Курс общей лингвистики.- М., 1933) и положил начало современной структурной лингвистике.
Фоновая информация о связи значений необходима и при уточнении значения слова на основе контекста. Правильный выбор значения слова "crane" в предложениях "Cranes are flying" - "Летят журавли" и "Heavy powerful cranes" - "Мощные, тяжелые краны" можно сделать на основе контекста и фоновых знаний. Мы знаем: а) что краны не летают и б) что журавлей едва ли можно назвать тяжелыми или мощными6.
Проиллюстрируем эти средства устранения неоднозначности языка на примере английского слова "conductor". Вы прекрасно поймете, что это "провод" ("проводник"), если вам при этом покажут на какую-нибудь электрическую схему, и у вас не возникнет сомнений в том, что имеется в виду "дирижер", если разговор пойдет во время или после концерта, ну а если этим словом назовут человека, который продает билеты в автобусе или троллейбусе, то вы наверняка поймете, что это "кондуктор".
Во всех этих случаях значение слова "conductor" подскажет вам ситуация, но свой выбор вы сделаете на основе ранее усвоенных фоновых знаний о том, что тот, кто продает билеты в автобусе, зовется "кондуктор", а музыкант, дирижирующий оркестром, - "дирижер".
Однако здесь следует сделать оговорку, точнее, две.
Во-первых, выбор того или иного значения на основе ситуации и фоновых знаний носит относительный характер (в какой-то мере и журавля можно счесть тяжелым и даже мощным, а кран может летать, например, если привязать его к вертолету). Свой выбор мы, следовательно, делаем исходя из вероятности этого значения относительно других значений в пределах своего опыта.
Во-вторых, и ситуация, и фоновые знания - это тоже контекст, точнее, либо невербальный контекст, либо проекция ранее воспринятого вербального контекста на настоящий случай.
О том, что дядю во фраке и с палочкой в руке называют "дирижер", мы могли узнать от родителей во время первого в нашей жизни концерта, или услышать по телевизору, или прочитать в детской книжке, т.е. в ранее воспринятом вербальном контексте. Мы могли видеть, как журавль летит, и собственными глазами наблюдать, как работают краны где-нибудь на стройке или в порту, и понять из "контекста реальной действительности" (т.е. из невербального контекста), что краны мощные и тяжелые, а журавль умеет летать.
Для правильного понимания механизмов "означивания" слов необходимо учитывать, что все окружающие нас предметы располагаются "в контексте совместимости" и что все процессы тоже происходят в определенном "контексте". Все уместно и органично только в определенном окружении и выглядит странно и нелепо в "чужом контексте" (помните выражение "как слон в посудной лавке"?).
Язык отражает "контекст реальности" в речевом контексте, согласуй жизненные законы совместности со своими внутренними законами грамматики и благозвучия.
Однако, не забывая о том, что контекст, ситуация и фоновые знания основываются на едином принципе "совместимости вещей", мы все же будем разделять эти три средства устранения неоднозначности языка.
Такого рода разделение, хотя его и не всегда удается четко провести, очень важно для перевода. Об этом мы поговорим подробно в последующих главах книги.
Итак, естественный язык - этот неопределенный и ненадежный код, благодаря контексту, речевой ситуации и фоновым знаниям превращается в идеальное средство фиксации и передачи информации, с которым не может сравниться ни один искусственно созданный код или язык.
Многозначность, кажущаяся на первый взгляд недостатком языка, благодаря тем же трем магическим средствам обращается в достоинство. Язык как информационный код отличается гибкостью и помехоустойчивостью, которую нельзя сравнить ни с какой другой системой передачи информации. Это объясняется тем, что любой знак языка (будь то слова, слоги или даже буквы/звуки) означивается троекратно, т.е. получает свое значение из трех разных источников:
* за счет конвенции (договоренности) о том, что этот знак языка будет означать то-то и то-то;
* за счет ситуации/контекста, "подсказывающих" значение данного знака;
* за счет фоновых знаний о том, что в этом контексте (в этой ситуации) данный знак языка должен означать именно это, а не что-либо другое.
Своего рода чистым экспериментом, подтверждающим означивающую функцию контекста, ситуации и фоновых знаний, можно считать международные политические телевизионные новости на совершенно незнакомом языке. Вы поймете достаточно много, не понимая языка или плохо зная его, потому что вы будете узнавать имена и географические названия (контекст), уже связанные для вас с известными событиями (фоновые знания), и видеть происходящее на экране (ситуация). При этом первый источник означивания (конвенция) будет отсутствовать полностью или почти полностью, так как вы к этой конвенции не присоединились. Я ставил этот опыт на себе в Турции, Финляндии, Израиле и Египте с одинаковым результатом -понятна приблизительно половина. Можете попробовать сами, и я уверен, что вы получите примерно тот же результат.
