Когда мы добрались до начала самолета, чувак предложил мне проследовать за ним на улицу и стал спускаться по трапу вместе с моим паспортом. «То есть как? Вы перепутали меня с другой пассажиркой, потеряли мой багаж, а теперь еще и собираетесь высадить?» – возмутилась я. «Так и есть, – спокойно ответил араб в коричневом костюме. – Произошла ошибка, и для вас в этом самолете места нет – выходите. Сейчас приедет Ольга Чернышова и сядет на свое место, а ваш билет был аннулирован».
Я закатила истерику. На меня смотрел весь самолет. Я уже прожила три негативные эмоции – стыд, страх и грусть – по дороге в Индию. Теперь меня настигло четвертая – гнев, который стал моей окончательной платой за волшебное пребывание в SwaSwara. Пассажиры наблюдали за моим концертом с любопытством и затаенной радостью: ведь это не они на моем месте, они-то летят домой, им не придется усталыми посреди ночи разбираться с ошибками авиакомпании и неизвестно сколько куковать в ледяном аэропорту.
Ни мои слезы, ни мольбы, ни уговоры не действовали – меня выпроводили с рейса вместе с вещами и документами.
Море слез
Сотрудник Etihad Airlines в коричневом костюме посадил меня в автобус и повез назад. Тут я начала по-настоящему рыдать и поняла, что остановиться не могу никак. Не знаю, как арабские мужчины обычно относятся к женским слезам, но мне показалось, довольно плохо. Чувак выглядел очень злым. Будто бы сдерживался из последних сил, чтобы не заорать мне: «Заткнись!» В любом случае уняться у меня не получалось.
Потом были долгие блуждания по огромному холодному и полупустому аэропорту – мы искали ту самую доску информации по пересадкам, где произошла путаница с моей фамилией. Все сочувственно смотрели вслед моим рыданиям.
Я ныла, что очень хочу спать, что больше не могу ходить туда-сюда, что мне нужно в гостиницу. Работник Etihad в коричневом костюме сквозь зубы процедил, что визы у меня нет, значит, в гостиницу вне аэропорта мне нельзя, а капсульные отели полностью заняты.
Наконец он усадил меня на стул и ушел. Я все никак не могла уняться. Я очень хотела спать, еще больше – домой. Меня стали утешать пожилая индианка и китаянка средних лет. Сотрудник же, полагаю, вряд ли что-то решал во время своего отсутствия. Думаю, просто отправился спустить пар, попить водички, покурить.
Через некоторое время он вернулся и отвел меня к тому самому парню с красными глазами, чтобы тот исправил свою ошибку. «Вы не хотите передо мной извиниться?» – спросила я. «За что? Это в Индии все напутали» – был мне ответ. – Неужели вы сами не видите, что Чередниченко и Чернышова – это почти одинаковые фамилии? Тут бы любой сбился».
Было три часа ночи, и мне сказали, что следующий самолет в Москву только в пять часов вечера. Я снова разрыдалась. Тогда внезапно нашелся вылет в Минск через несколько часов, а уже оттуда можно было попасть в Москву часам к трем дня. Вариант тоже жуткий, но психологический прием сработал: сначала тебе предлагают нечто чудовищное, а затем чуть лучше – и ты успокаиваешься. Так случилось и со мной.
Я даже смогла немного поесть и уже без слез провести несколько часов в ожидании самолета. В аэропорту Минска – четвертом для меня за последние сутки – я почувствовала себя практически дома, хотя раньше в этом городе никогда не бывала. Выпила кофе, съела брауни за 85 тысяч (белорусских рублей) и наконец-то вернулась домой. Даже мой чемодан благополучно добрался в Домодедово вместе со мной!
Я была так счастлива этой потрясающей, такой уютной и родной хмурой погоде, низким облакам, клочкам снега с грязью! Уже в такси я подумала, что любые испытания нужны для того, чтобы проверить глубину грусти, стыда, гнева и страха, которые ты готов пережить. Потом обязательно последует вознаграждение счастьем – и в том же объеме. Я загадала в Индии написать хороший роман, и сразу по возвращении реальность вокруг меня начала незаметно меняться для исполнения моей мечты.
Глава 11Казахстан
Я собралась с духом и решила попробовать в третий раз с нуля написать ту же историю о театральной актрисе из прошлого века. Я больше не доверяла инструменту потокового сознания и методом тыка стала нащупывать подходящую именно мне схему работы.
Таинственное убийство в степи
Подумала, что теперь стоит начать не с сюжета, а с проработки психологии персонажей. Для этого требовалось узнать обо всех моих героях побольше, собрать материал о том, чем они жили, что их окружало. Я стала чаще посещать театр, прошла актерские курсы, взяла интервью у актрисы Елены Литвиновой о тонкостях ее работы. Пресс-туры очень помогали мне исследовать запланированные в книге локации – благодаря им я побывала в Варшаве, Краснодаре, Ярославле.
