, моменты, события, пусть те же игрушки, обучение и прочее. Все это требует вложений. Вторая часть – это дружба. Я считаю, что у ребенка достаточно воспитателей: мамы, бабушки, дедушки, в саду – все учат жить. Я стараюсь давать ребенку именно дружбу. Не оставляя в стороне какие-то важные аспекты воспитания, пытаюсь давать свободу выбора и поддержку в ее начинаниях. Я вспоминаю в эти моменты свое детство и чего не хватало мне. Мне не хватало друзей-родителей. Родители-воспитатели у меня были. Но этого зачастую мало.
Глава 5Муж и жена
Вокруг нас роятся истории о том, как изменились отношения между партнерами, супругами с рождением детей. Это разные, зачастую диаметрально противоположные рассказы. Но их объединяет одно – изменения в любом случае происходят. Пожалуй, для современной семьи, столь непохожей на все, что было в истории человечества до этого момента, появление детей становится непростым этапом, а иногда и проверкой отношений на прочность.
Кто-то рассказывает об отдалении, конфликтах, взаимных недопониманиях. Отношения порой даже завершаются. Другие говорят, что опыт рождения детей объединил, помог создать им настоящую команду. Мне бы хотелось вместе с вами попробовать разобраться, существует ли единственно верная удачная стратегия, которая убережет вас от конфликтов и размолвок. Или это неизбежный этап на пути вашей семьи? А еще я вижу очень важным донести мысль о том, что дети не добавляют новых проблем, они лишь высвечивают слабые звенья семейной системы.
Начнем мы издалека, с теории. Посмотрим, какие этапы в целом проходит человек за жизнь с момента выхода из своей родительской семьи. Концепции и периодизации развития человека бывают разные, они не противоречат друг другу, просто базируются на разных основаниях. Кто-то рассматривает жизнь человека сквозь призму кризисов, через которые мы проходим, кто-то через смену ведущей деятельности и так далее. Нас же сейчас интересует аспект построения партнерских отношений.
Все начинается с так называемой стадии монады (от греч. «единица»): человек отделился от родителей, живет один, перестраивает правила жизни, данные родителями, вырабатывает свои. В нашей действительности эта стадия зачастую отсутствует, потому что «квартирный вопрос только испортил их», как говорил Булгаков. Очень часто мы можем видеть затянувшуюся гиперопеку, перетекающую в гиперконтроль, и невозможность детей и родителей сепарироваться, отдЕлиться (не отдАлиться) друг от друга. Это связано и с тем, что в современных реалиях очень трудно решить жилищный вопрос, и с культуральными особенностями, особенностями образа семьи, навязываемыми установками и долженствованиями того, что такое семья. Тем не менее неоспоримым остается факт, что человеку, не просеявшему сквозь внутреннее сито родительскую систему ценностей, не освоившему финансовую и социальную автономию, будет трудно выстраивать свою семью. В первую очередь потому, что он не до конца осознает, что важно в отношениях конкретно ему самому, как он видит отношения.
Далее мы проходим стадию диады (от греч. «двоица»): мы вступаем в отношения, формируем пару. Порой из диады мы вновь возвращаемся в монаду, не переходим на следующую стадию, расстаемся с партнером и вступаем в новые отношения. Задача и смысл этой стадии – притереться друг к другу. Сверить модели, сверить свод правил, которые мы принесли из своих семей. Потому что, даже если мы на стадии монады модель родительской семьи пропустили сквозь свой внутренний фильтр, так или иначе основа, база и фундамент – это все равно та изначальная, первая виденная нами модель.
Когда мы сверяем модели, свою и партнера, это зачастую приводит к конфликтам. Во-первых, потому что нам сложно удерживать во внимании, что истины в последней инстанции нет. Ни моя модель, ни модель партнера не единственно верные. Один из нас в итоге не должен полностью принять модель другого. Не это является целью. Мы сверяемся, примеряем на себя свод правил партнера, садимся за стол переговоров и вырабатываем третью модель отношений. Уникальную, нашу, подходящую именно нам двоим.
Во-вторых, конфликты (не ссоры, а именно конфликты – столкновение интересов и потребностей) – это нормальная часть любых отношений. Это в том числе способ найти новые точки соприкосновения, обнаружить друг друга, увидеть именно партнера, реального человека, а не мои фантазии о нем, о том, каким он должен быть.
Стадия диады кончается рождением первенца, и, как несложно догадаться, в этот момент мы переходим на стадию триады (от греч. «единство, образуемое тремя раздельными частями»). На самом деле эта стадия включает в себя рождение всех детей, потому что функционально с рождением каждого в системе будут происходить те же процессы.