Приведу еще несколько примеров. Однажды стюард-египтянин на пароходе сказал мне: "I shall wash your cabin, sir", но я понял, что он не будет мыть мою каюту, а скорее всего просто приберет в ней. Ситуация и фоновые знания откорректировали значение слова "wash".
Или вот еще случай. Как-то я подслушал на улице такой разговор двух женщин на украинском:
- Тут вiн пiдходить до мене i той. (Тут он подходит ко мне и это.)
- Таке! (Надо же!)
Для меня "той" и "таке" не значили почти что ничего помимо того, что первое выражало некое действие, а второе его эмоциональную оценку - я не был членом их "малой конвенции",- в то время как для собеседниц эти, казалось бы, бессмысленные слова были наполнены глубоким и конкретным содержанием.
Так мы приходим к понятию "малой конвенции". Рискуя надоесть читателю, я предложу еще одну аналогию: не только "Вся наша жизнь - игра", но и всякий вербальный контакт (т.е. попросту говоря, разговор) это тоже своего рода игра. Участники контакта определяют ее условия, заключая между собой договор о том, что будет что значить.
Если помните, в детстве мы играли, например, в поезд, и один из нас "понарошку" становился паровозом, второй вагоном, третий семафором на время игры и для участников игры. Подобную "малую конвенцию" заключают и участники вербального контакта на время контакта и для участников контакта.
Существуют "малые семейные конвенции", в которых значения определенных слов понятны только членам семьи. В нашей семье, например, старый сундук, стоящий на балконе, издавна было принято называть "хельга" - "Посмотри в хельге", "А в хельгу ты не положил?" (К сведению молодых читателей недоступно дорогой гарнитур финской мебели когда-то назывался "Хельга".)
Существуют "малые конвенции" в пределах города, района и т.п. Так, в моем районе один из магазинов все называют "Темп", хотя никто уже не помнит того времени, кода он так назывался. Для человека, не живущего в этом районе, название "Темп" ничего не значит - он не "подписал" эту "малую конвенцию".
Еще один пример "малой конвенции" в пределах города или даже региона. В Москве я как-то безуспешно спрашивал у продавщиц "кулечек", они не понимали это киевское конвенциональное слово, в сфере их "малой конвенции" пластиковый пакет зовется "пакетик".
А вот диалог из американской книжки о жизни Нью-Йорка, который, по-моему, говорит сам за себя:
- You know he is a PR?
- You mean Public Relations?
- Why? No. Puerto-Rican.
Все это "малые конвенции". Они могут касаться значения отдельных слов или охватывать весь лексикон, которым пользуется определенное сообщество (так называемый "in-house language"), они могут существовать долго, многие годы, века, и тогда их начинают называть жаргоном, говором и изучать. Они могут заключаться на определенное, очень малое время, для определенных преходящих ситуаций.
Мои коллеги, переводчики-синхронисты, работающие на международных конференциях в Турции, выработали схему общения с турецкими продавцами на базе двух турецких слов "kьcьk" (маленький) и "bьyьk" (большой). Например, "kьcьk bьyьk" в этой схеме означает пол-литровую бутылку в отличие от просто "bьyьk", означающего бутылку 0,75 л. Продавцы их прекрасно понимают. Это тоже "малая конвенция" о значении для узкого круга посвященных.
Подведем некоторые предварительные итоги. Итак, язык - это код (набор звуков или символов), значение которых определяет конвенция ("малая конвенция"), контекст, ситуация и фоновые знания. Конвенция определяет значение очень широко, контекст, "малая конвенция", ситуация и фоновые знания его сужают (Рис. 2).
Вот так. Казалось бы, проще некуда. Но давайте посмотрим, какие логические операции нужно было бы выполнить какому-нибудь лингвистическому автомату для того, чтобы правильно определить смысл такого, например, очень знакомого предложения, как "I go to school". Чтобы получить полное представление о сложности и числе таких логических операций, давайте их пронумеруем. 1. В письменном варианте предложение "I go to school" может восприниматься автоматом и как "h, т.е. римская цифра I. и "go to school" - "иди (идите) в школу", как некая часть пронумерованных инструкций, одна из кото-
ЗНАЧЕНИЕ (конвенция):
CRANE = журавль, кран, сифон (техн.)
ЗНАЧЕНИЕ ("малая конвенция"):
CRANE = сифон (техн.)
ЗНАЧЕНИЕ (контекст):
Cranes are flying = летятжуравли / Heavy powerful cranes
= тяжелые мощные краны
ЗНАЧЕНИЕ (фоновые знания):
журавли летают/краны тяжелые и мощные
ЗНАЧЕНИЕ (ситуация):
(видишь журавлей) crane = журавль/ (видишь кран) crane = кран