Одним из самых удаленных городов, которые я хотела посетить ради своего романа, был маленький Каркаралинск в Казахстане. Я искала способы там оказаться, но рассказывать о своих писательских амбициях партнерам по работе в туризме стеснялась. Однако у меня нашелся другой повод объяснить мой интерес к столь непопулярному среди путешественников месту.
Мой прадед родился в Варшаве, окончил Горный институт в Петербурге и занялся изнурительными поисками работы. Нашлась она нескоро и очень-очень далеко от дома – в Казахстане. Зато сразу главным инженером завода, который раньше принадлежал англичанам. Прадед несколько недель добирался сначала на поезде, а потом на лошади до пункта назначения. Им как раз и был город Каркаралинск. Прибыв туда, он получил письмо от моей прабабушки и узнал, что скоро станет папой.
После жизни в столице империи мой предок нашел Каркаралинск совсем уж уездным. Скажем прямо, жуткой дырой. Но вскоре прадед понял, что не стоило так грешить на этот город в письмах, потому что дальше становилось только хуже. Каркаралинск оказался последним оплотом цивилизации – впереди была лишь степь, покуда хватало взгляда. До завода ему требовалось проехать еще 300 верст – тогда это было несколько дней верхом. Прискакав туда, он обнаружил, что предприятие стоит в руинах.
Тогда нельзя было просто послать начальнику сообщение в телегу прямо в Питер из степи. Прадед переночевал среди груды металла и камней, укрываясь брезентом от пронизывающего ледяного ветра. Потом еще несколько дней скакал обратно, чтобы отправить письмо о том, что не может быть единственным (хоть и главным) инженером этого завода, а еще ему нужны строители.
Думаю, не нужно объяснять, как он рад был снова оказаться в Каркаралинске после такого путешествия. Я точно не знаю, где был этот завод, который прадед долго непонятным мне образом восстанавливал в одиночку до тех пор, пока ему не прислали подмогу. Но на почту, чтобы отправлять письма прабабушке и начальнику, получать зарплату и дальнейшие указания, мой предок ездил в Каркаралинск. На конвертах, которые у меня хранятся, указано название этого города. Там же он приходил в себя, отдыхал, запасался продуктами.
Прадед прожил в казахстанской степи пять лет. Потом случилась революция, и во время Гражданской войны его убили и ограбили где-то в степи, недалеко от Каркаралинска, когда он вез с почты зарплату своим сотрудникам. Он так ни разу и не увидел своего сына, моего деда.
Прошло сто лет. Я заинтересовалась историей своего рода. Хотя личность прадеда никак не фигурировала в моем романе даже в качестве прототипа, я подумала, что было бы здорово одним выстрелом убить двух зайцев – и посмотреть на город, где он умер, и собрать фактуру для книги. Интерес к родословной стал официальным поводом для поездки в Казахстан. Оставалось только дождаться, когда Вселенной станет угодно меня туда отправить.
Теневая сторона моей работы
Это произошло довольно скоро. Команда Евразийского медиафорума организовала мероприятие Travel Media Talks и пригласила меня в Астану в качестве спикера. Каркаралинск в пяти часах езды на машине от Астаны – и я схватилась за эту возможность.
Но если прадед с таким трудом добирался в Каркаралинск, то и у меня сто лет спустя не могло получиться иначе. Прежде чем попасть в город, где провел последние годы своей недолгой жизни мой предок, мне тоже пришлось пройти через некоторые трудности.
Все началось с перелета из Москвы в Астану. Встать потребовалось рано – я жутко не выспалась. В аэропорту выяснилось, что самолет отменили. Мне пришлось понервничать, чтобы попасть на другой рейс и улететь в Астану с пересадкой. Дорога заняла весь день и чудовищно меня вымотала. Но зато вместо эконома Air Astana пересадила меня в бизнес-класс.
Организаторы Travel Media Talks поселили меня в прекрасный пятизвездочный отель Marriott с самым правильным видом на «каменные джунгли» Астаны. Но уснуть у меня долго не получалось из-за тревожного дня, волнения перед выступлением и джетлага. В итоге утром я еле продрала глаза. Как зомби накрасилась и погладила свою одежду. Решила: схожу на открытие, послушаю презентацию бренда Казахстана, а потом тихонечко проскользну в свой номер и часок подремлю перед выступлением. Благо мероприятие проходило в том же отеле.
Если прадед с таким трудом добирался в Каркаралинск, то и у меня сто лет спустя не могло получиться иначе. Прежде чем попасть в город, где провел последние годы своей недолгой жизни мой предок, мне тоже пришлось пройти через некоторые трудности.
Но после презентации бренда меня изловили журналисты разных телеканалов. Я уже дала интервью казахстанской редакции МТРК «Мир», а теперь мне снова пришлось вставить спички в глаза и из последних сил собирать в кучу разбегающиеся мысли.
К счастью, после интервью мне все-таки удалось полчасика подремать, так что к собственному выступлению я почувствовала себя гораздо лучше. Вполне успешно провела два мастер-класса: «Как писать про путешествия. Последние тенденции в тревел-журналистике» и «Как продвигать туризм. Успешные кейсы использования нативной рекламы». Потом дала еще одно интервью.