Собственно, какие? С рождением первого и каждого последующего ребенка семейная система претерпевает ряд изменений. Временно или на постоянной основе меняются функционал партнеров, распределение их ролей, а также количество связей (эмоциональных, психологических и прочих) между членами системы. Что это значит? У нас у каждого есть определенный запас сил, времени и желания, которые мы готовы вложить в отношения с другим человеком. Когда рождается ребенок, часть этих ресурсов перенаправляется на построение взаимоотношений с ним (не говоря уже об уходе и обеспечении его жизнедеятельности, пока он совсем маленький и беспомощный). Соответственно из партнерских отношений часть этих ресурсов мы забираем волей-неволей. Так нужно в том числе биологически, так устроен наш вид, без перераспределения этих ресурсов человеческий детеныш бы просто не выжил.
Если до рождения детей мы были людьми, мужчиной и женщиной, мужем и женой, чьими-то детьми и друзьями, профессионалами и на каждую из этих ролей требовалось выделять определенное количество опять же времени и сил, чтобы они присутствовали в нашей жизни, были наполнены, образно говоря, и приносили удовлетворение, то с рождением детей добавляются новые роли. Папа и мама. И эту новую роль приходится осваивать, зачастую методом проб и ошибок. А главное, особенно спустя некоторое время, когда становится очевидным, что детеныш выживет, пытаться сохранить пространство для ролей муж и жена, мужчина и женщина.
Именно этот этап освоения новых ролей люди часто ощущают как отдаление между партнерами. Да, новые роли освоены, адаптация произошла, стресс не вылился в посттравматический стрессовый синдром и флешбэки в первые месяцы жизни ребенка. Мы справились. Но кто этот человек рядом со мной? Я его не узнаю. Знал ли я его когда-нибудь? Эмоциональная близость потеряна, и я не знаю, как ее восстановить. А еще накоплены усталость, раздражение, неудовлетворенность от малого количества времени на себя, свои взрослые нужды.
Если ничего с этим не делать, продолжать функционировать только в рамках ролей родительских, то при переходе на следующую стадию мы можем обнаружить себя в глубокой растерянности и унынии. Если не завершим отношения еще на стадии триады. А следующая стадия – это вновь диада. Которая начнется с так называемого синдрома опустевшего гнезда. В чем большем слиянии мы были с детьми, чем меньше было места в нашей жизни другим ролям, помимо родительских, тем тяжелее нам будет проходить этот этап адаптации к диаде.
Дети выросли и разлетелись. Мы снова остались вдвоем. Ты и я. А кто ты? Иногда люди описывают свои ощущения от этого этапа как пробуждение ото сна. И обнаружение рядом чужого, незнакомого человека. В последние годы увеличилось количество разводов между людьми 50–60 лет. Это как раз момент возвращения от триады к диаде. А в современных реалиях человек чувствует себя более свободным в своем выборе продолжать или не продолжать неудовлетворяющие его отношения.
Как так выходит, что мы вдруг понимаем, что рядом с нами малознакомый нам человек? Потому что человек – существо динамичное. Мы все время меняемся. За 15 лет отношений с одним и тем же партнером мы, по сути, успеваем побыть в отношениях с двумя, а то и тремя разными женщинами и мужчинами. И я не говорю про адюльтер. Я говорю, что наш партнер все время меняется рядом с нами. И если в какой-то момент мы надолго теряем эмоциональную близость, места нашим отношениям в наших отношениях не остается, мы не выделяем и не организуем для них ни пространство, ни время, то вероятность удивиться тому, кто это рядом со мной, стремительно увеличивается с каждым годом.
Но тем, кому удается заново познакомиться и научиться быть парой, вспомнить, как закрывать в отношениях присущую каждому потребность в надежной привязанности и эмоциональной близости, проживают эту стадию с ощущением удовлетворения. Не без конфликтов, которые, я напоминаю, – нормальная часть любых, даже самых здоровых отношений. А именно с глубинным ощущением удовлетворения. И эмоциональной безопасности, конечно.
Завершается периодизация грустной, но неизбежной стадией. От диады мы переходим к монаде. Жизнь не стоит на месте и двигается по своим законам. Один из партнеров уходит раньше другого, и второй остается один. И заново учится быть с собой. Заново или, что безусловно тяжелее в разы, впервые.
Каждый переход от одной стадии к другой – это кризис. Приходится адаптироваться и приспосабливаться. Могут нарастать взаимные претензии из-за хронически не удовлетворяемых потребностей обоих партнеров. Мы зачастую не умеем вести диалог, выбираем не самые здоровые стратегии решения конфликтов, агрессируем, обижаем друг друга или обижаемся и выходим из контакта. Манипулируем. Не